ПОКА ЖАРЕНЫЙ ПЕТУХ НЕ КЛЮНЕТ

Кто видел пожар, вряд ли сможет забыть, насколько страшное это зрелище. Бушующие языки пламени, треск, нестерпимый жар. И полная беспомощность простого человека перед неуправляемой стихией. И лишь такой, казалось бы, тревожный, даже неприятный нашему уху, завывающий звук сирен пожарных машин способен хоть немного успокоить обывателя, с ужасом и трепетом взирающего на разрастающийся огонь. Красные пожарные машины мчатся на полной скорости, ревут сирены, жмутся к обочинам пропускающие их автомобили. Где-то пожар, кому-то плохо и страшно…

И вот они здесь, эти спокойные, крепкие парни в защитных костюмах. У них мощная техника, они отлично знают свое дело и готовы рисковать ради нас и нашего имущества. Они профессионалы. А значит, все будет хорошо.

От того, насколько быстро окажутся пожарные на месте возгорания, зависит многое. Приедут рано — спасут и здание, и имущество, а порой, и человеческие жизни. А скорость прибытия на вызов и качество тушения напрямую связаны с техникой — со знакомыми и привычными нам с детства ярко-красными с белой полосой машинами. Любой ребенок знает: наберешь 01 — и они примчатся на помощь, завывая сиреной.

Сложно представить, что у кого-то может подняться рука причинить этим мощным автомобилям вред, попытаться что-то украсть, отвинтить, сломать. Ведь от пожара, как и от сумы и тюрьмы, как говорится, никто не застрахован.

Однако ж случилось однажды в наших краях некрасивое происшествие. И пришлось следователям линейного отдела милиции ст. Ржев-I расследовать уголовное дело «Об разоборудовании пожарных машин».

Однажды летним днём

21 июня 1991 года на станцию Осуга Октябрьской железной дороги прибыл грузовой поезд N№ 5261. В его составе были номерные платформы, на которых перевозили новенькие АЦ-40 (131). Эти пожарные автоцистерны на шасси полноприводного грузового автомобиля ЗиЛ-131 в то время верой и правдой служили пожарным во всех уголках нашей бескрайней страны. Да и до сих пор, кажется, еще стоят на вооружении в некоторых пожарных частях. А тогда, 30 лет назад, эта техника была просто незаменима. Делали ее на Украине, на Прилукском заводе противопожарного оборудования.

Восемь ярко-красных машин узнаваемого силуэта, которые только что, как тогда любили писать газеты, сошли с заводского конвейера и отправились к месту службы. Пунктом назначения был Торжок, техника предназначалась одной из военных частей. Согласно маршруту ответственность за сохранность пожарных машин нёс стрелок ВОХР Е. Захаров. Путь от Черниговщины был неблизкий, но уже подходил к концу, от Ржева до Торжка — рукой подать. Но что-то уж очень часто стоять приходилось, что называется, «у каждого столба».

Из-за очередной длительной стоянки поезда на станции, на железнодорожном переезде 164 километр скопилось много автотранспорта. Шофёры, трактористы и прочие граждане вышли на свежий воздух. Денек выдался замечательный. Кто курил, кто просто общался друг с другом. Было понятно: стоит набраться терпения — поезд, кажется, трогаться с места в ближайшее время не собирался.

Был среди застрявших на переезде шофер совхоза «Осуга». Назовем его Игорем Гамедом. Тридцатилетний мужчина, ранее не судимый, уроженец Ржевского района, разведенный, имеющий на иждивении малолетнюю дочь, по месту работы характеризующийся положительно, ни в каких темных делишках ранее не замеченный.

В деле не сказано, что именно побудило вполне себе положительного работника совхоза среди белого дня влезть на платформу с пожарными машинами и на глазах у десятка свидетелей начать откручивать фары. Стрелок ВОХР Захаров в это время обходил вверенные ему платформы с другой стороны. Ничего плохого в ясный летний день на оживленном переезде он не ожидал, просто по натуре был человеком ответственным и добросовестным. И вдруг с удивлением услышал свист и заметил, как из-за одной из машин, находящейся на послед-ней платформе, выглянул неизвестный. Захаров рукой подал мужчине сигнал, чтобы тот оставался на месте и не двигался, а сам ускорил шаг.

Гамед понял, что состав оказался хорошо охраняемым и что он обнаружен стрелком ВОХР. К этому времени Игорь уже успел снять с пожарной машины «две оптики фар ФГ-140 и пластмассовый рассеиватель повторителя поворотов» (да простят меня читатели-мужчины, даже не представляю, что это такое — авт.). И, как впоследствии было установлено, нанес своими действиями ущерб в размере 21 рубля 21 копейки. «Желая за-владеть похищенным и не быть задержанным, обвиняемый спрыгнул с платформы на противоположную сторону. При этом он уронил и разбил одну оптику. И не поднимая ее, побежал прочь от состава».

О Родине думал…

Сложно сказать, доволен ли был похититель размером своей добычи. Известно только, что добежал он до здания бани, спрятал оптику и рассеиватель в кустах у железнодорожных путей и скрылся. Где он находился до того момента, как к нему нагрянула милиция, в деле не указано. Понятно, что вычислить незадачливого грабителя после обращения к ним Захарова милиционерам оказалось несложно. Однако Гамед поначалу свою вину признавать категорически отказался. Пришлось устраивать ему очную ставку со стрелком ВОХР. Евгений Захаров сразу же опознал мужчину, которого видел на платформе. После этого Игорю ничего не оставалось, как согласиться с предъявленными обвинениями. И тут даже видавшим виды следователям его версия событий показалась смехотворной. Точнее — мотивы, которые толкнули его на похищение государственного имущества. По словам гр. Гамеда, двигали им исключительно благородные цели и любовь к родному хозяйству: фары он снял для совхозной машины ГАЗ-53, на которой он в поте лица работал на благо родной страны — чтобы вовремя собрать урожай, отвезти куда надо надои и другую продукцию сельского хозяйства, в которой так нуждалась Родина. Как вам такое, гражданин судья?

Поздравляем, гражданин, соврамши…

Однако все эти красиво построенные показания рухнули после того, как следователи осмотрели автомобиль Гамеда и поговорили с заведующим совхозным гаражом. Он показал, что фары на машине Игоря совершенно исправны, никаких просьб о выдачи ему новых (которые, кстати, имелись на совхозном складе) от него не поступало.

«Таким образом, гр. Гамед не имел необходимости установки похищенных фар на свою автомашину и мог распорядиться ими с целью извлечения прибыли», — сделан вывод в обвинительном заключении. И даже если бы и была такая необходимость, сути дела это не меняет. Фары с пожарных машин были сняты, и их по прибытии платформ в Торжок железнодорожники, которые должны были передать машины военным, не досчитались.

Есть в этом деле и неприятные моменты, на которые внимательный читатель, конечно, обратит внимание: что за свист услышал стрелок ВОХР, приблизившись к месту преступления, и почему никто из собравшихся на переезде не попытался остановить воришку? Более того,  Захаров с возмущением рассказывал следователям, что стоявшие возле переезда мужчины, к которым он обратился после побега Гамеда, утверждали, что ничего не видели.

Но всех свидетелей установили, и они были вынуждены дать показания. Большинство из них говорили, что видели, как Гамед залез на платформу, но чем он там занимался — нет. А некоторые даже слышали свист, но не поняли, кто именно свистел и зачем. То есть, получается, что все они, если и не поддерживали «запасливого» совхозного шофера, то, во всяком случае, не осуждали. А свистел-то, скорее всего, предупреждая об опасности, его приятель Михайлов, с которым они вместе работали в совхозе и который тоже находился в это время на переезде. Но предположения к делу не пришьешь.

Кто-то может счесть дело это незначительным — ущерб же совсем небольшой, смехотворный. Стоило ли вообще его расследовать, сыр-бор разводить? Но, во-первых, в том-то и была суть правоохранительной советской системы — в неотвратимости наказания за любое, даже самое мелкое, преступление. Дела тех лет поражают одинаковой скрупулезностью, дотошностью, профессионализмом, с которыми советские следователи вели и самые незначительные дела, вроде этого, и серьезные, с тяжкими последствиями для жизни и здоровья
советских граждан.

К тому же, кто возьмется сказать, что еще мог открутить совхозный шофер для своего железного коня? Ведь если бы стрелок ВОХР к своим обязанностям относился халатно, сидел бы на станции и не патрулировал вверенные ему платформы, то времени и возможностей у Гамеда было бы гораздо больше. А среди молчаливо одобряющей публики, пожалуй, нашлись бы и помощники…

Своими действиями гр. И. Гамед попадал под ст.90, часть 3. Сразу после задержания он был помещен под стражу в ИЗ-36/3 города Ржева. В следственном изоляторе похитителю фар пришлось провести целых трое суток. Потом меру пресечения ему изменили на подписку о невыезде. Похищенное государственное имущество было найдено следователями там же, где его спрятал обвиняемый — в кустах возле бани, и приобщено к делу. В качестве вещдоков к делу приобщили еще и аккуратно собранные стрелком Захаровым осколки разбитой фары.

Октябрьская железная дорога предъявила Игорю гражданский иск, но ущерб по нему возмещен не был, что, скорее всего, произвело на суд не очень приятное впечатление. На имущество обвиняемого — телевизор «Весна-345» — был наложен арест.

Вот такое мелкое, но очень некрасивое дело пришлось расследовать в далеком теперь уже 1991 году железнодорожной милиции. Думается, что Игорь Гамед никогда не видел пожара, не оказывался в ситуации, когда появление легендарного красного АЦ-40 показалось бы ему единственной надеждой на спасение. Ведь тогда ему бы даже в голову не пришло нанести машине хоть какой-то урон.

Ольга ДАБУЛЬ

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *