Ранее мы, воспользовавшись сохранившимся в Ржевском архиве уникальным документом — «Алфавитом уголовных дел Народного Суда 8 участка Ржевского уезда на 1920 год», составили своеобразный дайджест самых распространенных преступлений, совершенных в нашем городе почти сто лет назад. В архиве хранятся всего лишь два подобных документа. Один — уже упомянутый «Алфавит», а второй — «Настольный реестр уголовных дел» этого же участка, но уже за 1923 год. Сложно сказать, почему сохранились документы только этого участка. Может быть, во время войны они находились не в храме Успенского собора вместе со всеми документами, а где-нибудь в другом месте? Благодаря этим двум чудом сохранившимся реестрам, мы можем представить себе, как выглядел «Ржев (точнее, уезд) криминальный» в первые годы советской власти. Стоит отметить, что «Настольный реестр» отличает более совершенное делопроизводство. Оформлен он таким образом, что можно узнать не только суть состава преступления и имена его действующих лиц, но и вынесенное по нему судебное решение.

И снова самогон

Самым распространенным преступлением в 1923 году оставалось самогоноварение. Самогон в городе и окрестных деревнях гнали в одиночку и артельно, распространяли и хранили, пили и совершали в состоянии алкогольного опьянения различные противоправные деяния. Государство-монополист продолжало с самогонщиками бороться (впрочем, безуспешно, как и три года назад). Первое же дело нового 1923 года «по обвинению гражданина Ивана Блинова в драке с гражданином Петром Киселевым и распитии самогона» было заведено 2 января, а закрыто только в мае. Потерпевший к тому времени, очевидно, уже оправился от побоев и залечил свои раны, потому и в суд не явился. За что был подвергнут штрафу в размере 100 рублей. А вот приговор обвиняемому вынесен не был, ввиду отсутствия сведений о его месте проживания.

Среди достаточно прозаичных дел о «гонке самогонки» и «самогоноварении» особняком стоит загадочное дело по обвинению жителя д. Васильевское Раковской волости Василия Осиповича Осипова в интеллигентном «винокурении». Из чего «курил» свой изысканный напиток Осип Осипович неизвестно. Да и дело было прекращено «за недоказанностью факта виновности».

А вот за доказанные факты самогонщиков наказывали сурово. Например, гражданина Якова Гришина, уличенного в «выпуске самогонки для личного пользования» не только оштрафовали на 300 рублей «в доход Республики», но и на один год лишили «права избирательного активного и пассивного».

Но «зеленый змий» не сдавался и продолжал мешать строительству нового трезвого общества. Пьяный человек дрался, дебоширил. Братьев Грачевых и Якова Чунькова привлекли даже за нарушение общественной тишины. Это как же нужно было ее нарушить, что под уголовное дело попасть? Помимо дел о пьяницах-одиночках, приходилось суду заводить дела на целые коллективы. В качестве примера можно привести дело по обвинению «должностных лиц членов Земельной Комиссии в пьянстве в день суда».

Равенство и братство

Бросается в глаза возросшее в 1923 году количество драк граждан мужского пола с гражданками женского. При этом скидки на пол при рассмотрении таких дел судьи не делали. Видимо, потому, что драка — процесс обоюдный. Впрочем, почти все уголовные дела по ст.153 УК прекращались, а обвиняемые амнистировались в честь 5-й годовщины революции. Так, например, было с односельчанами д. Барашево Столыпинской волости Евдокимом Веселовым и Таисией Комиссаровой, нанесшим друг другу «синяки и побои». Почему амнистия снимала всю вину за драки и нанесение побоев, наверное, могут объяснить историки. Но все ж удивительно. Ведь побои наносились соседям, односельчанам, женам, матерям и даже детям. Убивший «по неосторожности» односельчанку Прасковью Мельникову житель д. Праслово Петр Рыбин даже испугаться, наверное, не успел, как тут же был амнистирован. Трудно сказать, за какие именно «бесчинства в пьяном виде» был арестован гр. Некрушев, но и его дело было прекращено по амнистии. Неужели власть делала скидку на расшатанные годами войны и революций нервы? Ведь даже за карточную игру присуждались штрафы. Впрочем, по этой же амнистии были прекращены и все заведенные дела за неподчинение власти, а в одном деле даже за ее «поношение». Дело по обвинению ряда граждан д. Аболешево в отказе служить в рядах Красной Армии по религиозным убеждениям тоже было прекращено по амнистии. А вот по делу «по обвинению милиционера Раковской волости на грубое отношение при обыске у гр. д. Добрино Марфы Гусевой» было инициировано служебное расследование, которое было поручено начальнику районной милиции.

Почти по Чехову…

Плохих стоматологов, видимо, хватало во все времена. Ну, или склочных и всем недовольных пациентов. Дело по обвинению «Погорело-Городищенского зубного врача Петропавловского в неправильном удалении здорового зуба у гражданки Евдокии Орловой» — тому доказательство. Жаль, узнать, чем закончилась медицинская тяжба, невозможно — дело было передано на расследование помощнику прокурора по Ржевскому уезду, а в указанном судебном участке прекращено.

…и Ильфу и Петрову

Ивановский волисполком самовольно распродал имущество трудовой сельскохозяйственной артели «Утро». Делом занялась прокуратура. Интересно, был ли в артели свой зиц-председатель Фунт? Ведь и горе свое растратчики коллективной и государственной собственности заливали в точности, как в «Золотом теленке». Например, бывший «заведывающий волХО тов. Сгукин» попал под пристальное внимание Ржевской прокуратуры «за вымогательство самогона при служебных обстоятельствах». Да и проверяющие и надзорные органы не всегда были «чисты на руку». Ржевскую уездную комиссию по переучету лошадей, например, обвинили во взяточничестве в полном составе.

Находились и «дети лейтенанта Шмидта». В прокуратуру было передано дело по обвинению «гражданина Петра Шепелина в дезертирстве и пользовании чужой фамилией». А Андрей Иванович Долгоруков попался на попытке получить на железнодорожной станции Княжьи Горы чужой багаж.

Председатель Дмитровского райсовета Едреев «присвоил денежные суммы, собранные жителями района для передачи в волисполком». Отвечать за эту растрату ему, очевидно, пришлось по всей строгости закона. К месяцу принудительных работ и денежному штрафу был приговорен гр. д. Ревякино Иван Матвеевич Дементьев. Срок небольшой, учитывая, что обвинен Иван Матвеевич был ни много ни мало — «в растрате государственного(!) достояния».

Твое теперь мое

Много дел было заведено по поводу самовольных захватов. Весной присваивали посевные площади, летом — пустоши для покоса, осенью — поля с созревшим урожаем и делянки для заготовки дров. Наказанием за эти преступления были штрафы в пользу потерпевших. Впрочем, и уже заготовленные дрова и лесоматериалы с приближением зимы воровали все чаще. Самое крупное дело, ответчиками по которому проходили 46 обвиняемых, было заведено на жителей д. Белово Ульяновской волости. Впрочем, всех их ввиду уже упомянутой амнистии к 5-й годовщине революции освободили от ответственности, взыскав лишь по 50 рублей судебных издержек.

Заплатил налог — спи спокойно

По многочисленным делам, заведенным за неуплату налогов, можно сделать вывод, что в стране заработало налоговое законодательство и фискальные органы. Например, за неуплату продналога назначались денежные штрафы, а в отсутствие денег уплатить можно было натуральным продуктом. Так, с гражданина Ивана Кулакова за неуплату налогов взыскивалась корова и две овцы.

Появились и новые статьи, по которым в 1923 году стали заводить уголовные дела. Это «торговля табачными изделиями без патента», и «неуплата страховых взносов».

Смерть новорожденного

В начале 1923 года в д. Дурнево Погорельской волости был умерщвлен новорожденный ребенок. Заведенное дело по обвинению «Марии Семеновны О. в лишении жизни рожденного ребенка и гр. Павла Егорова в оставлении без помощи последнюю в опасном для нее положении по болезни (при родах)»  ввиду особой важности было передано в Губернский суд, и узнать подробности и вынесенный приговор не представляется возможным.

Крушение поезда

17 марта 1922 года по вине машиниста Ивана Васильевича Шарапова, обвиненного «в быстрой езде», произошло крушение поезда № 352. После расследования, длившегося почти целый год, дело было прекращено по той же амнистии к 5-й годовщине революции.

каракулевая шапка

В январе поступило в суд заявление, что житель д. Шивцово Алексей Сергеевич Смирнов украл у уроженца д. Старое Константина Алексеевича Захарова «каракулевую черную шапку «стогом». Шапка эта даже фигурирует в описи в качестве вещественного доказательства. Однако вину обвиняемого суд посчитал недоказанной и постановил шапку «возвернуть» обвиняемому в течение 14 дней, а с «пострадавшего» заявителя Захарова взыскать судебные издержки в размере 100 рублей. Возмущенный до глубины души ограбленный Константин Алексеевич приговор посчитал несправедливым и подал кассационную жалобу в Губернский суд.  Еще одно похожее дело тоже закончилось кассационной жалобой. Михаил Паршин обвинил Николая Евфимова в краже кожаных сапог. Сами сапоги, в качестве вещественного доказательства, были арестованы и хранились в канцелярии суда. Однако суд счел за недоказанностью вины Евфимова невиновным, но сапоги решил вернуть почему-то Паршину.

Дела, которые пришлось рассматривать народному суду 8-го района, на первый взгляд могут показаться  малозначительными и даже комичными. Но если вдуматься, то у граждан Ржевского уезда в 1923 году было гораздо больше возможностей обратиться за помощью и защитой к власти, чем в 2019. Куда сейчас могут обратиться жители Ржева и района, если у них соседи сломали забор, убили собаку или подожгли пчелиный улей? Где искать правду, если тебя оскорбили? Кто сейчас будет искать и даже найдет, пропавшую курицу или овцу? Кто сейчас станет реагировать на сигнал жителей о «нарушении общественной тишины» или приедет усмирять подвыпившего гуляку и доведет дело до суда?

* * *

Читая ветхие желтые страницы, понимаешь, что граждане своему молодому советскому суду доверяли и активно пользовались возможностью отстаивать свои права.

А еще, очень жалко, что так мало сохранилось в Ржеве архивных документов. Да и они сохранились, в основном, благодаря неравнодушным сотрудникам, пожалевшим уничтожать документальные свидетельства прошлого. А ведь наш архив пережил оккупацию! Известно, что все значимые документы были вывезены в областной центр, в Калинин. И, скорее всего, часть документов там была уничтожена за ненадобностью. Но ведь даже такие, казалось бы, маловажные Реестры, способны хотя бы немного дополнить историю нашего города, раскрасить ее. Поэтому очень важно, чтобы Ржев смог наконец-то обзавестись  приспособленным помещением под архив и была изыскана возможность оборудовать помещения для хранения документов по современным стандартам.

И наши потомки, в каком-нибудь 2119 году, с интересом будут читать старые дела, пытаясь понять, как и чем жили мы сто лет назад, какая  в городе была «криминогенная обстановка». Ведь, возможно, к тому времени наступит уже, наконец, то светлое будущее, в котором не будет ни судов, ни преступлений. То будущее, о котором мечтали ржевитяне еще в 20-м году двадцатого столетия.

Ольга ДАБУЛЬ