Уважаемая редакция!

С большим удовлетворением прочитала в газете «Ржевские новости» о большой и необходимой работе по благоустройству в Ржеве, в частности, по обрезанию ветвей и удалению старых и наклоненных тополей по улице Б. Спасская. Теперь идешь по Спасской и видишь голубое небо и солнце, а не корявые ветви. Красота! Очень надеюсь, что эта работа будет продолжена, и не только на центральных улицах. Например, на Казанском кладбище центральную тропу, по которой люди идут к могилам своих родных, перегораживает огромный тополь, его от падения удерживают только ветви другого тополя. Люди идут, сгибаясь под этим деревом, перекрестившись и прося у Бога, чтобы этот тополь на них не рухнул.

В Ржеве теперь есть Мемориал — величественный памятник солдату Ржевской битвы! Каждый раз, приезжая в Ржев, я посещаю Мемориал и возлагаю цветы. А потом иду на Казанское кладбище, где похоронен мой отец, Н.Г. Киселев, 1925 г.р., ржевитянин, участник Курской битвы, фронтовой шофер, подвозивший снаряды к гвардейским минометам «Катюша», освобождавший Орел, Белгород, Харьков и встретивший Победу в Австрии, имеющий две медали «За боевые заслуги». И, увы, иду я к могиле своего отца, опасаясь, как и другие, что перегораживающее тропу дерево рухнет именно в этот момент.

И это длится уже 2 года! Прошу уважаемую редакцию газеты помочь обратить внимание ответственных служб на недопустимую и опасную ситуацию.

Людмила Киселёва

Здравствуйте, уважаемая редакция! Пишет вам Владимир Дмитриевич Мальцев, уроженец г. Ливны Орловской области. Мне 80 лет. В боях за Ржев погиб мой отец Дмитрий Владимирович Мальцев. Похоронен он в братской могиле в Бахмутово Ржевского района.

Отец работал в милиции начальником паспортного стола. Когда началась война, у него была бронь. Несколько раз он писал рапорт об отправке его на фронт добровольцем. В феврале 1942 года его просьбу удовлетворили. Присвоили звание мл. политрук и отправили под Ржев, где он и погиб 26 августа 1942 года. Похоронка, видимо, попала под дождь, и прочитать в ней удалось только «Калининская область».

В 1980 году я отправил письмо поисковикам Калининской области. Вскоре от директора Бахмутовской школы пришёл ответ о месте захоронения отца и приглашение приехать на 35-летие Победы. Мы с мамой поехали в Ржев, обратились в военный комиссариат. Нас встретили как родных, выделили машину и доставили в Бахмутово.

Трудно передать словами эту встречу. Такого радушия, доброты и участия мне раньше не приходилось видеть. Братское захоронение было ухожено, чувствовалась постоянная забота. Потом мы еще несколько раз приезжали в Бахмутово с сыном, а затем и с внуками.

Хочется выразить благодарность за огромную работу по уходу за братскими захоронениями, которую проводят военкомат, поисковики и руководство Ржевского района. Такого отношения к памяти погибших мне не встречалось нигде. Особая благодарность и низкий поклон администрации Бахмутово, его жителям и ученикам школы!

Уважаемая редакция газеты «Ржевские новости»!

Я долго думал, стоит ли писать о том, что увидел. Повод серьезен, а возможности обратиться куда-то и получить разъяснения у меня нет — живу в другом городе. Но с Ржевом связано в жизни очень многое. На ржевских погостах лежат и родные, и многие из друзей. Вот и в этом году я приезжал на очередные похороны.

Новое Щупинское кладбище с того времени, как я там был в последний раз, еще больше разрослось, хотя на нем уже почти не хоронят. Найти знакомые могилы стало очень трудно. После похорон я долго бродил по кладбищу в поисках когда-то знакомых ориентиров. И вдруг с удивлением заметил находящиеся в самом центре территории кладбища заросли бурьяна и каких-то огромных лопухов. Сначала подумал, что это заброшенный пустырь. Но там, в этих непроходимых дебрях, кое-где торчали покосившиеся кресты и черные железные таблички! То есть, это были чьи-то могилы!

Я немало поездил по стране и миру. Но такого не видел нигде. Даже на деревенских заброшенных погостах могилы видны, кто-то за ними ухаживает, сохраняется геометрия кладбища. Здесь же было что-то странное… Пока я пытался подобраться поближе к какой-нибудь табличке и прочитать, что на ней написано, рядом остановилась машина и из нее вышли люди. В руках у одного из них было какое-то подобие косы или серпа. Они остановились неподалеку и начали спорить о том, где им искать «свою» могилку.

Я не смог удержаться, подошел и, извинившись, спросил, кто у них тут похоронен. Женщина, назвавшаяся Таисией, вздохнула и пока остальные выкашивали и вытаптывали тропу к видневшемуся среди зарослей памятнику, поведала свою историю.

Здесь похоронен ее бывший муж. Они давно развелись, дети остались с ней. Но с супругом поддерживала нормальные отношения и даже иногда навещала его в Доме престарелых, куда он попал с уже очень подорванным здоровьем. Когда бывший супруг умер, она лежала в больнице в Москве. О его смерти они долго ничего не знали. Его похоронили, как сказала Таисия, «за казенный счет». Они узнали, где именно, и вот теперь иногда сюда приходят, в буквальном смысле «прорубаясь» к его могиле.

— Каждый раз, когда я сюда приезжаю, у меня сердце болит! Он был хорошим человеком. А многие, кто тут похоронен, наверное, и вовсе ветераны войны и труда. Разве они заслужили такого погоста?

Моя новая знакомая, для которой эта тема оказалась очень болезненной, достала телефон и стала показывать фотографии, сделанные на новом кладбище, где теперь хоронят жителей Дома престарелых. Именно там ей недавно пришлось похоронить мать.

Смотреть на эти фото было жутковато. На могилы это мало похоже, скорее, на какое-то массовое захоронение. Воздержусь от более жестких эпитетов.

Таисия рассказала, что бабульки, которые живут в Доме престарелых, к своим будущим похоронам относятся очень трепетно, откладывают с пенсии «на памятник». Да и государство выделяет на похороны, кажется, шесть тысяч. Но то, как хоронят, не соответствует никаким нравственным нормам, да и просто человеческим понятиям.

А ведь именно здесь лежат те, про кого мы сейчас так много и с придыханием говорим красивых слов с трибун. Те, кто пережили войну, а потом восстанавливали страну. Те, кто много и тяжело работали, голодали. Те, кто при жизни много страдали и терпели и так мало требовали и жаловались. Разве эти люди заслужили того, чтобы лежать в зарослях бурьяна, в лучшем случае — под полусгнившим крестом или черной табличкой, а в худшем — и совсем без могилы?

Наверное, можно и нужно обвинить их родственников в том, что люди сначала оказались в доме призрения, а потом и похоронены были «за казенный счет». Но ведь за кладбищами во всем мире ухаживает государство!

Я плохо разбираюсь в таких делах. Не знаю, кто отвечает за эти захоронения, не понимаю, кто именно должен за этим следить. Но я абсолютно уверен (и, думаю, меня поддержат многие) — такого быть не должно! Любой человек имеет право на могилу, на свое имя на памятнике. На то, чтобы люди, которые проходят мимо, видели место его последнего приюта, могли остановиться, прочитать его имя, подумать.

Уважаемая редакция! Очень прошу разобраться в этой ситуации. Задать вопросы тем, от кого зависит содержание этой части кладбища в нормальном состоянии, установка памятников или нормальных табличек.

Я уже пожилой человек и не берусь предугадать свою судьбу. У меня любящие дети, они, наверное, меня в богадельню не сдадут. Но все же, если это произойдет, мне бы не хотелось думать, что похоронят меня в такой ложбине среди огромных лопухов и полыни или в сырой глине в общем рве.

Еще раз повторюсь: абсолютно не владею ситуацией и не хочу никого обидеть. Но очень надеюсь, что обратят внимание на проблему. Найдутся те, в чью зону ответственности входят эти захоронения. И выполнят свою работу. А в следующий раз Таисии не придется пользоваться этим самодельным серпом, чтобы добраться до могилы бывшего мужа. Сама она никуда не жаловалась. Но увидев, как меня эта ситуация задела, попросила написать письмо в газету и поделилась имеющимися у нее фотографиями.

С уважением,

Е. Антонов, г. Всеволжск Ленинградской области