Сейчас в ржевском музее проходит выставка Всеволода Глущенко. С этим ржевским художником я знаком столько, сколько работаю в «Ржевских новостях». Чтобы пообщаться с ним, достаточно спуститься на этаж вниз — из редакции в типографию, как раз в тот цех, где и печатается наша газета. Но о творчестве с Севой (как коллеги, мы, естественно, на «ты») не говорили — как-то повода не было. А тут как раз открылась выставка в музее, она, к слову, будет идти до конца сентября. О самих картинах я судить не буду — фотограф, все-таки не художник. Хоть и есть в этих видах искусства некоторые общие моменты. Потому я решил, пусть Всеволод сам расскажет о своем творчестве.

— Сева, мы с тобой долго работаем рядом, но говорим о тебе и твоем творчестве впервые. Начнем, пожалуй, с биографии.

— Родился в Москве, учился в школе с углубленным изучением английского языка. И параллельно ходил в художественную школу. Ее в свое время оставил, посчитал тогда — не мое. Были и другие увлечения: занимался стрельбой из малокалиберной винтовки, посещал археологический кружок при Историческом музее. Жил в творческой атмосфере: мать — преподаватель в институте (впоследствии стала профессором), отец сначала был инженером, потом перешел в журналистику как краевед, писал заметки по истории Москвы. У него были знакомые писатели, журналисты, художники, архитекторы, которые часто бывали у нас дома.

— Как оказался в
Ржеве?

— Не поступив в институт, принял решение пойти в военное училище. Время было тяжелое, зарплату не платили, а семья у нас многодетная — четверо детей. Чтобы не сидеть у родителей на шее, решил начать самостоятельную жизнь. Поступать было сложно — приличный конкурс. Я выбрал военное тыловое училище в городе Вольск Саратовской области. Там жил четыре года, после дома, конечно, было трудно — но куда деваться? Потом по распределению приехал в Ржев. О чем не жалею, здесь я познакомился с женой. Сначала 10 месяцев жил в офицерском общежитии. С зарплатой были перебои, но в то время это было повсеместно. Служба поначалу была непривычная — в училище учат одному, а на деле — все по-иному.

— Какое у тебя звание?

— Тогда был лейтенантом, а когда уходил из Вооруженных Сил был в звании старшего лейтенанта. Служил в войсках ПВО в радиорелейном батальоне. Но занимался продовольствием. Так что, я не связист, а снабженец — собственно, на эту специальность в училище и обучали. Обеспечивал солдат едой и обмундированием, и неплохо справлялся с этим. Потом в 1998 году начались массовые сокращения в армии. В это время начал заниматься живописью. Сначала попробовал акварель, рисунок.

— Вернулось школьное увлечение?

— Можно сказать, не сразу осознал, что мое призвание — живопись.

— Когда ты оказался в типографии?

— В типографию на должность печатника пришел через несколько месяцев после увольнения из армии. Работаю здесь уже 14 лет. Мне нравится, особенно отношения в коллективе — по-семейному как-то.

— Как ты вернулся к живописи?

— В апреле 1999 года я начал писать картины маслом, вернее, картины говорить неправильно. Картины — это полное произведение — должны быть композиция, сюжет. Я начал с маленьких работ по фото: природа, море. Маслом работать трудно, гораздо труднее научиться, чем карандашному рисунку — я почти ничего не мог. Набивал руку, копируя произведения известных мастеров. Это было примерно пять лет.

— Кто из мастеров тебе был ближе?

— Шишкин, его картины как энциклопедия русской природы. Левитан, как романтик.  Щербаков — это художник более позднего времени, работавший в духе соцреализма. Картины этих авторов я копировал очень тщательно. Направление, которое я выбрал с самого начала — это реализм. Потом стал пробовать писать пейзажи, делать натюрморты с натуры. Этим мы, кстати, занимались еще в художественной школе. В последнее время стал браться за интерьерные работы, портреты, жанровые картины.

— Ты, кажется, был в Италии, и у тебя есть некоторые работы с итальянскими мотивами.

— В 2007 году с матерью и сестрой поехали туда на смотр дипломов лучших студентов московского архитектурного института в числе вузов разных стран. Лучшие дипломы просматриваются
в Италии во Флоренции.
Мать — преподаватель московского архитектурного института. Мама английский язык знает плохо, а я помогал ей вести беседы с итальянцами. Кстати, многие хорошо говорят по-английски, даже обычные люди на улицах. Проблем спросить дорогу или что-то купить не было. Мы побывали в девяти городах. Поразило то, что итальянские города это, можно сказать, музеи под открытым небом. Любой дом — произведение искусства — исторический внешний облик тщательно сохраняется. И новые здания строят в том же стиле.

Маслом было сложно что-то писать — мы постоянно переезжали с места на место. Поэтому я делал карандашные рисунки и записывал наблюдения в дневник, который, может быть, когда-нибудь издам. Я описывал каждый день пребывания очень подробно, а когда ехали в Альпах, буквально каждые 40 минут делал запись. Когда едешь по горному серпантину, обстановка вокруг постоянно меняется — то снег, то трава, то деревья, а внизу уже цветут абрикосовые сады.

— Сейчас возвращаешься к итальянским наблюдениям?

— В общем, эти сюжеты уже закончились, бывает только переделываю что-то заново. Но в основном сейчас работаю с натуры.

— Что из последних работ тебе ближе?

— Картина, где изображены голуби и город. Этот сюжет я увидел по дороге в Италию. Мы были в Австрии, в городе Вена, и там я увидел двух голубей — один ел хлеб, а второй смотрел в небо. Все, как у людей — кто-то хлебом единым сыт, а кому нужно что-то более. Два голубя — это два разных пути человека. Я над этой работой долго думал и целый месяц писал. Сейчас она находится в библиотеке на ул. Т.Филиппова. Позже я написал повторение этой работы с ржевским видом — на заднем плане не готический собор, а Оковецкий храм.

Еще у меня есть работа «Победитель», которая посвящена образу фронтовика. Это собирательный образ ветерана, для этой картины мне позировал человек, увлекающийся историей, но сам не воевавший. И удивительно, что зрители это поняли, в отзывах спрашивают: актер позировал? Значит, я правильно передал характер человека.

— Расскажи про свое участие в выставках и, в частности, про нынешнюю, в музее.

— Каждый год участвую в городской выставке ржевских художников. Если приглашают, выставляю работы в музее, библиотеках — центральной и на Т.Филиппова, в ГДК, в редакциях «Ржевской правды» и «Ржевских новостей».

Организовать нынешнюю выставку работники музея позвали сами. Я там ранее уже две выставки делал. Хотел выставить всего понемногу: есть немного Италии, немного этюдов, немного пейзажей и натюрмортов. Жанровых серьезных работ там нет, их я сейчас готовлю и в будущем планирую показать в экспозициях в Выставочном зале.

— Как находишь сюжет для работы?

— Для жанровой работы приходит спонтанно. Бывает в полудреме что-то интересное придет на ум, или когда читаю. Я люблю книги. В основном по истории, про революцию, сейчас стал читать воспоминания. Сюжет рождается из того, что ты хочешь изобразить, и насколько тебе доступны изобразительные средства, насколько позволяет подготовка. Раньше я даже голубей написать не мог. Теперь есть задумки сюжетов с людьми, но не все пока могу сделать, как хочется. С жанровыми работами вообще трудно — бывает, по нескольку лет вынашиваешь идею. А этюд рождается сразу: пришел, увидел, написал — час-два работы.

— Спасибо за рассказ. Остается только пригласить ржевитян посетить твою выставку.

Беседовал

Владимир КУТУЗОВ

Фото автора