ПОКА НЕ ПОДНЯТЫ ЖАЛЮЗИ

Серое предутренье разлито по дому. Остатки ночных красок уже медленно и неохотно растворяются, но ещё не уступают светлой палитре. Где-то плохо различимым светлячком мигает забытый светильник…  То ли вставать, то ли поваляться… И дыхание рядом такое ровное…

Нет, спать не хочется. Подняться тихонечко, чтобы никого не разбудить. Сначала ледяной воды — иначе глаза не раскрыть. Ух! Хорошо, теперь можно и на кухню. Здесь ночи побольше, потому что на окнах — жалюзи. И сейчас главное — не торопиться их открывать. Казалось бы, что такого: поворот — и вот уже воздух залит разрезанным на тонкие полоски заоконным светом. Но нет, всё не так просто.

Пока жалюзи не открыты — будущий день в твоей власти. Можно решить, что за окном: солнце или непогода, людно или пустынно, шумно или тихо. Или даже отменить зиму и назначить сегодня лето. Хочется осени? Ну пусть осень. Золотая или бордовая? Прозрачная? Так и будет.

Я люблю эту раннюю гостью — предутреннюю свободу, бесшабашную и радостную. Она чувствует себя здесь хозяйкой, теребит за плечи: «Ну, чего расселся? Ты на кухне или где?».

В самом деле. Рука тянется к кофейнику. А почему, собственно, к нему? Может, мне хочется чая? Или свежевыжатого сока?

И вот сидишь с чашкой в руках и думаешь о том, что впереди — целый день, что хочется съездить куда-нибудь, что можно устроить маленький праздник. Тонкие полоски жалюзи открываются и впускают день — именно такой, какой был заказан. А что прозрачность за окном зимняя, а не осенняя — зато солнце, как просил.

КОФЕЙНЫЙ МОТИВ

Занудный осенний дождик разрезает вечер на узкие полоски. Только на улице ленточки неба наискось тянулись к земле, а стоило взглянуть на серовато-голубую пелену из окна, как вдруг они распластались вдоль невидимого отсюда тротуара. Раньше не замечал, что окна здесь прикрыты не надоевшими жалюзи, а тончайшей паутинкой из соломки. Спасибо дождику — помог в любимой кофейне открыть новую чёрточку.

Вообще «своя» кофейня — это почти как своя женщина. Можно перезнакомиться с десятками — и не остановиться ни на одной. И вдруг открываешь дверь, садишься за столик, делаешь крохотный глоток, и понимаешь: вот она. Та, которую искал много вечеров. Зачем? Конечно, хороший кофе можно сделать и самому. Но идти в кофейню ради кофе — то же самое, как заглянуть в ресторан, чтобы не быть голодным. Своя кофейня — это место, где хочется посидеть в дождливый вечер. Куда можно прийти за вдохновением. Или провести несколько вдруг свалившихся свободных минут.

И вот я снова иду знакомой дорогой. Две ступеньки, шаг — и закрывшаяся дверь запечатывает суету буднего дня.

Сегодня понедельник. Кому придёт в голову первый вечер рабочей недели провести в кофейне? А мне почему-то нравится бывать здесь именно по понедельникам. Посетителей почти нет. Официантка, как всегда, о чём-то своём, что кофеманам знать ни к чему, рассказывает бармену. Но посетителю немедленно улыбается и, пока я устраиваюсь за любимым угловым столиком, приносит меню.

Правда, оно мне не нужно — я знаю местный ассортимент почти наизусть. Какой кофе выбрать сегодня? Эфиопский, после глотка которого в ушах звенит полуденная тишина саванны? Или никарагуанский, чтобы подумать, как за тысячи километров отсюда тоже идёт ливень, только тропический? Хотя нет, сегодня мне хочется колумбийского. Потому что это один из немногих кофе, который не испортить сахаром. А я люблю, когда жёсткую, нервную, горько-кисловатую ткань кофейного вкуса отягощает едва уловимая сладковатая нотка. И после первого глотка реальность растекается потоком перемешанного времени и пространства.

Ощущение повседневности возвращается после того, как официантка неуловимым движением руки забирает пустую чашку. На губах остаётся воспоминание о напитке из страны наркобаронов, а за дверью меня ждёт дождь, холодом своих струй напоминающий, что здесь не тропики. Но кофейное послевкусие будет согревать рассыпающиеся под ножом ночи крошки вечера.

СЫН ЗАЕДЕТ

Сначала позвонит. И скажет, что у него отключили горячую воду. Или что хочется поговорить. А может, что надо посоветоваться о работе. В общем, вечером приеду, ладно?

Да, конечно, ладно. Видимся пару раз в месяц, и уже не один год живёт своей жизнью, между юностью и взрослостью, в которой перемешаны музыка и работа, девушки и учёба, порывы уехать в мегаполис и рассуждения о бренности всего сущего. Пропорции этой смеси совсем не такие, как были у меня после двадцати. И поэтому нам интересно просто поболтать друг с другом и обо всём, и о делах. А если бы он был моей копией — о чём разговаривать?

Начнём с музыки — что слушал и что написал, кто бездарнее и талантливее, и вообще, стоит ли соваться в группу, которая пишет и поёт безумные тексты? И зачем покупать диски, если не для счастья обладания ценным артефактом? И есть ли радио, которое можно слушать?

Между делом поужинаем, а заодно я узнаю, что он вдруг решил недавно сделать салат и даже чего-то пожарить. Чтобы потом неделю питаться бананами и сосисками. Да не до того, понятное дело, какое там питание, только в музыке есть смысл, и тратить время на готовку — обрекать себя на бессмысленное прозябание в течение многих часов, которые можно было потратить на создание прекрасной мелодии.

На автомате, памятуя про родительский долг, спрошу про работу и учёбу. Наследник поскучнеет, расскажет, что опять собирается всё поменять, потому что уже в понедельник думает о выходных, а в выходные старается не думать о понедельнике. И какая разница, что почти все так живут, это же невозможно раздражает. А учёба, ну да, чего-то читает, чего-то сдаёт. Не в меня, да и мало кому нравится учиться. Может, и правильно, интересного и без учебников в жизни достаточно.

Тарелка опустеет, а чай остынет. И, может быть, он даже скажет, что останется ночевать, не про всё договорили. Оставайся, конечно. Так и будем сидеть и разговаривать. Не потому, что надо, а потому, что просто интересно.

СОЛНЦЕ НА СТОЛЕ

Конечно, финал лета нельзя представить без арбуза. Но жары с каждым днём становится всё меньше, и так не хочется тащить неподъёмную ягоду от машины до кухни, плеваться бесконечными семечками, отмывать стол и пол от розовой липкости. Да и что такое арбуз? Сахар и вода.

Но сегодня — другое дело. Сегодня на кухонном столе — маленькое желтое солнце. Дыня. В ней нет сладко-водянистой прямолинейности арбуза, дыня — это сама утончённость и элегантность. Никакого взрывного треска лопающейся корки, только лёгкие, совсем без усилий, движения ножа. Раз — и происходит маленькое волшебство, кухня наполняется тончайшим, неземным ароматом. Два движения ложкой — и нет семечек. Теперь главное — нарезать так, чтобы каждый кусочек просвечивал медово-янтарно-лимонно.

Вот они лежат веером на блюде, и аромат уже вполне земной — то ли среднеазиатский, то ли средиземноморский. Это обязательно, потому что только этим дыням место на столе. Крахмалистых и дородных колхозниц надо было вместе с колхозами оставить в прошлой эпохе, но не судьба. Конечно, проще всего выбрать лежащие рядком на любом рынке торпедо. Глупое название, но запомнить их среднеазиатское имя можно не дольше, чем на 10 минут. Вдохнёшь аромат — и уже хочется душистого чая в пиале и изюма. Хотя нет, лучше винограда.

Но настоящее наслаждение — это едва сладкие, белёсо-зеленоватые или оранжевые, оплетённые неощутимыми жилками кусочки канталупы. Её ещё надо отыскать, на каждом развале не купишь. Зато после успешных поисков так хорошо закончить летний вечер, по-итальянски заворачивая кусочки сочной мякоти в вяленую ветчину…

СПРЯТАННОЕ ЛЕТО

Через клубы пара, пропитанного уксусным духом, доносится равномерный стук. Широкий нож пластает кабачок на аккуратные кружки. Рядом ждут своей участи помидоры и огурцы, свекла и морковь. Уже спряталась под водой мочёная брусника, разлеглась по баночкам томлёная черника, слилась с сахаром протёртая клубника. А завтра нас ждут грибы. Потом придёт пора яблок, когда ночью на кухне тихонько гудит электросушилка. Будут замораживаться ягоды, овощи, зелень. И соковыжималке хватит работы.

Кухня освобождается от пара за полночь. День ото дня этажерки в подвале заполняются банками, а кухонные шкафы — коробочками и мешочками. Зимой развяжешь такой — и унесёшься, пленённый грибным духом, в сентябрьский лес. Зачерпнёшь деревянной ложкой мочёной брусники — и вернёшься в июль. Отхлебнёшь настоящего томатного сока, с яркими вкраплениями зелени — и вспомнишь августовское солнце. Отыщешь единственную баночку варенья из жимолости — и перенесёшься в не по-летнему робкий июнь.

Как это мудро — прятать кусочки летнего счастья про запас, чтобы в любой мрачный зимний день беззаботно потратить их. Беспечно? Да нет, до следующего лета хватит. Точно хватит. Хотите, с вами поделюсь?

ХРАНИТЕЛИ ВРЕМЕНИ

Ну, вот зачем надо было лезть в этот ящик? Торчит он себе внизу стенки, открывается раз в месяц, а в дальние углы и не заглядывает никто. Теперь уже не вспомнить, что тут понадобилось найти. Потому что из запылённых глубин вывалился старый оловянный солдатик. Встал по стойке «смирно», в боевых ранах сколотой эмали, замер в ожидании приказов, которых не было уже три с половиной десятка лет.

Сидишь, как пришибленный, держишь в руках эту забытую драгоценность, и понимаешь, что время никуда не уходит. Оно прячется по углам и антресолям забытыми игрушками и нераздаренными сувенирами, хранится в секретерах и комодах ненужными пропусками и запылёнными дипломами, ютится в подвалах и на чердаках ржавыми коньками и ветхими журналами. Это не ненужные вещи. Это хранители времени.

Их опасно брать в руки. Что-то всплывёт из памяти: солнечный день детства или хмурое утро юности, мгновения радости или часы потерь? Но без хранителей многое оказалось бы растворившимся в глубинах прошлого.

Я не закрашу твои раны, солдат. И не отдам тебе приказа. Просто ты навечно вписан в списки хранителей моего времени. Береги его. Каким бы оно ни было — оно моё.