Так назывался творческий вечер барда Михаила Громова, который прошёл во Дворце культуры 26 мая в рамках проекта «Арт-КИВ».

Низкий голос с хрипотцой, глубокие, идущие от самого сердца песни о войне, о пацанах, бежавших на фронт, друзьях, которых уже нет, о том, что «любовь сложнее любой науки»:

А на ладони задрожит

Любви забытая ошибка…

Согласитесь, так написать может только человек, тонко чувствующий боль и красоту.

В его шуточных песнях — мотивы 90-х, «заряженные» чудо-энергией Чумака и Кашпировского, модных телеэкстрасенсов прошлого века. Исполнил Михаил и несколько песен Высоцкого, которого назвал своим заочным учителем. Думаю, заинтриговала зрителей и история песни «Она была в Париже», которую Высоцкий посвятил Ларисе Лужиной, известной советской актрисе, народной артистке РСФСР. Оказывается, Михаил лично знаком с Ларисой Анатольевной.

Стоит сказать, многие поклонники авторской песни в Ржеве хорошо знают Михаила Громова. В 90-е годы на мест-ном телевидении даже была показана передача с его участием. Однако сейчас широкой публике это имя малоизвестно, поскольку Михаил уехал в Москву, а несколько лет назад поселился в деревеньке, что недалеко от Ржева.

Михаил Громов с семьёй приехал в Ржев в 1992 году. Его жена Галина Валерьевна — ржевитянка. А сам он — коренной москвич, из семьи рабочих. Отец — слесарь, мама — шорница (изготавливала изделия из кожи). Познакомился Михаил с будущей супругой в Солнечногорске, где проходил службу в армии. Мечтал поступить в спецшколу МВД.

Если бы тогда родителям Михаила сказали, что их единственный сын будет писать стихи и песни, исполнять их под гитару, они бы ни за что не поверили. Да и сам он тоже об этом даже не помышлял.

— В юности я серьёзно занимался радиотехникой, — рассказывает Михаил Владимирович. — По окончании профессионального училища мне повезло работать в радиотехническом институте Академии наук СССР, в Москве. Это ПВО страны. Работал в отделе разработчиков радиомонтажником. И это была большая школа. Мы выполняли работы на уровне инженера. Я прекрасно разбирался во всех сложных схемах.

Но потом вдруг мне захотелось поменять профессию. Решил стать сыщиком и работать в Московском уголовном розыске. Поступил в школу милиции, отучился, и моя мечта осуществилась.

Больше семи лет длилась эта удивительно захватывающая история, где было всё: экстрим, романтика, детективные приключения и серьёзные дела, которые Михаилу Громову удавалось раскрывать «на раз, два».

— Интересно было работать. Одно из убийств раскрыл меньше чем за сутки, — не без гордости сообщает он. — А потом случились 90-е. Были чистки. Многих сократили… Именно в тот сложный период Михаил принял решение вместе с семьёй переехать в Ржев, на родину жены. Подрастали две дочери — Инна и Юлия. А в Ржеве Громовы без труда решили свой жилищный вопрос. Отметили новоселье на Республиканской, где в новый 1992 год купили большую квартиру. Строили планы на будущее.

В конце 90-х — начале нулевых Михаил организовал в Ржеве, при Дворце культуры, клуб авторской песни, который выступал в Центральной библиотеке им. А.Н. Островского, в Выставочном зале и на других творческих площадках города. Однако работы по душе в Ржеве не нашёл, на заработки уезжал в Москву. Так длилось несколько лет, после чего Громовы снова вернулись в столицу.

А как же творчество, спросите вы. Михаил рассказал, что толчком к написанию собственных стихотворений и песен стал «Монолог» Владимира Высоцкого, который он услышал тридцать восемь лет назад.

— В конце 1986 года, ночью, впервые по Центральному телевидению показывали прижизненную запись «Монолога» Владимира Высоцкого, — вспоминает он. — Это было спустя шесть лет после смерти Владимира Семёновича.

Моноспектакль, состоявший из песен разных циклов — смешных, трогательных, задумчивых, трагичных — всех оттенков и цветов, — запал в душу. Несмотря на высокий пафос и глубину многих спетых песен, Высоцкий сразу настраивается на одну волну со зрителем — на волну доверительного разговора. Высоцкому хочется отвечать. Улыбаться и грустить с ним. Кажется, что вот ещё мгновение, и этот артист сойдет с экрана и сядет рядом с тобой…

И с тех пор Михаил «заболел» творчеством — стал писать в жанре авторской песни (хотя «пробовал перо» ещё в юные годы).

А впервые услышал записи Высоцкого в 1962 году, ещё будучи школьником. Их крутили на катушечных магнитофонах или переписывали тексты песен от руки. На рубеже 60-х годов авторская песня стала чрезвычайно популярным жанром. И до сих пор всеми любимы Визбор, Окуджава, Городницкий, Галич. Кстати, в середине 80-х за хранение и распространение записей песен Галича можно было получить тюремный срок. Но любую песню его возьмите — она будто написана вчера. Людям хотелось свободно высказать то, что невозможно было ранее выговорить из-за жёсткой цензуры. Песня же, окрылённая гитарным аккомпанементом и артистично исполненная, быстро запоминалась. И постепенно по мере того, как всё больше талантливых людей начинало работать в этом жанре, тексты авторских песен стали не только способом честно вы-сказать то, что думает и чувствует автор, — они стали настоящей поэзией с присущей ей тайной силой воздействия.

Эти песни не горят,

Они в воздухе парят,

Чем им делают больнее —

Тем они сильнее…

Такова и поэзия Высоцкого: мужественная, непредсказуемая, яркая, зачастую выходящая за рамки общепринятых норм. Не случайно песни Высоцкого стали классикой и неоспоримыми вечными хитами.

— А что главное в Вашем творчестве? — в завершение беседы спрашиваю у Михаила. — Что бы Вы хотели сказать зрителям?

— Любому человеку, которому я желаю добра, я бы посоветовал, прежде всего, быть честным перед самим собой.

— Таковы, как мне кажется, все Ваши песни и стихи — очень искренние, правдивые, написанные сердцем.

— Главное в моем творчестве — сохранить правду в себе, не кривить душой:

Живи любовью, лишь она одна

Способна дать нам веру и надежду.

Живи любовью чистой, белой, нежной.

Все тленно, лишь любовь озарена…

Елена СООЛЯТТЭ

 

* * *

Михаил ГРОМОВ

НЕКРЕЩЁННЫЕ

Облака пунцовые,

Солнце ниже клонится,

Огласилась звонами

Медными околица.

Постепенно в сумерках

Избы затеряются,

Что в молитвах просится,

То во сне сбывается.

Вот уже который год

Поминают свечкою

Безвозвратно сгинувших

Из села над речкою,

Некрещёных мальчиков,

Что ушли туманами,

Окрещённых пулями,

Утомлённых ранами.

Матерям их к старости

Мало утешения,

И жалеют старые —

Не сбылось крещение.

Может, защищённые

Господа покровами

По весне вернулись бы

Их сыны здоровыми?

Доживают бабушки

Божьими законами,

И в иконах видятся

Лица, им знакомые.

Тянут долю горькую,

Как плиту надгробную.

Оттого, наверное,

Верят в жизнь загробную.

В церкви этой маленькой,

Перед Божьей Матерью

Заключают мысленно

Сыновей в объятия.

Свечки оплавляются,

А по сердцу холодом,

По погибшим мальчикам

Плачет медный колокол.