Так гласит народная мудрость. Совсем недавно мы рассказывали нашим читателям об архивном деле почти 80-летней давности, где фигурировал ржевский хулиган по прозвищу Скворец. Листая подшивки уголовных дел за разные годы, в очередной раз убеждаешься, что хулиганство — явление такое же вечное, как и тяга некоторых людей к спиртным напиткам. Тем более что чаще всего оба эти порока идут рука об руку. Меняется многое, но по-прежнему алкоголь и дурные наклонности толкают людей на преступления.

ДЕБОШ В ПОЕЗДЕ

Теплым августовским вечером 1983 года два друга, назовем их Чоропаев и Вудин, сели на скорый поезд №1 «Москва-Рига». Оба приятеля, которых звали Алексеями, поступали в Московский авиационный институт. Чоропаев поступил, а его приятелю не повезло — не прошел по конкурсу. К поезду молодые люди, как впоследствии показывали свидетели, подошли уже «навеселе». На двоих у них был всего один билет. Как говорится в обвинительном заключении, им удалось «обманув проводника, все же сесть в плацкартный вагон N№16 вдвоем по одному билету».

Устроившись на нижней полке, приятели сразу же стали распивать спиртные напитки, громко разговаривать, нецензурно выражаться. На просьбы других пассажиров и замечания проводника Сидоровой молодые люди отвечали грубостью и угрозами. Пришлось вызвать начальника поезда Синеглазова, который после бесплодных попыток утихомирить парней, составил протокол о нарушении общественного порядка. Протокол не помог, хулиганы не угомонились, начальник поезда, пригрозив вызвать милицию и ссадить их на ближайшей станции, удалился.

Скорый поезд уже следовал по Ржевскому участку железной дороги, когда Чоропаев и Вудин заметили, что один из делавших им замечания пассажиров, пожилой интеллигентный мужчина, вышел в туалет. Как только гражданин Ильчин вышел из туалета, парни сразу же набросились на него, вытащили в тамбур и, удерживая за руки, стали требовать «достать им чего-нибудь выпить». Испуганный Ильчин попытался пройти в вагон, но получил сильный удар по голове, затем молодые люди стали бить его по лицу и туловищу. Ильчин упал, в ход пошли ноги. Старик пытался защитить голову, прикрываясь руками, закричал. Хулиганы же, что называется, «вошли в раж», избиение продолжилось.

Спас Ильчина другой пассажир вагона — Курамбеков, который услышал крики из тамбура и поспешил на помощь. Подоспел он как раз вовремя. Чоропаев и Вудин оставили старика в покое и переключились на более молодого и сильного Курамбекова. Они успели нанести ему несколько ударов по лицу, причинив тем самым легкие телесные повреждения. Драка переместилась к туалету. Подоспевшим членам поездной бригады удалось оттеснить дебоширов в тамбур между 15-м и 16-м вагонами и запереть их там. Всю дорогу до Ржева из тамбура неслись нецензурная брань и угрозы. Парни ломились в дверь. Пассажиры вагона не могли лечь спать.

По прибытии на станцию Ржев-II Октябрьской железной дороги сотрудники милиции сняли «героев» с поезда. Допросить их удалось не сразу, а только после того, как они протрезвели. Вины своей присмиревшие задержанные не отрицали. При том, что и один, и второй свои «приключения» помнили весьма смутно. Чоропаев, ставший студентом МАИ, провожал своего неудачливого друга домой в Ржев. Проводы начались еще в общежитии, а как именно они оказались в вагоне поезда «Москва-Рига», молодые люди не помнили. Свое поведение в плацкартном вагоне — тоже. Смутно помнилась им и драка в тамбуре вагона. Но юноши горячо уверяли следователя, что они защищались от «какого-то мужчины цыганской национальности». Очевидно, этим мужчиной был заступившийся за потерпевшего Ильчина Курамбеков. А Вудин пытался оправ-
даться тем, что заступался за Чоропаева, которого «первым ударил какой-то тип в очках». Свидетели слышали, как он орал: «Алеха! Я отомстил за тебя».

В комнате милиции у протрезвевших парней, конечно, сразу же поубавилось и храбрости, и молодецкой удали. Ребята, которые, кстати, были членами ВЛКСМ, не судимыми, имеющими среднее образование, попадали под статью 206 ч.2. УК РСФСР. Их «злостные хулиганские действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, отличающиеся по своему содержанию особой дерзостью и связанные с сопротивлением гражданам, пресекающим хулиганские действия», стали поводом для применения меры пресечения — подписки о невыезде. Парней передали на руки родителям. В институт, куда было сообщено о поведении только что принятого первокурсника, Чоропаеву вернуться уже не удалось. После до-следования, которое длилось до середины октября, дело было передано в суд.

МОЛОДЕЦ СРЕДИ ОВЕЦ

Есть такой тип хулиганов, которые чувствуют свою силу и совершают противоправные действия только в окружении тех, кто не способен оказать достойного сопротивления. Именно таким был зубчанин Антон Капралов. Он уже был осужден Ржевским нарсудом на два года лишения свободы по статье за хулиганство: избил свою собутыльницу, молодую женщину. Вернувшись в 1986 году из мест не столь отдаленных, никаких выводов для себя он не сделал и на путь исправления не встал. 17 сентября в нетрезвом состоянии заявился в общежитие райпо и прошел в комнату своей знакомой Летовой, где она отмечала день рождения с подругами. Нежданному визиту гости Летовой оказались не рады. Капралова попросили выйти вон.

Хулигану это не понравилось. Он схватил стоявшую на столе банку и стал замахиваться ею на девушек, угрожая испачкать их головы вареньем. Банку у него отобрали. Тогда он выбил табурет из-под Коневой, да так, что та упала, а табурет сломался. Все испуганно молчали. А осмелевший Капралов направился к Сергеенко и стал угрожать ей «выдавить стекла ее очков». Тут в комнату вошли парни, приглашенные на вечеринку — Сидоров и Самохин, которые выходили покурить. Они быстренько выставили Капралова за дверь.

Веселье было испорчено, гости стали расходиться. Первыми ушли Сидоров и Самохин. Оставшиеся девушки собрались было убирать со стола, как в комнате вновь появился уже совсем пьяный Капралов. Он ударил по ножке стола, обрушив всю стоявшую на нем посуду на пол. Девушки решили вызвать милицию, но озверевший хулиган закрыл дверь, не выпуская их из комнаты. Только после того, как крики девушек услышала комендант и вызвала милицию, хулиганские действия Капралова удалось остановить.

Попав в отделение, казавшийся в окружении девушек таким смелым Капралов присмирел, его отпустили под подписку о невыезде. Но вместо того чтобы раскаяться и попытаться смягчить свою участь, почти сразу же совершает еще одно преступление. Он вновь направляется в общежитие в комнату Летовой, якобы для того, чтобы извиниться перед ней за свои хулиганские действия. В комнате в это время находился приехавший к одной из соседок Летовой отец — гр. Кулаков. Капралов предложил выпить «за примирение». Девушки отказались, а мужчины выпили. Кулаков, который уже был в нетрезвом состоянии, опьянел еще больше, однако стал собираться на вокзал, чтобы успеть на свой поезд. До вокзала-то он кое-как добрался, но там уснул на скамейке в зале ожидания.

Капралов, вскоре покинувший общежитие, тоже пошел на вокзал, где и увидел спящего в зале ожидания Кулакова. Он вывел его из здания вокзала и сильно ударил по голове. Упавший Кулаков пытался уговорить недавнего собутыльника не трогать его. Однако Капралов продолжал бить его ногами, обшаривая при этом карманы. Там он нашел 47 рублей и фонарик, а в сумке — личные вещи на сумму 54 рубля, после чего скрылся. Кулаков смог подняться и добраться до отделения милиции.

Нашли Капралова очень быстро (Зубцов все-таки город небольшой). Дебошир пришел в дом своего брата и там уснул. Его взяли с поличным. Арестовавшие его милиционеры заинтересовались обнаруженным при нем кожаным браслетом, в который были вшиты металлические шипы и пуговицы. Позднее браслет был признан криминалистической экспертизой «самодельно изготовленным холодным оружием ударно-раздробляющего действия». При задержании Капралов пытался избавиться от него, но заметивший это сотрудник милиции Свирский попытку пресёк. Изготовление и ношение этого браслета подпадало под ст. 218 ч.2 УК РСФСР.

Вину свою Капралов признал лишь частично, объясняя все свои действия, в том числе ограбление и избиение ни в чем не повинного Кулакова, тем, что его сильно обидели девушки в тот день, когда выгнали из комнаты.

На свободе Капралов пробыл всего четыре месяца, успев за это время устроиться монтёром в Ржевскую дистанцию пути Октябрьской железной дороги, но почти тут же был уволен за прогулы.

Ввиду тяжести вновь совершенного преступления, Капралов был арестован и препровожден в Ржевский изолятор «Учреждение ИЗ-36/3». Паспорт и приписное свидетельство Капралова приобщены к делу, имеющиеся при нем денежные средства в размере 13 рублей 31 копейки арестованы. Браслет приобщён к делу в качестве вещественного доказательства.

Дело Капралова было передано в Ржевский народный суд и, надо думать, ничем хорошим оно для уже судимого хулигана, ставшего еще и вором, не завершилось.

* * *

Оба эти дела достаточно показательны. Первое наглядно демонстрирует, как легко может подтолкнуть на скользкий путь бутылка. Совсем молодые ребята сильно подмочили свою репутацию в самом начале жизни, нарушив общественный порядок и избив совершенно посторонних, ничего им не сделавших людей.

Второе в очередной раз доказывает, что если человек, уже оказавшийся однажды за решеткой, не пересматривает свои взгляды и свое отношение к жизни, то обязательно вновь оказывается изолированным от общества. Причем, по уже более тяжелым статьям и на более длительный срок. Хорошо, что избитый Кулаков отделался лишь «легкими телесными повреждениями, повлекшими за собой кратковременное расстройство здоровья». А ведь все могло бы быть гораздо хуже, если учитывать заключение, которое экспертиза дала по браслету Капралова.

Все персонажи вымышленные, совпадения случайны.

Ольга ДАБУЛЬ