Мудрость и справедливость этого совета испытали на себе не только герои нетленного романа Булгакова, но и многие из нас. Наверное, у каждого есть история, подтверждающая, что лучше не впускать незнакомцев ни в свой дом, ни в свою жизнь, а уж тем более — в свою душу. Ведь часто бывает, что самые милые и душевные незнакомцы на деле оказываются совсем не теми, за кого себя выдают.

Но знать-то мы об этом знаем, а вот не попасть под обаяние незнакомца получается не всегда, даже в наши дни. А уж в наивное советское время случалось, что знакомства на курортах, в поездах, а порой и просто по переписке перерастали в крепкую многолетнюю дружбу. Хотя бывало и совсем наоборот…

В этой истории начиналось всё в лучших традициях доброй советской мелодрамы или комедии. Наш герой, Иван Нечипорюк, был простым деревенским парнем. Всю жизнь прожил в родном колхозе под Рязанью. В одном из тех самых, где «месяц рогом облако бодает, в голубой купается пыли…». Жил себе поживал. Пил в меру, да и то только по праздникам, работал механизатором, план выполнял. В общем, жизнью своей был доволен.

Один раз только и уехал из родной деревни надолго — в армию служить. И попал в маленький город Ржев, про который до этого толком и не слышал. Почти перед самой демобилизацией с девушкой познакомился, с Тоней. И так всё быстро закрутилось, что домой, в родной колхоз, поехал уже с молодой женой. Зажили хорошо, родители невестку полюбили. Детей вот, правда, долго не было. Уж и отчаялись, считай, завести. Но потом родился наконец-то сынок. Алёшкой назвали в честь деда, Иванова отца.

У Антонины в Ржеве мать жила, они её иногда навещали. А как внучок родился, так стала она проситься в гости, чтобы потетёшкать да понянчить. Вот и решили молодые родители её к себе насовсем забрать. Чего одной-то жить? Времена наступили тяжелые, на заводе, где Евдокия Ильинична всю жизнь отработала, а теперь, выйдя на пенсию, устроилась уборщицей, зарплату платить перестали. Вот и хватит ей, решили Антонина с Иваном, работать, годы уже немалые (Тоня у матери тоже была ребенком поздним, уже и нежданным).

Решить-то решили, а одна старуха ехать боялась, просила, чтобы за ней зять приехал. И хотя сам Иван тоже страсть как не любил куда-то ездить, а тем более без жены, но делать нечего, приехал за родимой тещей.

Собрались быстро. «Хоромы» свои в деревянном бараке на Ральфе бросать было не жалко. Закрыли, да и дело с концом. Из всего хозяйства — старый кот, за ним соседка обещала присматривать. Нажитого барахла набрался один старый чемодан. Пока Евдокия Ильинична собиралась, Иван походил по ржевским магазинам, накупил всякой-разной всячины, а нужной или ненужной — потом разберёмся.

И вот вечером 15 апреля отправились зять с тещей на вокзал Ржев-II. При себе имели ручную кладь — чемодан и четыре больших пакета. До-ехали на двойке до Коммуны, вышли из автобуса, перешли на противоположную сторону дороги и на остановке возле зала игровых автоматов стали ждать другой автобус, чтобы доехать до вокзала. Народу на остановке, да и на улице, уже почти не было. Вот тут-то и подошел к ним Сергей Петров. Слово за слово — завязалось знакомство. Как следует из составленного в дальнейшем протокола, «из состоявшегося разговора гр. Петров узнал, что гр. Нечипорюк с тещей Антошкиной Е.И. следуют в Рязанскую область, к месту проживания последнего». Автобус все не шел, и радушный и гостеприимный ржевитянин, как настоящий хозяин, вызвался помочь новому знакомому добраться до вокзала. Остановил попутку и поехал вместе с ними.

Доехали до Ржева-II быстро. Пока теща стояла в очереди и покупала билеты до Москвы, Нечипорюк и Петров подружились окончательно. И даже успели в зале ожидания выпить купленную для жены Антонины бутылку красного. А когда вернулась теща, вы-шли на платформу покурить, прихватив с собой еще и бутылочку беленькой, купленную для бати. И признался тут Сергей Петров своему новому другу, что жизнь его семейная катится под откос. Ссоры, скандалы с женой каждый день, погуливать, стерва, начала, из дому гонит. Вот и сегодня потому и оказался вечером на улице, что выставила она его за дверь, да еще и слов обидных наговорила. Как дальше жить — Сергею было непонятно… Тоска сплошная и неизвестность…

Добрый и отзывчивый Ваня Нечипорюк закручинился. Сам-то он жил с женой душа в душу, ни скандалов, ни обид. И так стало жалко Ивану своего нового друга, что он, недолго думая, предложил:

— А поехали-ка, Серега, с нами! Чего тебе тут мучиться? Ты, говоришь, шофёр, у нас в колхозе для водилы всегда работа найдётся. И платят нормально. А со стервой своей разведёшься — найдём тебе новую хозяйку. Счастлив будешь, жизнь-то одна!

От такой душевной щедрости ржевитянин Петров даже прослезился.

— Никогда и нигде, Ваня, — всхлипывал расчувствовавшийся Петров, — не встречал я такого хорошего и душевного человека, как ты. А я много чего повидал, много где побывал! Вроде бы, и знаю тебя всего ничего, а стал ты, Ванёк, мне дороже брата. И знаешь, что я тебе скажу: приеду я к тебе! Давай адрес! Сейчас тебя провожу, пойду всё Наташке-стерве выскажу, что о ней думаю, соберу свои вещички и документы и завтра прямо и поеду к тебе в Рязань! Ты меня там жди и про работу договорись! Я ужас какой работящий, тебе в колхозе за меня еще спасибо скажут. Пиши, Ванёк, свой адрес и как мне до вашего села добираться!

Обрадованный Иван свой адрес на пачке «Астры» написал. И телефон правления колхоза на всякий случай, чтобы уж точно не заблудился. А тут бутылка как-то незаметно закончилась, на перроне стало холодно, и новоиспеченные друзья, обнявшись, пошли в зал ожидания. Теща сидела смирно, сторожила вещи. Когда вернулся зять, успокоилась, задремала. Сергей пошел в кассу узнать, есть ли билеты на завтра. Иван уселся рядом с тещей и сам не заметил, как уснул.

Когда проснулся, нового приятеля уже не было, как и четырёх пакетов с купленными для дома, хозяйства и семьи вещами и гостинцами. Остался только старенький, видавший виды чемоданчик с тещиным барахлишком. Честный, в жизни не бравший чужого Иван, сначала не мог поверить, что его новый друг оказался вором. Он стал расспрашивать дремлющих рядом пассажиров. Но никто ничего не видел или не хотел рассказывать, чтобы в свидетели не идти.

Как ни горько было Ивану признаться самому себе, что раскрыл он свою душу обычному проходимцу, а пришлось. И, прихватив тещу и чемодан, отправился в комнату милиции заявлять о краже.

Составили протокол о пропаже 5 кг риса, 5 кг муки, 2 кг сухого печенья шестиугольной формы, полкилограмма карамели «Сливовый ликер», полкилограмма конфет «Ирис молочный», шести пачек грузинского чая, девятнадцати пачек сигарет «Астра», ночной женской сорочки розового цвета с цветочками 56 размера, четырех банок рыбных консервов, двух пакетов итальянской вермишели, двух стаканчиков плавленого сыра «Сластена», детской рубашки светло-голубого цвета, батона колбасного сыра, бюстгальтера, импортного косметического набора, двух тюбиков крема для лица «Балет», набора колец для удочки, губной помады, пяти коробок спичек, телевизионной лампы 6П43ПЕ, двух шоколадных батончиков, двух метров ткани-парчи импортного производства серебристого цвета. Размер ущерба составил 1582 рубля 50 копеек. Испуганную и расстроенную тещу, первое за столько лет дальнее путешествие которой оказалось таким неудачным, записали в свидетели. Пока суд да дело, поезд их ушёл. И пришлось тёще с зятем возвращаться в квартиру, с которой уже распрощались.

Нужно сказать, что милиция в то время работала на совесть. Да и Ржев — не Москва, и даже не Рязань. Преступление было раскрыто, что называется, по горячим следам. Было установлено, что случайным знакомым, так ловко втёршимся в доверие к гостю нашего города, оказался не-однократно судимый за кражу Сергей Васильевич Петров, уроженец деревни М-во Ржевского района. Более того, его последняя судимость за кражу была не снята и не погашена.

Рано утром сотрудники милиции нагрянули к нему с обыском. Кем-кем, а дураком Серёга Петров точно не был, поэтому и отпираться не стал, вину частично признал. Да и чего было отпираться, коли вещи Нечипорюка находились в его комнате. Правда, как утверждал подозреваемый, взял он их не с целью похищения, а исключительно по доброте душевной, испугавшись за их сохранность. Мол, когда увидел, что Иван заснул, решил за вещами «присмотреть». Но прежде спросил у своего неожиданно обретенного «брата» на это разрешения. И что Нечипорюк ему сквозь сон ответил что-то вроде «да-да». И только решив, что это мычание означает согласие, он, Петров, вещи забрал и принес домой. И даже положил некоторые продукты в холодильник, чтобы не испортились. Только сыр и печенье немного поел.

Все унесённое «на сохранение» Сергей Васильевич незамедлительно передал сотрудникам милиции, подписал все бумаги и, изобразив искреннее раскаяние, посетовал на судьбу и на то, что добрые деяния всегда наказуемы. На шум из комнаты вышла «стерва-Наташка», оказавшаяся тихой испуганной женщиной в годах. Узнав, в чем дело, она горько заплакала о судьбе своего непутёвого супруга.

Нужно сказать, что и на предыдущем, и на нынешнем месте работы Петров характеризовался крайне отрицательно. В характеристиках указывалось, что он халатно относился к своим обязанностям, частенько появлялся на работе в нетрезвом виде, имели место прогулы. А его непосредственный начальник выразился более точно, назвав его балаболом, который любого заболтает да еще и наврет с три короба.

Учитывая непогашенную судимость, получил Сергей Петров, что называется, на полную катушку. Интересно бы спросить его, стоили ли ириски и дамский бюстгальтер нескольких лет за решеткой?

Доверчивому простофиле Ивану вернули вещи в целости и сохранности. Правда, быстро уехать из Ржева не получилось — расхворалась расстроенная тёща. Примчавшаяся через несколько дней жена первый раз накричала на своего и без того расстроенного супруга и даже отвесила ему хорошую затрещину. Он, чувствуя свою вину, покорно стерпел. Пока лечили маму, Нечипорюк сдружился было с сыном соседки. Но эту дружбу жена Евдокия пресекла в самом зародыше, так как в этом доме выросла и хорошо знала тети Клавину семью…

Ольга ДАБУЛЬ