К 250-летию русского драматурга Владислава Озерова

В первой главе романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин» есть такие строки:

«Там Озеров невольны дани

Народных слез, рукоплесканий

С младой Семеновой делил…»

Имя русской актрисы Екатерины Семеновой известно многим, а вот о драматурге Озерове, прах которого покоится в тверской земле, в Борках, почти ничего не знаем. Рассказать о жизни и творчестве нашего выдающегося земляка в год его 250-летия мы попросили Сергея Кутейникова. В 2008 году Сергей Евгеньевич написал об Озерове повесть «Последний луч классической зари», которая была опубликована в журнале «Тверская старина» и книге «Неизвестные знаменитости».

Сергей Кутейников — колумнист, писатель, педагог. Родился в селе Вахново Зубцовского района. Окончил естественно-географический факультет ЯГПИ имени К.Д. Ушинского.

Лауреат премии «Золотое перо», победитель конкурса журналистского фестиваля «Майские звёзды» в номинации «Человек крупным планом», третья премия в региональном конкурсе «Сельский портрет».

Работал научным сотрудником в Бурятии, в НИИ, участвовал в экспедициях на Байкал, в Приамурье, в Монголию. Автор восьми научных публикаций. Преподавал в Бурятском педагогическом институте.

В 1995 году вернулся в Зубцовский район, жил в Княжьих Горах, преподавал в школе и работал корреспондентом районной газеты «Зубцовская жизнь», затем преподавал в Волоколамском аграрном техникуме, работал обозревателем, редактором газеты «Волоколамская неделя».

Автор работ по педагогике, напечатанных в журнале «География в школе». Автор книг: «Наша зубцовская земля», «Зубцовская летопись», «Пушкин и Озеров на зубцовской земле», «Неизвестные знаменитости», «Героические дни генерала Панфилова», «Охотники за новостями».

***

— Владислав Александрович Озеров (1769-1816) — драматург, один из основоположников русского сентиментализма. Уже к концу XIX века он был практически забыт. Между тем, в свое время публика с восторгом принимала его трагедии «Ярополк и Олег» (1798), «Эдип в Афинах» (1804), «Фингал» (1805), «Дмитрий Донской» (1807), о чем писал А.С. Пушкин в «Евгении Онегине».

Трагедией была и жизнь самого В. Озерова. Родился он в Борках — родовом имении Озеровых, расположенном на правом берегу Волги, десятью километрами ниже Зубцова. Сейчас Борки — довольно крупный населенный пункт, но вплоть до 1917 года они выглядели так же, как при Владиславе Александровиче: дворянская усадьба, полтора десятка крестьянских дворов, дом-причта, церковь, освященная во имя иконы Казанской Божией Матери. Отсюда другое название села — Казанское, на карте 1853 года так и обозначено: «Борки (Казанское)». Именно второе, ныне не употребляемое название, было в ходу в XVIII столетии, поэтому во всех озеровских биографиях сказано: родился 30 сентября (11 октября по-новому стилю) 1769 года в селе Казанском Зубцовского уезда Тверской губернии.

По легенде, приводимой в «Общем гербовнике», род Озеровых будто бы происходит из Польши, откуда они в XV веке выехали ко двору Ивана III, но упоминаться в документах начинает лишь со второй половины XVI века. В 1609 году один из Озеровых, Данило Иванович, был пожалован поместьем. Дед драматурга, Иринарх, при императрице Елизавете Петровне дослужился до звания полковника. Отец, Александр Иринархович, родился в 1735 году. Служил в Преображенском полку, после конфликта с полковым начальством перешел в гражданское ведомство, где сделал неплохую карьеру: стал директором Петербургского лесного департамента министерства финансов в чине статского советника. От первого брака — на дочери графа Блудова — родился сын Владислав, получивший при крещении имя Василий. Крестили мальчика в построенной за четыре года до этого каменной Казанской церкви. В честь его рождения глава семейства распорядился посадить рядом с домом дубок, который намного пережил Владислава-Василия: по сообщению «Русского вестника», в 1888 году дерево еще являло собой «здоровый дух в здоровом теле», щеголяя могучим стволом с золотистым отливом и развесистой кроной. Этот дуб и сейчас можно увидеть в Борках, он рядом с другими такими же: у отца семейства Александра Иринарховича было своеобразное хобби — сажать дубы в честь рождения детей.

Детство будущего драматурга прошло в сельской тиши среди красот среднерусской природы. Родители постоянно жили в Петербурге, предоставив сына попечению нянек. В мае 1778 года Александр Иринархович поместил восьмилетнего Владислава в петербургский Шляхетский сухопутный корпус, где тот провел девять лет. За это время в семейной жизни Озеровых произошли большие изменения: умерла мать, отец женился на вдове, обремененной детьми, от второго брака также родились дети. Всего в семействе стало 22(!) ребенка.

Владислав Озеров был выпущен из Шляхетского корпуса 16 ноября 1787 года в чине поручика и с золотой медалью. Шла русско-турецкая война. Юного поручика направили в Южную армию. Боевое крещение он получил при штурме крепости Бендеры.

В 1790 году Владислав возвращается в Шляхетский сухопутный корпус — адъютантом при директоре, графе Ангольте, а через четыре года переходит на службу в Лесной департамент: Озеров-отец по выслуге лет попросился в отставку и предложил вместо себя сына, департамент с такой заменой согласился. Александр Иринархович уехал в свое имение Борки, а Владислав Александрович занял его директорское кресло.

А весной 1808 года он это кресло утратил. Его неожиданная отставка породила множество слухов. П.А. Вяземский писал: «Однажды… начальники спросили: не нужно ли сделать перемены в… департаменте? Озеров счел этот вопрос за совет идти в отставку и тотчас вышел». По другой версии (записанной Я.К. Гротом со слов двоюродного брата драматурга, графа Д.Н. Блудова), Озеров был сильно не в ладах со своим начальником Голубцовым, который, в конце концов, и избавился от него. В соответствующем приказе сказано кратко: «Уволен от службы». Об опале свидетельствует тот факт, что Озеров, имея чин действительного статского советника и, следовательно, право на пенсию при выходе в отставку, пенсии не получил.

К этому времени Владислав Александрович уже имел большую известность как драматург. После отставки он уехал в свое небольшое имение Красный Яр Чистопольского уезда Казанской губернии, где закончил трагедию «Поликсена». Поставленная в Петербурге в мае 1809 года, она через два спектакля была снята с репертуара. И хотя друзья хвалили «Поликсену», автор впал в отчаяние и сжег все свои рукописи, в том числе три первых акта трагедии «Медея». Его душевное здоровье резко пошатнулось. Тревожные слухи стали доходить до Озерова-отца. В 1810 году Александр Иринархович приехал навестить сына, застал его в ужасном состоянии и забрал в Борки.

Однако домашняя обстановка и забота близких не смогли остановить развитие болезни. Владислав Александрович перестал писать, зато начал злоупотреблять наливками и настойками. Кризис наступил осенью 1812 года: Озеров впал в детство и целыми днями играл в домино с камердинером, при этом часто бормотал одну и ту же фразу: «Хорошие большие — девять придут». Случались у больного и периоды просветления. Тогда он работал в саду. Памятником этих трудов осталась насыпанная им земляная горка с винтообразной дорожкой к вершине. Остатки этой горки видны и сейчас.

Владислав Озеров умер 5 сентября 1816 года. Его похоронили на сельском кладбище возле Казанской церкви.

Барский дом в Борках стоит до сих пор. Это двух-этажное кирпичное оштукатуренное здание с двумя одноэтажными флигелями, несколько выдвинутыми вперед и соединенными с главным объемом небольшими крытыми галереями. Залы первого и второго этажей выделены со стороны двора полуротондой. Фасад украшен нишами и пилястрами. Дворяне Безобразовы, унаследовавшие имение после Озеровых по женской линии, пристроили к дому ряд дополнительных помещений, а также два крыльца с колоннами.

В советское время здесь были жилые помещения, школьные классы, библиотека, районная школа механизаторов, правление колхоза, сберкасса. В 1983 году на втором этаже открыли Борковскую колхозную картинную галерею. Она занимает три комнаты и насчитывает 170 экспонатов, подаренных музеями Москвы и частными лицами.

А вот могила драматурга утрачена. Краевед П. Антропов, в 1970-е годы занимавшийся ее поисками, в конечном итоге тщетными, пришел к выводу, что надгробие было разрушено в период немецкой оккупации, тогда же взорвали и Казанскую церковь. Впрочем, могильный камень могли снять в период колхозного строительства: на это предположение наводит факт исчезновения с борковского кладбища почти всех старых надгробий.

В 1983 году здесь был сооружен новый памятник. На белой мраморной плите надпись: «Русский писатель-драматург Владислав Александрович Озеров. 1769-1816».

К великому сожалению, сейчас усадебный дом Озеровых разрушается на глазах. Он требует даже не капитального ремонта, а реставрации. Усадебный парк уже большей частью застроен. И, главное, могила драматурга в плохом состоянии. С такими, увы, итогами мы пришли к юбилею.

Обнадеживает одно — Озеров прочно вошел в историю русского театра. О нем и его трагедиях есть сведения во всех монографиях по истории театра XIX века. О нем писали Белинский, Писарев, Набоков. Ему посвятил строки Мандельштам:

Есть ценностей незыблемая скала

Над скучными ошибками веков.

Неправильно наложена опала

На автора возвышенных стихов.

И вслед за тем, как жалкий Сумароков

Пролепетал заученную роль,

Как царский посох в скинии пророков,

У нас цвела торжественная боль.

Что делать вам в театре полуслова

И полумаск, герои и цари?

И для меня явленье Озерова —

Последний луч трагической зари.

Подготовила Елена Сооляттэ

Фото из архива Сергея Кутейникова