— Андрей, расскажите, пожалуйста, о жизненном пути, по которому идете сейчас.

— Работаю, в свободное время занимаюсь общественной деятельностью.

— Это народный театр и поисковая деятельность… То есть, три направления: работа-поиск-творчество, причем приоритеты расставлять — излишне.

— Верно. Я майор запаса. Военную профессию выбрал после окончания 4-й школы, в 1989 году учиться на военного было престижно. Окончил Краснодарское ракетное училище, служил в Ивановской области, потом вернулся в Ржев. После выхода на пенсию по выслуге лет остался работать на «55-м Арсенале».

— Прошлое, связанное с Великой Отечественной войной, Вашу семью, конечно, не обошло…

— Да, по линии отца и матери воевали все деды. Все наши герои теперь идут вместе с нами в строю «Бессмертного полка».

— С профессией понятно, а когда и как в жизни появилась творческая и театральная деятельность?

— Всегда был творческим человеком. В команде КВН краснодарских ракетчиков ездил на фестивали в Сочи, по возвращению в Ржев попал в команду «Ржевский облом» — и снова поездки, встречи, фестивали. И театром интересовался всегда. В театральную труппу неоднократно приглашал однокашник Сергей Андреев, но тогда много времени занимал КВН, а когда заниматься им прекратил, оказался в театре. Позвонила Елизавета Паршикова и предложила роль.

— И это…

— Спектакль «Трактирщица», играл в нем слугу, потом были еще пять ролей в других спектаклях.

— Знаю, народный театр начал репетировать новый спектакль…

— Да, но давайте оставим его название в тайне.

— Согласна. Для пущего интереса публики. Сходу, курьезный случай, связанный с театром, припомните?

— Курьезов много, начиная с оговорок по тексту. Обсуждения после спектакля превращаются в товарищеский капустник. А курьез… Как-то один из актеров перескочил в реплике с середины спектакля сразу в финал.

— Это был бы короткометражный спектакль…

— Точно! Пойди мы дальше по тексту, спектакль бы закончился, не успев дойти до кульминации.

Театральная деятельность мне интересна, планирую ее продолжать.

— Третья стезя — поисковая деятельность…

— За работой отряда «Сова» следил в социальных сетях, делал репосты ориентировок, ведь это самая простая и вместе с тем такая нужная помощь. Два года назад, читая очередную ориентировку, подумал: почему бы не помочь ребятам и не отвезти их к месту поисков?

— Да, можно сочувствовать людям, сидя дома, сожалеть о потерявшихся, хвалить поисковиков и оставаться в привычной домашней обстановке…

— В этот раз я решил действовать. Заполнил анкету на сайте и поехал. Уже на месте решил: неужели все пойдут искать, а я буду сидеть на месте? И пошел вместе со всеми. Это был пятый день поисков женщины-байдарочницы, потерявшейся в лесу под Осташковом. В этот же день ее нашли живой и невредимой. И пусть нашли не мы, пусть потратили время — нисколько не жаль! Кто нашел человека — МЧС, полиция, поисковики — неважно. Мы рады, если едем, и приходит сообщение: «Найден. Жив!»

25 августа ржевскому подразделению «Сова» исполнилось 4 года. Тверскому областному отряду «Сова» скоро 9 лет. Сотни выездов, тысячи километров дорог, троп и тропинок. Можем — едем! Ночь, дождь, туман — у нас нет времени суток или времени года, только поисковый сезон, который длится 24 часа в сутки 7 дней в неделю уже 48 месяцев подряд.

— Где он был? Как пропал? Что с ним случилось? Практически после каждого поиска, найден человек живым или нет, волонтеров активно расспрашивают и задают эти вопросы.

— Да, к волонтерам приходит очень много информации, в том числе, из разряда личной жизни пропавших. Да, координатор знает чуть меньше, чем знает полиция, или знает все. Но есть причины, по которым мы не можем разглашать обстоятельства пропажи и обстоятельства обнаружения пропавшего. Наше подразделение отвечает за Ржевский, Зубцовский, Оленинский и Нелидовский районы. В Нелидово сформировано свое подразделение, пока ребята набираются опыта, мы их курируем. По необходимости выезжаем в соседние районы области. Если теряется ребенок, едут поисковики всех районов и даже соседних областей.

— Как давно Вы руководите отрядом?

— В апреле этого года избрали на общем собрании.

— Прежний руководитель Сергей Алексеев в поисках участвует?

— Нет, но он с нами постоянно на связи.

— Сколько человек в подразделении?

— 35, половина из них — девушки. Большую работу делает инфогруппа: обрабатывает поступающие заявки, обзванивает родственников, больницы, обобщает информацию, размещает ориентировки в социальных сетях.  Помимо поиска, ведем профилактическую работу среди детей и молодежи. Учимся сами, учим волонтеров-новичков работать с компасом, навигатором, радиостанцией.

— Если говорить о числе теряющихся каждый год…

— К сожалению, оно не уменьшается, и каждый год примерно одна и та же цифра. В этом году сложным было начало грибного и ягодного сезона, в день по области объявляли по 10-12 выездов.

— Чаще теряются люди старшего поколения?

— Да. 90 процентов выведенных из леса бабушек и дедушек говорят: «Я в этот лес 40 лет хожу и ни разу не заблудился!» Излишняя самоуверенность мешает предотвратить возможные неприятности.

У нас есть договоренность с полицией, с ЕДДС. Когда заявка о пропаже человека поступает к ним, нам ее дублируют. Иногда на отрядный телефон «Совы» потерявшийся сообщает о себе сам, бывает, его родственники.

— И тогда прежде чем действовать, вы обязаны поставить в известность полицию.

— Обязательно! Только после поданного в полицию заявления о пропаже человека мы можем приступать к поиску.

Радует, что старшее поколение стало чаще и увереннее пользоваться сотовыми телефонами — огромный плюс. Если в телефоне ваших старших родственников еще нет номера «Совы» — вбейте, пожалуйста, и номер ЕДДС тоже. Да и любому из нас не будет лишним иметь в списке контактов номер: 8-915-722-55-66, вдруг кому-то потребуется. Кнопочные телефоны могут дольше держать зарядку, смартфоны садятся быстрее, но хороши для навигации, определения координат своего местонахождения, это желательно уметь делать каждому — найти человека по координатам не представляет сложности. У отряда «Лиза Алерт» есть поисковая технология «Лес на связи», мы с ними сотрудничаем.

— В чем заключается принцип действия такой системы поиска?

— Если у человека с собой телефон (а средства связи нужно брать обязательно), то специалисты, используя карты, приложения, короткие наводящие вопросы — где человек видит солнце, что слышит, что слева-справа, переходил ли железную дорогу, есть ли рядом ручей — помогут вывести его из леса или навести на него пешую группу эвакуации.

— Телефон при этом должен ловить сигнал сотовой связи…

— По номеру 112 можно дозвониться, даже если нет сотовой связи.

— Если человек заблудился в лесу, первое, что нужно сделать…

— Остановиться и оценить ситуацию: уверен ли ты, куда идти, есть ли на это силы. В идеале — остаться на месте, позвонить по номеру 112 и ждать помощи.

— Основной способ поиска — голос?

— Да, часто находим людей на отклик, при этом все действия поискового отряда должны быть грамотно скоординированы. Мы делимся на несколько групп, у каждой — радиостанция. Перед тем как начать работать на отклик, говорим: «Внимание, «Лиса-1» работает на отклик». Все группы останавливаются и слушают. «Лиса-1» кричит, в основном, имя. С полминуты слушаем отклик. Так в середине августа в Зубцовском районе искали мужчину. С нами были две группы охотников. Они стреляют и кричат — он их слышит, а они его нет, но зато слышим мы, а он нас — нет. Мы, поддерживая связь с охотниками по радиостанции, просили стрелять и шли на голос мужчины.

— Один из последних постов отряда «Сова» в группе «ВКонтакте» — благодарности своим помощникам.

— С каждым годом и с каждым поиском «Сова» набирается опыта. А благодаря небезразличным людям, улучшается и наше техническое оснащение. Огромное спасибо частным лицам, предпринимателям! Владельцам автомойки на мебельном и сервиса «Аutо69Rzhev tоp», автотехцентру «Москва-Рига», который помогает с обслуживанием машин, снабжает омывающей жидкостью; когда нужно было привезти сломанную машину, помогли с эвакуатором. ИП Веткин подарил генератор, компания «Центр-Связь РФ» — оборудование для связи. Спасибо всем, кто отозвался на просьбу помочь с покупкой навигатора.

— Несколько лет назад отряд нуждался в тепловизоре, квадрокоптере, прожекторе, машине типа «буханка».

— Все это нужно и сейчас, но мы понимаем, что это дорогостоящее оборудование. Основная статья наших расходов — бензин. Ежемесячно сдаем членские взносы и стараемся компенсировать водителям расходы на топливо. А также нам нужны батарейки для навигаторов и аккумуляторы для фонарей, которые садятся за один ночной поиск. Сова — птица ночная, нам часто приходится работать в лесу ночью. Родственники и знакомые предпринимают попытки найти потерявшегося самостоятельно, и к нам заявка часто попадает лишь к вечеру.

Ну а главное — нам нужны люди! Мы всегда рады новичкам. Вот в этом году пришли пять человек. Помочь «Сове» может каждый, и не только выездом на поиски. Можно делать репосты сообщений о пропаже человека, расклеивать ориентировки, собирать информацию, как инфорг, вести профилактическую работу. Приходите, звоните, все расскажем, научим. А собираясь в лес, оставьте, пожалуйста, информацию о вашем маршруте движения, времени возвращения родственникам. Возьмите с собой заряженный телефон, спички и воду.

— Андрей, вряд ли ошибусь, если скажу, что Вы — счастливый человек.

— Мне встречаются хорошие, позитивные люди, у меня много друзей, замечательная семья, которая поддерживает все мои начинания. Счастливый, конечно!

— Спасибо за беседу, за вашу с ребятами деятельность, вы — большущие молодцы!

Беседовала Ольга ЖДАНОВА

— Наталья Владимировна, Вы — учитель физической культуры со стажем более тридцати лет. Как получилось, что Вы столько лет отдали работе с детьми?

— Начать, наверное, стоит с того, что я — выпускница школы № 1. Окончила ее в олимпийском 1980 году и поступила в филиал Московского института физической культуры и спорта в Великих Луках. После института уехала с мужем, тоже выпускником МОГИФКа, на его родину. В Евпатории я впервые пришла в школу. Потом какое-то время работала в детском санатории, где вела ЛФК у детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. В 1996 году мы приняли решение вернуться в Ржев. Устроилась на работу в родную школу. И вот с тех пор я и преподаю физкультуру.

— А почему выбор пал именно на спортивный институт? Дружили со спортом с детства?

— Я десять лет занималась спортивной гимнастикой с тренером Татьяной Александровной Румянцевой, окончила детскую спортивную школу. Была кандидатом в мастера спорта.

— Еще не так давно учителями физкультуры в школах чаще всего были мужчины. Да и сейчас у многих эта профессия ассоциируется с серьезными нагрузками, которые сложно выполнять представителям слабого пола.

— Это неправильный подход. В нашем деле самое главное — грамотно организовать учебный процесс. Мы же не таскаем тяжести. А в случае, если все же требуется участие, найдутся помощники среди учеников старших классов. Да и по правилам дети должны уметь самостоятельно подготовить рабочее место, например, постелить маты. Не нужен и командирский мужской голос. Наоборот, чем тише ты говоришь, тем внимательнее дети тебя слушают. Я сама воспитанница Веры Акимовны Сизовой и отлично помню: чтобы воцарилась идеальная тишина, ей было достаточно войти в зал. Мы ее уважали и очень любили, были готовы для неё сделать всё, проводить рядом свое свободное время. Вот на таких учителей, мужчины они или женщины, мы и должны равняться.

— Дисциплина в школе важна, но на уроках физкультуры она важна вдвойне. Ведь в спортивном зале повышенная опасность травматизма.

— Дисциплина на уроках физкультуры — основа всего. Хотя, конечно, риски минимизированы, но ребенок, который двигается, упражняется на снарядах, от травм не застрахован. Признаюсь честно, что с годами я становлюсь этакой перестраховщицей, ловлю себя на мысли, что раньше была гораздо смелее. Поэтому и подготовительная часть к упражнению, например, кувырку, становится у меня всё продолжительнее. Мы не кувыркаемся, пока я не пойму, что ребенок готов это сделать правильно.

— Но в классе у Вас не один ребенок. И пока занимаетесь с кем-то, чем занимаются остальные? Как удается контролировать такой сложный процесс?

— В первую очередь, урок должен быть интересным. Только в этом случае ребенок готов работать с полной отдачей, не отвлекается. И как теперь нас учит пресловутый ФГОС, ребенок должен знать, зачем он это делает. Но мы это и так делали всегда. Говорили о технике безопасности — почему нельзя куда-то забираться без разрешения учителя, откуда-то прыгать. Объясняли, зачем нужно делать разминку, почему выполнению упражнения должна предшествовать серьезная подготовка. Иногда слышу мнение, что учитель физкультуры в свисток дунул, мячик кинул — и всё. Это далеко не так. Мы на уроках очень много говорим, объясняем, показываем. Это непростая задача. Например, готовила урок об опорном прыжке. Какую проблему обозначить, чтобы ребенок смог сам сформулировать цель урока? Помогли мультфильмы. И так почти с каждым уроком: необходим свежий, творческий подход.

— Насколько сильно изменился подход к преподаванию физкультуры, например, с того времени, как Вы начали работать?

— Не так уж и сильно. Методики, по сути, остались прежними. Поменялись формулировки, появилось очень много бумажной работы, отнимающей дорогое время, которое можно было бы с пользой потратить на работу с детьми.

— Но, к сожалению, изменились сами дети?

— Увы, да. Здоровье наших детей из года в год становится все слабее. Нарушение осанки, плоскостопие, вегето-сосудистая дистония, прочие напасти. Идут со справками с первого класса. И, конечно, в идеале в наших школах должны быть спецмедгруппы, в которых с такими детьми занимались бы отдельно. Но таких групп нет. И поэтому эти дети сейчас получают только теоретические знания, что очень печально. Ведь им можно помочь. Но мы ограничиваемся рефератами. Раньше в городе был физдиспансер, группы ЛФК, а теперь и этого нет. Чтобы как-то разнообразить и скрасить «освобожденным» обязательное присутствие на уроке, мы привлекаем их к судейству. Им нравится, они учат правила, появляется интерес, но самое главное, они — в коллективе. Если хорошо судят, то приобретают уважение сверстников.

— Но ведь и внутри основных групп все дети с разной физической подготовкой, разными физическими данными. И это как-то нужно учитывать.

— Здесь применяется дифференцированный подход. Кто-то двигается быстро, и его задания усложняются, кому-то на выполнение того же упражнения требуется гораздо больше усилий и времени — этим детям приходится что-то упрощать. И внешние физические данные тут обманчивы. Например, полный ребенок может быть очень гибким и легко справится с мостиком и колесом, а вот с бегом ему будет сложновато. Всё очень индивидуально.

— И, наверное, здесь очень важна чуткость, чтобы не зародить комплексы, не обидеть ребенка? Чего греха таить, у многих взрослых есть грустные воспоминания об уроках физкультуры.

— Это серьезная задача. Дети очень разные. Есть такие, которых легко избавить от комплексов, дав им возможность реализовать себя, например, в волейболе. Неудачи в других видах спорта его не так расстроят — ведь он уже имеет вес и авторитет в классе. А в волейбол получается играть у многих.

— Ну, не скажите. Например, воспоминания о неудачных прыжках через «козла» остаются с нами надолго. Даже с теми, кто был неплох в других видах спорта.

— Ох, уж этот несчастный «козел». А беда в том, что этот снаряд на уроках чаще всего осваивают по принципу: «разбежался и прыгнул». В этом корень зла. Когда мы приступаем к изучению опорного прыжка во втором классе, я всегда задаю детям вопрос: «Кто боится прыгать?» И вижу лес рук. И мы начинаем действовать по методике. Сначала отрабатываем приземление на месте, затем со скамейки, потом подходим к этому пугающему снаряду, забираемся на него и выполняем соскок. Тут приходится помогать и поддерживать, так как страховка — неотъемлемая часть в обучении гимнастических упражнений. Страх от встречи с «чудовищем» постепенно преодолевается. Отрабатываем наскок на мостик, вскок в упор, присев на «козла». И так постепенно подбираемся к самому прыжку. И на каждом этапе я объясняю саму технику. И однажды получается этот победный прыжок. У всех пятерки, и уже никому не страшно.

— А за что ставятся двойки?

— Двойки ставим исключительно за лень, безделье и наглость. Оценка выставляется за выполнение норматива, за результат. И многие дети заранее готовятся к поражению, не чувствуя в себе сил уложиться в норматив. Но если ребенок, что называется, «пашет», прикладывает усилия и смог через пару недель улучшить свой же собственный результат, я с радостью и полным правом ставлю ему хорошую оценку. Особенно это заметно, например, с подтягиваниями. Не секрет, что некоторые и одного раза подтянуться не могут. Я даю задание: через месяц должен подтянуться один раз. То есть, шанс получить «5» есть у каждого, кто тренируется и работает. К большому сожалению, встречаются порой даже спортсмены, которые посещают секции, но не желают при этом работать на уроке физкультуры.

— Как пережили дистанционное обучение?

— Пережили. Но никакой онлайн-урок не заменит настоящего занятия в спортивном зале. Дети были ужасно загружены по всем предметам. Опыт, конечно, наработали, но повторения дистанта не хотелось бы.

— Знаю, что среди Ваших учеников немало тех, кто связал свою жизнь со спортом.

— Да, таких ребят много. Сейчас в спортивном институте учатся Даниил Аникин и Игорь Скворцов. Уже закончили обучение Дмитрий Кутузов, Александр Зибанов, Максим Вихров, который даже поработал у нас в школе два года. Но для учителя физкультуры гораздо важнее здоровье всех детей, нежели результат единиц. Если у нас зажигается «звездочка», мы передаем ее в добрые и заботливые руки тренера спортивной школы и радуемся успехам нашего ученика.

— Наталья Владимировна, слышала, что Вы до сих пор вдохновляете учеников личным примером, выполняя все упражнения. Как удалось сохранить такую замечательную физическую форму?

— На уроке я могу показать всё. Детям нравится, когда учитель сам показывает упражнение, например, гимнастическое. Радуются, хлопают. Но я уже давно не называю себя спортсменом. Я — физкультурница. В школе много двигаюсь и вдохновляю детей собственным примером.

— Вы — классный руководитель 8 «А»?

— Да, и мне ужасно повезло с этим классом. И с детьми, и с родителями. Дети замечательные: дружные, отзывчивые, активные. Родительский коллектив потрясающий — хоть в поход, хоть на экскурсию, хоть спектакль поставить. Любую идею воплотят «на отлично». А когда видишь отдачу, хочется сделать еще больше. Не скажу, что они у меня уж очень спортивные. Скорее, как и я, физкультурные. Но в любую игру сыграют и выиграют.

— Как Вы считаете, что нужно сделать, чтобы наша страна занимала лидирующие позиции на мировом спортивном Олимпе? Ведь у нас по-прежнему много талантливых юных спортсменов.

— Талантливых детей много. Но вот система их продвижения, которая существовала раньше, в силу определенных причин, уже не работает. О развитии детского спорта можно много говорить — это больная тема. Начинать нужно с малого — секции и кружки должны быть в шаговой доступности,  в каждой школе. Для этого нужно планомерно и продуманно развивать спортивную инфраструктуру, оснащать школы инвентарём. Важно, чтобы все программы, которые начинают реализовывать, были долгосрочными. Должно быть больше соревнований, на которых ребята могут демонстрировать свои достижения. Для того чтобы в школу приходили молодые талантливые спортсмены с профильным образованием, должна быть достойная оплата труда. И движение в направлении развития физкультуры и спорта должно быть целенаправленным.

Есть у меня мечта: хочу поработать в большом, современном, хорошо оснащенном спортивном зале и на спортивной площадке. Очень надеюсь, что она сбудется, и такой зал и такая площадка наконец-то в нашей школе появятся.

Беседовала Ольга ДАБУЛЬ

— Ольга Александровна, очень часто, разговаривая с людьми, по-настоящему влюбленными в свою работу, с удивлением узнаю, что выбор профессии был случайным.

— Да, в музей попала случайно. По образованию я историк, работала в сельской школе. И ровно 32 года назад, в сентябре 1988 года, пришла в музей временно заменить одну из сотрудниц. Я очень благодарна Валентине Григоренко за это приглашение, которое определило мою судьбу. Она стала моим наставником, а я нашла дело своей жизни.

Музейная экспозиция в нынешнем здании музея к тому времени была открыта уже пять лет. Я многому научилась у Валентины Николаевны: особому подходу к экспонатам, проведению экскурсий, общению с людьми.

— До прихода в музей Вы занимались краеведением?

— О краеведении я не знала ничего, как, в общем-то, и большинство из нас. В школе историю родного города не изучали. И даже когда я пришла в музей, мы занимались в основном военной тематикой. Хотя, конечно, собирали экспонаты по дореволюционной истории, советскому периоду, готовили тематико-экспозиционные планы в надежде, что рано или поздно в городе появится краеведческий музей. Случилось это только в 2006 году. Большой плюс — то, что мы являемся филиалом Тверского объединенного государственного музея, в котором трудятся опытнейшие сотрудники, такие как Светлана Герасимова. Поэтому в плане научной поддержки и помощи в создании экспозиции нам очень повезло. И когда к нам приезжают из столиц, областного центра, первоначальное отношение к музею как к провинциальному, маленькому, а значит, не очень интересному, меняется при его осмотре. Наш музей — современный, с интересной и грамотно продуманной экспозицией. Музей высокого уровня именно по содержанию.

— Но ведь мы не можем похвастаться какими-то уникальными старинными экспонатами?

— Не можем. И я обычно в самом начале экскурсии рассказываю, что у нас действительно нет таких экспонатов, что наша уникальная музейная коллекция была утрачена во время войны и все, что вы видите, было собрано уже в послевоенное время. Но после осмотра люди обычно удивляются, как интересно подобрана экс-позиция, какие оригинальные и неповторимые экспонаты им удалось увидеть. А ведь в запасниках музея находятся тысячи единиц хранения.

— А если бы свершилось чудо, и город смог вновь обрести свою утраченную музейную коллекцию?

— О, это был бы музей совсем другого уровня! И у нас есть надежда! Светлана Александровна много работала над поиском утраченных в годы войны экспонатов, и ее стараниями музей выиграл грант на проведение археологических исследований на горе, где стояло здание городской управы. Наши тверские археологи готовы провести раскопки. Если всё сложится удачно, то, во всяком случае, мы сможем исключить версию о том, что именно там, в подвалах, и находится наша музейная коллекция. Хотя мы абсолютно уверены, что сотрудники готовились к эвакуации, упаковали ценности, но просто не смогли их вывести. А после войны никто этим просто не занимался. На месте управы остались руины, которые разровняли и никто до последнего времени эту тему не поднимал.

— Как хочется на это надеяться! Но разве тот факт, что периодически находятся разрозненные экспонаты, не опровергает версию нахождения коллекции в подвалах городской управы?

— У нас есть предположение, даже, скорее, сведения, о том, что какие-то ценные вещи директор музея раздал на сохранение своим знакомым, надежным людям. Именно эти экспонаты к нам и возвращаются. Если смотреть по книге поступлений, то, например, экспонаты, попавшие в музей в 60-е годы, входят в опись довоенной музейной коллекции. Где эти вещи были? Скорее всего, хранились у частных лиц.

— Это удивительная загадка истории Ржева. Будем надеяться, что она будет разгадана. Тем более что гости нашего города интересуются Ржевом дореволюционным, Ржевом купеческим.

— Конечно, интересуются. Хотя большинство наших гостей все-таки приезжает к нам для знакомства с историей Ржевской битвы. Но, тем не менее, есть спрос и на экскурсии в краеведческий музей. Хотя возможностей удовлетворить его для всех желающих на сегодняшний день у нас нет из-за огромной загруженности экскурсиями по Ржевской битве. В настоящее время экскурсии проводят только два человека — я и наш молодой сотрудник Тимофей Харкунов. Он еще продолжает свое обучение в вузе, но уже досконально изучил историю Ржевской битвы, нашу экспозицию и получает самые положительные оценки и восторженные отзывы от наших посетителей.

— Но ведь помимо экскурсий у музейщиков немало и текущей работы по обновлению экспозиций, пополнению фондов, проведению научных исследований.    

— Конечно, мы собираем экспонаты, пополнение фондов идет постоянно. Сейчас обновилась экспозиция по военной тематике — появилась новая инсталляция в первом зале. Художник Олег Хомутов поработал над обновлением диорамы. Но суть экспозиции осталось прежней, она до сих пор актуальна, хотя и сделана была еще к 60-летию Победы. Например, сейчас постоянно говорят о новой, якобы, самой последней официальной цифре потерь в боях под Ржевом — миллион триста тысяч погибших. Эту цифру озвучивал Президент. Но в нашей экспозиции эта цифра стоит с 2005 года.

— Мы, ржевитяне, всегда знали, какой страшной и кровопролитной была та битва. Эта память передавалась от отца к сыну.

— Да, мы знали. И к нам приезжали очевидцы, рассказывали, подтверждали. Но на официальном уровне царило безмолвие. Теперь, конечно, всё изменилось. О кровопролитном сражении, предрешившим исход войны, узнала вся страна. И, думаю, такого интереса к Ржеву никто не ожидал. Конечно, люди ехали к нам всегда. Но в основном это были частные поездки на могилы погибших здесь родственников. А сейчас мы с огромным трудом справляемся с потоком экс-курсантов. В день иногда бывает до 10 экскурсий. В Ржев приезжают люди со всей страны, всех возрастов — от семей с маленькими детьми до пенсионеров очень преклонного возраста. Очень радуют молодые посетители. Молодежь у нас замечательная — начитанная, серьезная, испытывающая большой интерес к истории страны, своего города, своей семьи.

— Какие моменты вызывают наибольший отклик в сердцах людей, наибольший интерес?

— Конечно, интересуются ходом боевых действий. А наибольший отклик находят какие-то личностные истории. Например, история художника Франца Лангера. Или героический поступок генерала Ефремова, который, будучи раненым и имея возможность улететь и спасти свою жизнь, остался со своими солдатами до конца, за что с воинскими почестями был захоронен немцами. О том, как горожане переживали оккупацию и как жили после освобождения. Когда мы показываем ордера, которые выдавались на заселение в землянку, люди испытывают настоящее потрясение. Шок вызывают фотографии освобожденного разрушенного Ржева.

— А каков уровень осведомленности наших гостей о Ржевской битве?

— Очень разный. Есть те, кто практически узнает о Ржеве заново. А есть такие, у которых мы сами порой можем чему-нибудь научиться. Многие, например, читали книги Светланы Герасимовой и владеют очень серьезной объемной информацией. Очень радует, что среди таких «продвинутых» экскурсантов немало детей.

— А у ржевитян отмечается возросший интерес к истории родного края?

— К сожалению, в городе ещё бытует равнодушное отношение к музею: мол, что там смотреть? Но когда к ржевитянам приезжают гости из других городов и им приходится сопровождать их, то они бывают буквально потрясены — музей становится для них неким открытием. В последнее время очень часто приходят родители детей, которые с детским садом или школой посетили музей, и так увлекательно рассказывали дома об экскурсии, что мама и папа тоже решали наконец-то посетить музей. И они уходят очень впечатленные. Сейчас вообще большой спрос на такие семейные экскурсии.

— Несмотря на то, что в целом концепция экспозиции остается неизменной, появляется что-то новое?

— Да, конечно. Вот сейчас, например, у нас развернута мини-выставка, посвященная первому салюту. Мы знаем, что приказ о салюте Сталин подписал именно в Ржеве. И вот, буквально в июле этого года, внук человека, который организовывал приезд генералиссимуса, передал Светлане Герасимовой уникальные документы. Его искали очень давно и долгое время ничего не знали об этом человеке. Разыскивали по фамилии Смагин, потому что на документе первая буква читалась как С. А оказалось, что его фамилия Жмакин. Он был сотрудником НКВД. Долгое время его родственники не находились. И вот буквально месяц назад Светлане Александровне позвонил его внук и рассказал, что на чердаке дома, где жил его дед, в старом чемодане обнаружены документы, которые как раз и связаны с приездом Сталина в Ржев. И он принял решение передать их именно Светлане Герасимовой, зная, что она долгие годы занимается этой темой. В одном из залов у нас сейчас и представлены эти «записки из чемодана».

— Но ведь музей, как Вы уже упомянули, мог бы значительно расширить экспозицию. Запасники музея постоянно пополняются. В чем проблема?

— Конечно, в помещении. Давно назрела необходимость в новом здании. Часть музея находится в пристройке к жилому дому, а хотелось бы единое здание. Мы с завистью наблюдаем за коллегами из Старицы, которые буквально за три года получили новое, приспособленное под музейные нужды здание.

— Как музей пережил период карантина?

— Скучать нам не пришлось — ремонт, я очень благодарна всем нашим сотрудникам: Зинаиде Кириенко, Марине Кокшаровой, Татьяне Вилковой, Светлане Кашиной, Алле Каменской. Им пришлось переносить экспонаты, убирать за рабочими мусор, работать практически без выходных, но никто не возмущался, не жаловался. Люди с честью справились с этими очень не простыми задачами.

— Ольга Александровна, музейное дело захватывает человека?

— Думаю, да. Тот, кто однажды переступил порог музея, меняется навсегда. Человек начинает увлекаться историей, меняется его взгляд на жизнь. Это затягивает. Наши смотрители, например, могут вполне квалифицированно отвечать на вопросы посетителей, поддержать разговор. Уходят из музея только случайные, совсем равнодушные люди.

Беседовала Ольга ДАБУЛЬ

— Виктор Сергеевич, как давно работает Центр здоровья?

— Мы принимаем пациентов уже 10 лет. За это время его посетили около 9 тысяч жителей Ржева и Ржевского, Селижаровского, Оленинского, Зубцовского районов, большинство обратившихся стали постоянными посетителями. Помимо приема в ЦРБ, мы проводим выездную работу в селах нашего и соседних районов, в дни города ведем прием под открытым небом в «Палатке здоровья», участвуем в проведении круглого стола с молодежью, призывая подрастающее поколение помнить, что в человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.

— Раз в Ржев приезжают из других районов, значит, в этих муниципальных образованиях центров здоровья нет.

— Есть только в Твери и Ржеве. Центр здоровья — объект профилактической медицины, основная его цель — формирование здорового образа жизни, ответственного отношения человека к своему здоровью. У его основания стоял Анатолий Замораев, я работаю здесь с 2011 года, медицинская сестра Тамара Копьева пришла немного раньше.

— Не в первый раз обращаясь к вам, отмечаю профессионализм и, что немаловажно, дружелюбие, с которым вы относитесь к пациентам.

— Внимание и доброе слово — это лекарство. К нам чаще всего обращаются люди пенсионного возраста, нуждающиеся не только в медицинской помощи, а и в общении. У участкового врача время приема одного человека ограничено двенадцатью минутами, а мы стараемся его не ограничивать. Люди благодарны, что их слушают, рассказывают удивительные истории из своей жизни: кто-то был в оккупации, кого-то угнали в лагеря. А у кого-то невеселая старость, и приходится тянуть на свою пенсию детей и внуков.

— Своего рода — кабинет психологической разгрузки…

— Со стороны может показаться, что выслушивать — не наше дело, но в ходе разговора становится понятно, что, например, причина высокого уровня сахара — систематические стрессовые ситуации. Иногда пациенты заходят, чтобы измерить давление, заглядывают пожелать доброго дня. Человеческое общение — ценный жизненный аспект.

— Напомните, какие услуги оказывает Центр здоровья.

— Сначала скажу, что все услуги бесплатны. Число посещений в год не ограничено, можно и нужно наблюдаться систематически. В Центре здоровья проводится измерение роста и веса, артериального давления, частоты пульса, определение индекса массы тела, экспресс-оценка функционального состояния сердца по ЭКГ, общего холестерина и глюкозы крови, оценка функции внешнего дыхания на спирометре, с помощью биоимпедансометра — определение состава тела: количество жира, белка, воды, костно-мышечной массы, оценка трудоспособности и физической тренированности, определение содержания никотина, монооксида углерода, метгемоглобина в выдыхаемом воздухе у курильщиков с помощью смокелайзера. И, конечно, особенно актуальная в условиях распространения коронавируса сатурация — экспресс-оценка насыщения гемоглобина артериальной крови кислородом. В норме это 95-100 процентов.

— После того как результаты обследования получены — консультация врача.

— Да, по выявленным факторам риска для здоровья, методам их коррекции — рекомендации по здоровому образу жизни.

— Факторы риска каких заболеваний выявляются чаще?

— Нередко, посетив наш кабинет, люди впервые узнают уровень сахара в крови, причем случаев, когда он повышен, немало. А это в первый раз выявленный диабет, чаще всего 2-го типа. Он связан с избыточной массой тела или ожирением. Таких пациентов направляем к эндокринологу, терапевту. Встречаются факторы риска по возможному развитию или уже наличию ишемической болезни сердца, гипертонической болезни. Причины всем известны: нерациональное питание, ожирение, курение, малоподвижный образ жизни, повышенный уровень глюкозы и холестерина в крови…

— На все это обращаем внимание, только когда уже заболели…

— К сожалению. Современный человек — это деятельный бездельник. Поэтому особенно злободневно стоит проблема избыточной массы тела, которая встречается у 65 процентов наших пациентов, а 30 страдают ожирением различной степени тяжести. Тем не менее, более 15 процентов пациентов после нашей консультации в течение года успешно снижают массу тела и стараются придерживаться рекомендаций.

— Виктор Сергеевич, не лишним будет напомнить формулу расчета индекса массы тела.

— Она очень проста: вес в килограммах делим на рост, возведенный в квадрат. Если индекс в диапазоне от 18,5 до 25 — с весом все в порядке, от 25 до 30 — избыточная масса, свыше 30 — это уже ожирение.

«Движение — это жизнь» — не лозунг, а необходимый для всех возрастов образ жизни. Надо где-то договориться с собой, где-то заставить себя и уделять 15 минут физзарядке, по часу в день ходить пешком — этого для минимальной физической активности достаточно. Физически активные люди меньше подвержены атеросклерозу, так как вырабатывается больше гормона радости — эндорфина, у них выше продолжительность и качество жизни. Некоторые говорят: ничего, мол, не могу сделать с весом. Приходится растолковывать, что риск умереть увеличивается год от года. Причем, получив инсульт, инфаркт и их последствия. Ведь ожирение заметно не только внешне, жиреют и внутренние органы. Чтобы человек наглядно понял, сколько в нем жира, нередко перевожу полученные результаты измерений в десятилитровые ведра. Потом приходят и рассказывают, что прием подействовал.

— Личное общение с врачом помогает серьезнее отнестись к своему здоровью. Телепередача, чтение — контакта глаза в глаза не заменит, — дополняет Тамара Васильевна. — Мотивация исполнять рекомендации специалиста при таком общении возрастает в разы. Тем более что через некоторое время можно и нужно снова прийти к нам на прием и отследить динамику изменений. Данные прошлых осмотров сохраняются. Смотришь на то, что было, и приходит понимание: все, что советуют, что исполняешь — имеет цель улучшить вашу же жизнь.

— Я замечаю, что последние 10 лет наметилась положительная тенденция: люди начинают ответственнее относиться к своему здоровью. Перелом произошел в настроении, граждане ведут более здоровый образ жизни. Заходят на повторные приемы и хвастаются: вы меня узнаете? Да, сбросила 8 килограммов! Им легче ходить, дышать, а нам приятно, что человек начал следить за собой. То же самое касается отказа от курения, алкоголя. Пьете много пива? Объясняю: с каждым литром выпитого — все меньше и меньше мужского гормона тестостерона.

— Испугаться на день мало, нужно захотеть бросить вредные привычки.

— Несомненно — необходимо желание. Когда приобретешь болезнь, их обязательно бросишь, только зачем до этого доводить?

— Планируется ли расширить спектр услуг Центра?

— Есть хорошая аппаратура для бесконтактного измерения глазного давления, но для этого нужен отдельный кабинет оптометрии. В Центре здоровья должен работать зубной врач-гигиенист, который бы проводил профилактический осмотр ротовой полости на предмет онконастороженности, беседы по гигиене, уходу за полостью рта. Этому направлению тоже требуется помещение. Помимо этого, в идеале — наличие кабинета лечебной физкультуры.

— Остается надеяться, все, что есть на бумаге, претворится в жизнь. Виктор Сергеевич, обратиться в Центр могут только те, кому исполнилось 18 лет, так?

— Да. Мы работаем с гражданами от 18 лет и старше. Лучше предварительно позвонить, чтобы не сидеть в очереди. В Центре здоровья принимаем всех, кто проживает на территории Тверской области, главное — наличие полиса. Мы нацелены на профилактику заболеваний, должны принимать и молодежь, но, к сожалению, она в Центр обращается мало. Молодое поколение реже задумывается о здоровье.

— Потому-то люди старшего поколения и приходят, уже обременённые болезнями. Виктор Сергеевич, о Центре мы поговорили, теперь расскажите о своем пути в медицину.

— Я родился в семье медиков в Севастополе. Отец — стоматолог, мама — фармацевт. Старшие братья тоже врачи, один — военный медик, другой — гражданский судмедэксперт. Поэтому вопрос, куда пойти учиться, передо мной не стоял. В 1968 году поступил в Военно-медицинскую академию имени Кирова в Ленинграде. Окончив ее, уехал служить полковым врачом в войска стратегического назначения на Западную Украину. Там встретил будущую жену. По первой специализации работал судмедэкспертом дивизии, по второй — инфекционистом, начальником инфекционного отделения, сначала в городе Броды Львовской области, потом на эту же должность перевели на полуостров Камчатка. Служил в военном госпитале на испытательном полигоне космических войск ВКС Кура. После демобилизации в 1998 году пришел работать в пенитенциарную систему. Несколько лет был главным врачом областной тюремной больницы Мурманской области.

— А как оказались в Ржеве?

— При увольнении с Камчатки от министерства обороны получил здесь квартиру. Но в те годы работу найти было сложно, и поэтому согласился уехать в Мурманскую область. В 2010 году вернулись с супругой сюда.

— Врачебная семейная традиция Вашего рода продолжается?

— Да, сын — военно-морской врач, служит на Камчатке.

— А Тамара Васильевна?

— Ржевитянка. Окончила медицинское училище по специальности фельдшер. 10 лет работала заведующей медицинским пунктом, потом медицинской сестрой в эндокринологии, после выхода на пенсию пришла работать в Центр здоровья. Мы выбрали свою профессию раз и навсегда, без уважения и доброго отношения к людям в медицине невозможно. Где улыбка нужна, где необходимая строгость, все — на благо и для здоровья наших пациентов.

Центр здоровья находится в здании городской поликлиники, ул. Грацинского, 30, каб. 120. Время работы: с 8 до 15 часов, кроме субботы и воскресенья. Тел.: 8(48232) 3-19-51. При обращении иметь при себе медицинский полис.

Беседовала Ольга ЖДАНОВА

— Лидия Артёмовна, как я поняла, нынешний Ваш приезд в Ржев и Ржевский район — не первый?

— Нет. Впервые я приехала сюда в год 70-летия Великой Победы. И была удивлена, когда, знакомясь с городом и памятными местами, не нашла ни одного упоминания о воевавших здесь сибиряках. А ведь только из Красноярского края было призвано в действующую армию порядка полумиллиона человек! Вернулось около 150 тысяч. Первый призыв 1941 года пошел на Волховский и Калининский фронт. И поэтому мы посчитали необходимым высадить здесь, на Советском мемориальном кладбище, аллею памяти воинов-сибиряков. Привезли с собой саженцы кедров, яблонь и обратились в администрацию города за разрешением — тогда и познакомились с Мариной Копаевой, заместителем главы по социальной работе. Очное знакомство с главой района Валерием Румянцевым состоялось позже, когда приехали сюда на юбилейную годовщину первого салюта. Точнее, тогда мы заезжать в Ржев не планировали, возвращаясь из Минска в Сибирь. Несколько лет назад мы начали проект «Дорогами сибирских дивизий», в рамках которого проехали много городов центральной России, Беларуси, побывали в Санкт-Петербурге. Везде нашей целью было посетить мемориалы, благоустроить братские могилы, где захоронены наши земляки, погибшие на фронтах Великой Отечественной. Наш отряд насчитывает 60 человек, он один из самых больших в регионе. У себя в Сибири мы также ведём активную поисковую работу, поднимаем самолёты, останки военных лётчиков. И стараемся с тех пор каждый год приехать в Ржев, привезти и посадить деревья на мемориалах.

Валерий Михайлович принимает нас очень тепло, буквально по-отечески, здесь мы нашли помощь, понимание, дружескую поддержку. И ржевская земля, мы это ощущаем, для нас своя, теплая, родная. По большому счету, земля у нас одна, люди — одни и те же, независимо от того, насколько далеко друг от друга мы находимся.

— Дети, которые поработали в поисковых отрядах, не поверят «переписанной» истории, потому что они с историей героизма, трагедии и победы советского народа в великой войне соприкоснулись сами.

— Да, это так. Знаете, это как в фильме «Туман», когда целый отряд наших современников, видевших войну только в кино, переместился в прошлое, в самое пекло Великой Отечественной. Прежним после этого уже не будешь. Мы с детьми поднимаем бойцов, устанавливаем их имена, полностью погружаемся в те события. Года три назад на реке Кокша ребята, выбирая окопы, подняли бойца. В одной руке у него был пакет с перевязочным материалом — видимо, был ранен и пытался оказать себе первую помощь. Ребят поразило, во-первых, насколько это был высокий и крупный человек. А во-вторых — то, что среди личных вещей мы увидели связку ключей. «Лидия Артемовна, а зачем на войне ключи?» — спрашивают ребята. Я им объясняю, что, отправляясь на фронт, люди верили: если с собой взять ключи от дома, он будет тебя ждать и поможет вернуться. Они притихли. А почему у него рот открыт — он кричал? Да, наверное, кричал, увидев в лицо саму смерть… И таких случаев много. У меня, например, полученные эмоции находят выражение в песнях, и после этого случая родилась песня, которую дети очень полюбили и назвали «Песней про журавля». Ребята, которые вместе со мной через такое проходят, они другие. Войну не просто знают — они ее понимают, поднимая солдат, предметы, видя ее страшные следы. Увидев братское захоронение из 11-ти тысяч солдат, сразу говорят: Лидия Артемовна, представляете, какого размера это было бы кладбище? И этим отличаются от других современных детей.

Среди моих воспитанников нет ни одного, который «откосил» бы от армии. А ведь среди остальных обычное дело сказать, мол, мама диплом купит, а в армии мне делать нечего. Как так? Ведь молодежь — это сила, это будущее страны. И каким оно станет, это будущее, через 20 лет?

Меня саму отец просто брал за руку и возил за собой по местам боевой славы, поэтому для меня война была реальной. Они с однополчанами приезжали в какое-нибудь место, и начиналось: ой, а березка та еще стоит, а помнишь вот этот блиндаж, где мы тогда… Вообще, часто ветераны говорят о войне одними и теми же словами только по той причине, что больше говорить нечего. Остальное — одна смерть, которая была кругом. Самое страшное, говорил отец, это рукопашная, когда не остается никаких человеческих чувств, одно «выжить». А выжить можно, только убив другого, который хочет убить тебя. Думать там некогда и нечем, или ты, или тебя. Я на таких рассказах выросла. Сегодняшние дети растут на другом, им таких впечатлений не досталось. И дети из поисковых отрядов другие, они прожили военные события сами и хорошо понимают, что минута молчания в конце каждой вахты — не просто традиция помолчать, это поминовение тех, кто погиб на этой земле.

— Расскажите о своей семье, о себе. Как вообще получилось, что Вы возглавили поисковое движение в своем городе?

— У меня судьба очень интересная, нетипичная, может быть, поэтому я и выросла такой, не от мира сего… С детства знала, что приемная, хотя в семье это скрывали, но однажды сослуживцы отца случайно проговорились. Поэтому своей реальной даты рождения я так и не знаю. У мамы была двойня, погибли в оккупации в 1942-м, в семье я осталась единственным ребенком. Отец — военный, всю жизнь в бронетанковых войсках, то есть на земле, а меня с трех лет преследовало желание летать. Ну я и летала: с заборов, крыш прыгала, тренировалась. Остановить меня не было никакой возможности! Чтобы как-то занять, однажды меня решили отдать в музыкальную школу. Привезли, и когда я поняла, куда, залезла под машину и вылезла только тогда, когда мне пообещали, что поедем домой. А дома по телевизору Марк Бернес в роли военного играет на рояле и поет. Мама мне: ну вот видишь, летчики-то тоже разносторонние должны быть! Назавтра я поступила в музыкальную школу и через восемь лет с отличием ее окончила. Как и общеобразовательную. И поскольку мечта летать во мне только крепла (пока старшеклассники бегают на первые свидания, я бредила самолетами, учила их устройство и даже переписывалась с Мариной Попович), в старших классах пришла в ЦК ДОСААФ, которым тогда руководил Александр Иванович Покрышкин. Приготовила пламенную речь — а он попросил дневник! Взял вольным слушателем в волгодонский аэроклуб. В итоге я — лейтенант авиации, с третьим разрядом по парашютному спорту. Мои любимые самолеты — Як-12 и Як-18. И планировала дальше летное училище. Вот только когда приехала поступать, все, что мне могли предложить, — факультет вертолетов и планеров. Что такое для меня были планеры и вертолеты? Игрушки какие-то! Я и уехала со словами: вернусь, когда что-то нормальное откроете.

Родителям активистки и медалистки осознавать, что она год станет сидеть дома, было невмоготу. И хитростью, как бы для встречи с однополчанином, отец заманил меня посмотреть на педагогический институт. А там спросил: а тебе не слабо сюда поступить? Мне — и слабо, ага. Через неделю начались экзамены, и вот я — студентка исторического факультета. Ну а поскольку этого показалось мало — еще и военно-медицинской кафедры. По окончании я попыталась работать терапевтом, но поняла: это не мое. И ушла в школу. Учителем истории в Зеленогорске работаю и сегодня и параллельно руковожу поисковым движением.

— Сколько человек у вас в отряде?

— Сейчас 47, бывает и больше. У каждого свое направление: одни выезжают на подъем останков, другие работают в архивах. Постоянное направление нашей работы — поисковая работа по трассе Сибирь. Кроме этого, более 15 тысяч километров мы прошли в рамках автопробега по местам пути сибирских дивизий. Иногда нам удавалось найти следы погибших сибиряков там, где до этого мало кто об этом знал. Иногда это такое захолустье!

Например, мы узнали, что наши бойцы воевали и похоронены в Беларуси, в деревне Малые Зазыбы — и поехали туда. Местные нам посоветовали найти местную жительницу, которая единственная постоянно живет там, в окружении дачных участков. Эта 92-летняя бабушка как только узнала, кто мы и зачем, бегом побежала нам показать: вот же где они, сибиряки, были похоронены! Потом их перезахоронили в другую брат-скую могилу… Еще одна точка нашего пути обнаружилась случайно — хотя случайностей, наверное, в нашем деле не бывает. В Санкт-Петербурге мы стали участниками мероприятия военно-исторического общества, и я увидела на нем человека в офицерской форме образца 1937 года. А у меня отец в армии — офицером с 1937-го! Разговорились, и, узнав, кто мы и откуда возвращаемся, он упомянул Замошье, где лежат сибирские лыжные батальоны. Мои ребята погрустнели, поняв, что домой мы пока не едем, и мы поехали в Замошье. Заброшенная территория, где тоже не осталось местных. Едем и встречаем по пути моложавую женщину в спортивном костюме. Спросили у нее, где найти старейшую жительницу — оказалось, это она и есть, и ей уже за 80. Она только руками всплеснула: поехали, покажу нашего Алешеньку! Оказалось, так называют памятник на братской могиле. Дорог туда нет, кое-как добрались. Действительно, стоит памятник, могила, имен нет — написано только, что погиб такой-то батальон связи. А почему от лыжников не осталось упоминания — потому что они предпочли погибнуть в болотах, но не сдаться по разрешению генерала Власова. И погибли в полном составе. Потом в архивах мы нашли документ о том, что послать похоронки родным невозможно ввиду отсутствия списков. Списки просто не успели написать и отправили людей в бой.

Таких историй в поисковой работе — масса.

— И на ржевской земле?

— И на ржевской, к ней у меня особое отношение. Когда мы выезжали сюда, мне позвонила руководитель нашего краевого мемориала памяти с просьбой найти место гибели родственника: погиб северо-восточнее Ржева, опушка леса, 37-я могила. Хорошо, говорю я. Вчера звоню ей: нашли! Оказалось, это ваш городской лес. Можно приезжать на могилу.

Считаю, каждый, у кого та война унесла отцов, дедов, должен побывать на месте гибели или на могиле родного человека, поклониться ему. У меня была давняя мечта привезти потомков, которые живут за тысячи километров, сюда. И я эту мечту осуществила.

Сюда, в Ржев, впервые за годы моей поисковой работы я приехала с мужем. Он, в отличие от меня, домосед — кому-то же надо было заниматься нашими шестью детьми, пока я в разъездах? И обычно сопротивлялся поездкам. Но не в этот раз. Я поисковой работой занимаюсь давно, но вышло так, что пришлось искать историю и собственной семьи. Мама моего мужа всегда говорила, что его отец погиб под Сталинградом. Почему именно там? Так ведь похоронка пришла в ноябре 1942-го, значит, там… Мы восемь лет восстанавливали боевой путь А.М. Савушкина и выяснили, что погиб он на Калининском фронте у деревни Сорокино. И когда неделю назад мне позвонил спонсор и сказал о готовности профинансировать озвученную когда-то идею, я мужу сказала об этом, и он согласился сразу. А два года назад, когда мы ехали сюда с кедрами (наш лесхоз ежегодно выделяет нам их бесплатно!), сотрудница лесхоза Лидия Аниканова упомянула: у мужа дед погиб где-то рядом. Ни места, ничего не знаем, знаем только какой-то черный ручей рядом. Да бабка всегда говорила, мол, фильм «Звезда» про вашего деда снят. Нам стало интересно. Я посмотрела фильм — да, про разведчика Аниканова. А потом узнала, что есть еще один фильм, 1949 года выпуска. Он-то и оказался настолько близок к истине, что делая презентацию о нашем поиске, в ходе которого мы нашли место гибели разведроты Аниканова в Бельском районе возле Черного Ручья, я нарезала в нее кадров из фильма. И когда мы эту презентацию представляли, я не могла понять, почему люди в зале все время оглядываются назад… Оказалось, актер Меркурьев, который играет разведчика Аниканова, — одно лицо с Виктором Михайловичем, его внуком! Выходя за горстью земли, этот человек плакал, как ребенок. И сегодня он приехал вместе с нами со своей внучкой: чтобы она знала, кем был ее прапрадед, где и как он погиб. Ради этого мы и работаем, проживаем каждую судьбу, связываем людей, связываем поколения. И будем делать это дальше.

Беседовала Светлана АРТЕМЬЕВА