— Сергей Дмитриевич, насколько я знаю, Ваша трудовая биография, да и судьба в целом, неразрывно связана с ржевскими лесами, охотой?

— Да, действительно, сразу после службы в армии я стал егерем в Панинском охотхозяйстве. Сначала оно находилось в областном подчинении, впоследствии было передано в район. По семейным обстоятельствам год я отработал охотоведом на Брянщине. В 1982 году вернулся в Ржев и много лет работал охотоведом уже на родине. В 1996 году был избран председателем Общества охотников и рыболовов и с тех пор работаю на этой должности.

Я закончил Всесоюзный сельскохозяйственный институт заочного образования (ВСХИЗО) в Балашихе по специальности «охотовед-биолог».

— Когда пришло увлечение охотой, которое стало и делом всей жизни?

— В раннем детстве. Я родился в маленькой деревеньке Коммуна. В ней уже тогда было всего семь дворов. Сколько себя помню, я ловил рыбу. Жили же на Волге. Сначала, еще до школы, это были гольцы, пескарики, а потом и более серьезная рыба. С первого класса начал гонять зайцев для старшего брата-охотника. Он по полю, а я по оврагам. А когда брат ушел в армию, то его ружье, купленное за три рубля, досталось мне. Я тогда перешел в пятый класс. С тех пор и охочусь. Сначала, после армии, собрался в мореходку поступать. Но так далеко от родных мест и родителей уезжать не хотелось. Вот и остался на родине. Получается, что в наше Общество охотников и рыболовов я вступил в 1979 году. За прошедшие годы оно не раз меняло и форму подчинения, и название. Пока в 1996 году не стало общественной организацией.

— Я думаю, что о существовании общества слышали многие ржевитяне, а вот о том, чем оно занимается, осведомлены далеко не все.

— В настоящее время мы полностью самостоятельное юридическое лицо со своим уставом. Раньше мы работали по уставу областного общества охотников и рыболовов, но в 1996 году нас отправили в самостоятельное плавание. Это было разумное решение, потому что сначала часть перечисляемых нами средств аккумулировалась на нашем накопительном счете, и мы получали снегоходы, другую технику. А потом все это прекратилось, и платить в область 15% от наших доходов стало ни к чему.

— Что входит в задачи общества в наши дни?

— Основная задача — проведение биотехнии на отведенных угодьях. Это подкормка животных в зимний период, минеральная подкормка, раскладка солонцов. Группами охотников на различных предприятиях города созданы одиннадцать первичных организаций охотобщества. Для них была выделена и условно закреплена территория для охоты на копытных. Они на свои средства закупают корма и минеральную подкормку. На эти территории мы распределяем полученные лицензии на отстрел. В наши угодья входит площадь в 71 тысячу гектаров. Но лишь 21 тыс. га из них — леса, а 5 тыс. — вода.

— Как рассчитывается количество выдаваемых лицензий? И кто этим занимается?

— Лицензии выдает министерство природных ресурсов и экологии Тверской области согласно рассчитанным лимитам. И хотя, по идее, эти лимиты рассчитываются на основании переданных нами данных, как именно производится расчет, нам никогда не показывают.

В 2018 году мы получили и смогли выкупить всего 12 лицензий на отстрел лосей. 11 из них мы распределили по «первичкам», а одну оставили в резерве на случай случайного «перестрела». Бывает, что случайно группа охотников убивает лишнего лося, оказавшегося на линии огня. В этом случае мы и закрываем его резервной лицензией. То же и с кабанами.

Я считаю, что лицензий на Ржев должно выделяться больше. Но, как я уже сказал, министерство считает по-другому, хотя свою точку зрения нам никак не обосновывает.

— А как закрывается лицензия?

— Прежде чем приступать к разделке убитого зверя, старший группы должен написать в специальной графе дату, время и место отстрела и оторвать специальный талончик. После этого лицензия считается закрытой и ее необходимо вернуть по месту выдачи. Мясо или голову добытого животного везут на ветеринарную станцию по борьбе с болезнями животных для проверки на возможные заболевания — трихинеллез, африканскую чуму и другие. После этого получается разрешение на провоз мяса. В прошлом году все выданные лицензии были закрыты.

Министерство природных ресурсов и экологии — это наша главная контролирующая организация. Контролирует, как мы кормим животных, следит за тем, чтобы не было случаев браконьерства.

Но в остальном, чем дальше от нее получается держаться, тем лучше. Я, конечно, шучу. Но в каждой шутке, в том числе и в этой, есть доля правды. Например, с нас постоянно требуют отчеты. И некоторые из них вызывают если не смех, то веселое удивление своей абсурдностью. Приведу последний пример. Необходимо учесть околоводных животных. Некоторые пункты бланка отчета просто удивляют. Если бобра, например, можно учесть по обнаруженным поселениям и следам их деятельности, то как можно учесть норку или выдру? Они живут в Волге. И сегодня выдра здесь, а завтра уже совсем в другом месте! Ведь в министерстве сидят образованные люди! Существуют проверенные, работающие методы учета — шумовой, прогонный, визуальный. Но нас, например, заставляют делать маршрутный учет кабанов. А они, пока есть корм, у подкормочных баз, к которым нельзя подходить, ведут практически оседлый образ жизни. Но если нет маршрута, то как бы нет и кабана, а значит, нет и лицензии!

— Кто занимается учетом животных?

— Егеря. У нас их всего трое, но нужно, как минимум пять. В целях экономии такого количества мы себе позволить не можем. Времена для общества наступили достаточно тяжелые. Можно сказать, что мы не живем, а выживаем. В Обществе охотников и рыболовов в настоящее время около пятисот членов. И хотя люди с пониманием отнеслись к вынужденному повышению членских взносов, выживать становится все сложнее. Но, тем не менее, я считаю, что нужно предпринять все возможные усилия для того, чтобы Ржевское общество продолжало функционировать. Я уверен, что изречение: «Если не будешь кормить свою армию, то придется кормить чужую», совершенно справедливо и в нашем случае. Если общество распадется, то наши угодья пустовать не будут. Новый хозяин найдется быстро. Но это уже будут не ржевитяне. Могу сказать, что наши охотники это понимают и поддерживают правление.

— Важно сохранить и старые охотничьи традиции?

— Конечно! К сожалению, настоящих охотников становится все меньше. Есть, конечно, еще и зайчатники, которые охотятся с гончими, любители старинной глухариной охоты, и те, кто охотится на пушного зверя. Хотя спрос на пушнину очень упал. А в этом году министерство почему-то открыло охоту на пушного зверя в августе. Сложно сказать, каковы мотивы такого решения, ведь зверь еще не вылинял. Нам говорят, что этот вид охоты спортивно-любительский. Но это как-то не соответствует самому духу охоты, которой занимаются мужчины-добытчики. Поймите, охотники не убивают, они добывают. Настоящий охотник никогда не убьет ради спортивного интереса, не бросит добытого зверя или дичь. Если ты взял это от природы — должен переработать, пустить в дело, съесть мясо, выделать мех. Прежде чем стрелять, важно сначала подумать — нужен ли тебе этот зверь, и лишь потом нажать на курок. Лично я уже лет пять не стреляю уток, потому что в семье их не едят. Печально наблюдать, что среди молодых встречаются, как я их называю, «мясники», способные убивать животных ради забавы.

— В Ржев нередко приезжают охотники из других городов. Что они должны сделать, чтобы поохотиться на ваших угодьях?

— Они обращаются к нам. Если это охота, например, на зайца, утку или вальдшнепа, то они приобретают лицензию, а мы знакомим их с территорией. Если же это охота на копытных, то они могут влиться в один из первичных коллективов.

Чтобы стать охотником сейчас, нужно поехать в Тверь и написать заявление. Министерство обязано выдать охотничий билет и ознакомить с Правилами охотоминимума. Охотничий билет государственного образца дает право охотиться на всей территории РФ. Но свободных охотничьих угодий, не находящихся под чьей-либо юрисдикцией, осталось крайне мало. Например, в Ржевском районе их всего 3 тысячи гектаров.

— Как вы должны действовать, если сталкиваетесь со случаями браконьерства?

— Мы можем лишь сообщить о нем охотинспектору. Сами не имеем право даже составить на браконьеров протокол. Такие случаи бывали.

Нужно понимать, что право на охоту дает охотничий билет, разрешение на право добычи данного вида животного — лицензия и путевка. А также необходимо, чтобы была открыта охота именно на этот вид.

Весной охота открывается на десять дней в третью субботу апреля. Это пролет вальдшнепа, глухарь и тетерев на току, селезень с подсадной уткой из укрытия. С 1 июня по 28 февраля открывается охота на кабана, а с третьей субботы августа до 15 ноября на водоплавающих птиц — гусей, уток. Охота на лосей открыта с 1 октября по 31 декабря.

— Вы упомянули охоту с собаками. Мне кажется, что охотничьих собак становится все меньше?

— Увы, это так. Кинологической секции у нас уже практически нет. Причин много. Есть определенные ущемления в законодательстве. Например, запрещена потравка зверя. С охотничьей собакой нужно ходить на охоту часто и регулярно. Такой возможности у большинства охотников сейчас нет. А держать хорошую собаку без охоты нельзя. И хотя для тех, кто имеет породистых собак — ретриверов, спаниелей, легавых — охота на пернатую дичь открывается на две недели раньше, собак действительно становится все меньше.

— Зато становится все больше волков?

— Я думаю, что со временем это может стать серьезной проблемой. В отличие от человека, волк не пьет, не курит, а значит — здоров, и размножается, как собака. До тех пор пока государство не продумает комплекс мер по урегулированию, их популяция будет увеличиваться в геометрической прогрессии. Флажковая охота — дело сложное, затратное и малоэффективное. Раньше в СССР охотники были заинтересованы в отстреле волков — за них хорошо платили, их можно было отстреливать при любом виде охоты, за добытых волков выдавались дополнительные лицензии на кабанов и лосей. Были специальные бригады охотников-волчатников, их членов отпускали с работы с сохранением заработной платы. Теперь ничего этого нет.

— А если говорить о популяциях других зверей. Если судить по количеству ДТП с участием диких животных, их стало гораздо больше?

— Не думаю, что это показатель увеличившейся популяции. Столкновения происходят в основном в период миграции. Так было всегда. А вот автомобилей стало значительно больше, да и скоростной режим соблюдают далеко не все. Наши леса по-прежнему богаты на зверя. Даже стали появляться новые виды животных. Например, мы все чаще сталкиваемся с оленями, убежавшими из частных фермерских хозяйств, видели фазанов.

— То есть охотникам по-прежнему есть что добывать в ржевских лесах?

— Конечно. Я надеюсь, что наше общество преодолеет трудные времена и продолжит свою деятельность. Любой человек может стать его членом и быть избранным на руководящую должность. У нас в этом смысле полная демократия.

— Сами часто выбираетесь на охоту?

— Когда начинал работать егерем, я в общей сложности 26 дней в месяц находился с ружьем в лесу, а четыре дня тратил на баню и поездки за хлебом. Но я был молодой и холостой. Теперь у меня жена, дети, внуки.

— Им передалась ваша страсть к охоте?

— Сын не очень увлекается ей. А с внуком еще посмотрим. Ведь охотой нужно «заболеть», а тогда и «выздоравливать» уже не захочется.

— Спасибо за интервью. Желаю Обществу охотников и рыболовов стабильности и процветания!

— Спасибо.

Беседовала Ольга Дабуль

Фото автора