Замечательный подарок 3 марта преподнес ржевитянам известный пианист, народный артист России, лауреат международных конкурсов, президент Международного благотворительного фонда, профессор и заведующий кафедрой фортепиано Российской Академии музыки им Гнесиных. Юрий Розум. Его концерты проходят в самых престижных европейских залах, а также в Москве, в Большом зале консерватории и зале им. Чайковского. Выдающийся пианист ежегодно выступает в качестве солиста с ведущими оркестрами мира. С огромным успехом проходят выступления Юрия Розума на крупнейших фестивалях в различных странах. Большим тиражом издаются и расходятся по всему миру его диски с записью произведений Ф. Шуберта, Ф. Листа, Ф. Шопена, П. Чайковского, С. Рахманинова и других знаменитых композиторов.

И вот Юрий Розум снова в Ржеве. И вновь не один, а со стипендиатами Международного благотворительного фонда Юрия Розума: пианистом Даниилом Контуашвили, певцом Даниилом Князевым, скрипачом Афанасием Ступаковым-Коневым. Громкими аплодисментами встретили зрители мировую знаменитость и молодых дарований в концертном зале ДШИ N№ 2 им. А.Г. Розума. Это был необыкновенный концерт, удивительная встреча с миром классической музыки и народной песни, который надолго останется в памяти ржевитян. По окончании Юрий Розум дал интервью для «Ржевских новостей».

— Сегодня мы побывали просто в нереальном, волшебном мире музыки. Как Вам, Юрий Александрович, удается так гениально играть? Как достичь таких высот?

— Нельзя останавливаться на достигнутом. Помните, как писал Пастернак:

И окунаться

в неизвестность,

И прятать в ней свои шаги,

Как прячется в тумане

местность,

Когда в ней не видать

ни зги.

Другие по живому следу

Пройдут твой путь

за пядью пядь,

Но пораженья от победы

Ты сам не должен

отличать.

И должен ни единой

долькой

Не отступаться от лица,

Но быть живым, живым

и только,

Живым и только до конца.

То есть, идти все время вперед, работать. Обязательно будут взлеты, будут и падения. Это неизбежно. К неудачам надо относиться не как к последней точке. Наоборот, как к точке отсчета, от которой надо отталкиваться и взлетать. Делать выводы, почему ты на этой точке оказался. Но понимать, что это совершенно нормально, Бог послал неудачу, чтобы ты мог понять свои слабые места и сделать из этого выводы. Преодолеть и уже воспарить.

— Это правда, что из фамилии Розум вышла знаменитая графская династия Разумовских?

— Да, это так. Это описано у Ключевского, Данилевского. Однажды один царский генерал услышал в церкви пение Алексея Розума — сына казака Григория Розума. Алексей был хорош собой, да и пел неплохо, и генерал решил привезти его в Санкт-Петербург и познакомить с императрицей Елизаветой. Она влюбилась в Алексея, они венчались, она дала ему графский титул и поменяла украинскую фамилию Розум («ум») на русский манер. Отсюда и начался род Разумовских.

Один из Разумовских был известным меценатом, помогал Бетховену. Когда у Бетховена были трудные времена, тот заказывал квартеты. Они так и вошли в историю под именем квартеты Разумовского. Сейчас много Разумовских живет в Вене, я встречался с некоторыми из них. Один лондонский Разумовский был одиноким человеком, услышал мои записи, хотел мне оставить наследство. Но до нашей встречи не дожил…

— Не менее интересна история Вашего рода и по материнской линии (Галина Рождественская, народная
артистка России, профессор, руководила хором Русской песни Гостелерадио в течение 50 лет).

— Эта история берет начало с ржевской земли. Бабушка, Екатерина Штраух, родилась недалеко от села Итомля — в д. Хомутово. Отец ее, обрусевший немец, был землевладельцем. Мать была русской, но она умерла, когда девочке было 4 года, и отец воспитывал ее сам. Она окончила блестяще С.-Петербургскую консерваторию, вышла замуж за архитектора из Итомли, родила сына. Но у мужа открылась чахотка. Врачи ей рекомендовали ребенка изолировать.

Вот она и ездила все время на гастроли. Однажды ее услышал мой дедушка, тогда еще просто госслужащий, Дмитрий Николаевич Рождественский, у которого было свое табельное оружие. Он выходец из семьи священнослужителей. В его роду был высокий церковный чин — епископ или архиепископ — Анафангел. Но он сбежал из семинарии, не стал там учиться. Дедушка работал, но всю жизнь обожал музыку, причем самых разных жанров. Однажды он попал на концерт гастролирующей пианистки, моей бабушки, которая играла Шопена. На концерте влюбился и на си-минорном вальсе, который я сегодня исполнял, решил, что должен на ней жениться. Нашел ее, стал ухаживать…

— И добился…

— Да, возникла любовь. Поехал в Итомлю, убедил ее мужа дать развод при помощи логики и револьвера на столе.

— Муж испугался или оказался умным?

— Муж оказался умным. Он сразу сказал, что револьвер можете убрать. Я болен, и это та причина, по которой я вам отдаю Катю.

— И Вы родились 22 февраля, в день рождения Шопена.

— Через поколение, так получилось.

— Это совпадение или знак судьбы?

— Наверное, совпадение. Но те, кто любит всяческие мистические истории, считают, что это закономерность. Судьба так распорядилась.

— Скажите, Ваш отец, Александр Григорьевич Розум, песни которого знал весь Советский Союз, какой он был дома, в селе Хомутово?

— Он везде был одинаков. Абсолютно открыт, искренен. Очень любил жизнь, людей, друзей. И обожал петь. Это было его страстью. Понимаю, почему. Обладая таким голосом, я бы тоже хотел все время петь.

— Вы не пробовали?

— Пробовал. Но это плачевно все заканчивалось. От меня уходят даже близкие друзья, когда я начинаю петь.

— Ну, а какие-то жизненные уроки, которые преподнес отец, запомнились на всю жизнь?

— Конечно. Был очень непростой период во время учебы в консерватории и после, когда, будучи лидером на курсе, я считал, что мне все позволено. И приходил на лекции с запрещенной литературой.

— Читали Солженицына?

— Читал Солженицына, книги издательства «Посев», журнал «Континент», «Инко-пресс», религиозную философию, в Лавру ездил, исповедался каждую неделю. Делал это открыто. Папа говорил — делай это тайно. Я-то считал, им — нельзя, а мне-то можно, я — лучший пианист.

— И поплатились. Знаю, что не попали на высокий международный конкурс королевы Елизаветы в Брюсселе.

— Поплатился, конечно. Накануне отъезда сказали, что мой паспорт не готов. Это была отговорка.

— Вы считаете, что запретили выезд из-за убеждений?

— Других причин не было. На меня действительно делали ставку — должен был поехать и получить первую премию. Без меня поехали и получили три первых премии, а я был лидером этой группы. Ректор провел со мной беседу, сказал, что пришла анонимка, где все описано.

— Вам действительно нравилось читать Солженицына, или это было в противовес строю, общественному мнению?

— Поначалу это был интерес к запретному. Потом было очень интересно по-настоящему. И его романы, и «Архипелаг», и рассказы. История его жизни вообще сумасшедшая.

— Но сейчас границы для Вас открыты. Вы побывали во многих странах мира.

— Это так. Не был только в нескольких странах Латинской Америки.

— Никогда не хотелось где-нибудь осесть, в Швейцарии, например?

— Нет. Есть вид на жительство в Германии, там провел много лет.

— Что держит в России?

— Русскость моей души, наверное. Думаю, русские — особый народ. Мы очень крепко приросли корнями к своей земле. Те, кто уезжают, обрывают корни, но счастья не находят. В итоге все стремятся вернуться. Рахманинов, если бы верил, что будет здесь спокойно жить и работать, тоже вернулся бы. Когда его спросили: почему Вы перестали писать музыку, — он сказал, что, уехав из России, потерял самого себя. Наблюдаю русские семьи, общаюсь со многими и в Австралии. Встречал прямо в одном сообществе три поколения эмиграции. И старую, первую харбинскую, послевоенную, и уже советских времен. Самые нормально себя чувствующие это те, которые сохранили культуру, язык. Это первая эмиграция, харбинская. А в современной, где пытаются обрезать и забыть, что они из России и в семьях по-русски не говорят — они и старое потеряли, и новое не приобрели. Достаточно плачевное зрелище.

— Юрий Александрович, что Вы чувствуете, каждый раз приезжая на ржевскую землю?

— Трепет. Это возвращение в детство. Не было ни одного лета, чтобы я здесь не появлялся. Ржев был перевалочным пунктом. Мы с родителями приезжали поездом во Ржев рано утром. В 6 утра отходил битком набитый автобус на Итомлю. Так мы с чемоданами, аккордеоном добирались до Хомутово. Отец вообще обожал петь, и в концертных залах, и в компаниях друзей. Он залезал на крышу дома и пел. Его голос разносился по Волге, многие деревенские жители приостанавливали работу — понимали, что приехал Саша Розум и подтягивались в Хомутово на «Всенародный праздник».

— Несколько слов о Благотворительном фонде Юрия Розума.

— Успех фонда виден в том, что число его отделений  растет — открыто уже 4 фонда.  Считаю, что благотворительность обязывает к определенным вещам. Много фондов, которые позволяют себе называться благотворительными, но являют собой только концертные агентства — стипендиаты не получают стипендии, играют концерты и все. У нас стипендия каждый месяц. В кризисные годы сотрудники могли сидеть без зарплаты, а ребята ни одной стипендии не лишились. Помогаем им в творческом плане: посылаем на международные мастер-классы, они общаются с выдающимися мастерами, выступают с ними на одной сцене — это тоже очень важно. Учу тому, что их талант — не их собственность, и не подарок судьбы, а большая ответственность и ярмо, которое надо с честью нести. Потому что, если им дан талант, значит, они призваны изменять мир к лучшему. Когда это начинают понимать, начинают по-другому играть.

— Спасибо за интересную беседу и великолепный концерт. До новых встреч!

Елена Сооляттэ