Валентина Францовна Краюхина,заведующая финансовым отделом Ржевского района: «Финансы — жизненная сила»

— Валентина Францовна! В пасмурное межсезонье так хочется чего-то жизнеутверждающего, а Вы, по утверждению многих, человек позитивный. Тем более, и повод информационный подходящий — День бухгалтера.

— Боюсь, придется Вас разочаровать — финансисты уже отметили свой праздник в сентябре. 8 сентября 1802 года император Александр I своим манифестом образовал в России Министерство финансов. Эта дата и является точкой отсчета и существования полноценной финансовой системы в стране. Практически во всех губерниях были созданы казенные палаты и уездные казначейства, которые ведали приемом, хранением денежных сборов, доходов и выдачей денежных сумм. Кстати, Тверское казначейство было создано еще раньше — 27 января 1776 года. Нас, тверских финансистов, обычно поздравляют с праздником в январе. Финансисты с бухгалтерами, конечно, связаны. Бухгалтеры районных учреждений, сельских поселений — самые надежные наши помощники, мы работаем все вместе. У нас в отделе бухгалтерии — три человека.

— Валентина Францовна, а зачем вообще нужны финансисты, если уже есть бухгалтеры и экономисты, которые так или иначе тоже имеют дело с деньгами и бюджетом?

— Финансисты нужны для того, чтобы разрабатывать финансовые стратегии, управлять денежными потоками и анализировать финансовое состояние того или иного предприятия или же муниципального образования. Одним словом, эта система является прямым отражением развития экономики как района, так и области, и всей страны в целом. Еще граф Канкрин, который в первой половине позапрошлого века считался одним из самых видных и выдающихся российских министров финансов (занимал этот пост 21 год), предельно четко отозвался о своей работе, сказав, что «Защита финансов — это есть защита жизненной силы существования государства».

— Выбор профессии у Вас был осознанным, или вмешался случай?

— Спасибо моим родителям, которые после 8 класса удачно отправили меня в Осташковский финансовый техникум. По окончании учебы меня по направлению распределили в Зубцов. В финансовом отделе начинала трудовую деятельность простым инспектором. Несколько лет назад семья поменяла Зубцов на Ржев.

— Отчество у Вас интересное — наверное, немецкое?

— Папа — поляк. Он из Гродненской области, где исторически проживало очень много поляков. Родственники и сейчас живут в Гродно. В Тверскую область приехал заготавливать лес в 50-е годы. Познакомился с мамой, остался здесь навсегда. Тверские мы. Финансистов в семье двое.

— Дети?

— Нет, младшая сестра. По моему примеру окончила Осташковский техникум. Теперь она финансист в Пскове, только должность выше. А я руковожу райфо 15 лет — 11 лет в Зубцове и 4 в Ржеве.

— Валентина Францовна, но хоть в том, что Вы оптимист, я не ошиблась?

— Здесь попали в «десятку». Я — оптимист. А как же? По другому сейчас и жить нельзя.

— Если смотреть на нашу жизнь глазами финансиста, она предстает в новом свете?

— Точнее, более реальной. У нас нет политики, только цифры. Если один плюс один — получается два — это финансист. Если один плюс один — может быть два с половиной или полтора — это уже политик. Политика делает финансы, или же финансы — политику, все взаимосвязано.

Сейчас работаем над бюджетом. Социальная сфера района должна получить все необходимое: зарплату сотрудникам, тепло в садиках и школах. Сокращать социальную сеть уже никто не собирается. Главное, сохранить ее.

— А где же взять деньги?

— Налоги. Политика государства такова, что большая часть налогов идет в федеральный бюджет. Меньшая — в бюджет субъекта. А самая маленькая часть — к нам. Полномочия разделены по ранжиру. Мы же не газифицируем район за свой счет. Только 10 процентов на газификацию деревень идет из нашего бюджета. Все остальное — бюджет субъекта, бюджет Федерации.

— Что можно сказать про бюджет этого года?

— Бюджет сложный, социальный и гибкий. Я бы так его охарактеризовала.

Мы выбираем только те моменты, где к нашему рублю добавляется рубль федеральный, областной, или рубль еще какого-нибудь фонда. Тогда районный рубль получается — словно уже и не рубль, а 10 или 20 рублей.

— Почему центр не может направить финансовые потоки на уровень муниципальных образований?

— Бюджетный процесс на уровне России такой, опять же, бюджетный кодекс, законодательство такое. Повлиять мы не можем, это федеральный закон.

— И вся страна причитает, что денег нет?

— Есть самодостаточные регионы, не дотационные, как мы, тверские. Если бы у нас было больше развито производство, нам подоходного налога хватало бы. Не обязательно должны быть газ и нефть, нет. Если есть производство и оно работает, местным бюджетам достаточно средств, чтобы финансировать социальные сети.

В бюджете Ржевского района нет ни просроченной задолженности, ни долгов по зарплате. Считаю, жить надо по средствам. Но сложно сделать так, чтобы все оставались довольны.

— Зарплата бюджетников в России достигла психологической отметки в 30 тысяч. В Ржевском районе тоже?

— На уровне области зарплата должна быть не ниже средней по региону в промышленности. Есть дорожные карты, которые были утверждены в начале года. Оговорены моменты, какая зарплата должна быть средняя в области по районам. Мы старались подтянуть зарплату, чтобы она была достойная у педагогов, в дошкольном образовании, в сфере культуры. Повышение выдерживается по заданным параметрам. Не тридцать тысяч, конечно, но зарплата прибавилась. Этот вопрос держим на контроле. Деньги находятся, в большей степени это деньги Федерации, часть добавляет область. И самую маленькую часть, в прошлом году это было 30 процентов от повышения, находят на местном уровне.

— Оптимизируете расходы?

— Поскольку мы дотационные районы, отправляем бюджет на рецензию в министерство финансов, которое дает нам заключение, и мы вносим необходимые поправки. Нашу деятельность рассматривают под призмой — раз в два года обязательная ревизия. Порой глаз «замыливается», иногда не видим те расходы, которые можно не делать, и никто от этого не пострадает. И в этом случае нам подскажут. За счет сокращения ненужных расходов, которые ни на что не влияют, было повышение заработной платы. Достойное, я считаю. И учителям, и воспитателям, и культурным работникам.

— Вы считаете, что образование и культуру на селе надо обязательно сохранить?

— Конечно же! Пусть говорят, что в библиотеку или ДК мало кто ходит. Но даже если будет один ребенок ходить, уже нельзя их закрывать. Привезти ребенка в соседнюю школу — это дешевле. Но стоит ли? Нам как можно дольше нужно продержаться, сохраняя социальную сеть.

Для этого надо, чтобы на территории района и физические, и юридические лица красиво перечисляли налоги, пополняя наши бюджеты. Земельный налог и налог на имущество — в селе два основных источника дохода.

— Валентина Францовна, из чего состоит районный бюджет?

— В доходную часть бюджета поступают налоговые и неналоговые доходы от юридических и физических лиц, зарегистрированных на территории нашего района, в той доле, которая предусмотрена налоговым и бюджетным законодательством. Кроме того, поступают субсидии и субвенции из бюджетов других уровней на выполнение переданных полномочий и иные цели. И вот, исходя из того, сколько средств собираем от налогов и сколько поступает из областного и федерального бюджетов, дотационность района составляет более 70 процентов.

— Нельзя ли ввести налог за нецензурное использование русского языка для пополнения бюджета? В Белгороде местные власти приняли решение ввести штрафы за использование нецензурных выражений в общественных местах. За несколько месяцев бюджет города пополнился на 510 тысяч рублей.

— Я бы ввела с радостью. Ненормативная лексика — это бич. Меня поражает, что люди не замечают этого. Мы теперь матом не ругаемся — мы уже матом разговариваем.

— Это от деградации народа — результат последних 20 лет?

— Думаю, это результат всех предшествующих лет советской власти. Не столь давно по историческим меркам Россия была православной державой, которая кормила ни одну страну в мире, была самодостаточной. Люди были верующие, боялись греха. Сейчас народ очень развращен. Мы ничего не боимся. Мы никого не уважаем. У нас нет никаких ценностей, все до такой степени опошлено. Хотим все и сразу, особенно молодые. Но зачем хотеть слишком многого? Не лучше ли оставить после себя хорошее слово, добрые дела, что-то светлое? Ведь мы же ничего с собой не заберем. Надо жить достойно, но к чему это дикое накопительство? На бумаге у меня — миллионы. А для жизни достаточно жалованья.

Да, это результат не только последних двух десятилетий. Мы долго шли к тому. Думаете, почему в бюджете денег нет? Мы жили очень много лет не по средствам. Помогали тем, кому можно было не помогать. Финансировали то, что можно было не финансировать. Имею в виду неприбыльные проекты. Это все накапливалось, накапливалось. И мы вплотную придвинулись к краю пропасти.

— Экономику можно «вытащить» через нравственность? Или бизнес — только бизнес и ничего личного?

— Считаю нравственность первичной, а состояние экономики полностью зависящим от уровня нравственного и интеллектуального развития общества. Если человек непорядочный, как он может быть порядочным бизнесменом? Почему доходов мало? Половина населения зарплату получает в конвертах. Люди не сопротивляются. Платят — и хорошо. А пришли в детскую поликлинику — на сломанном стуле сидим и половины докторов нет. Потому что бюджет один и тот же. Не заплатил налоги — не получил ничего на уровне сельского поселения, района, на уровне областном, на уровне федерации. Раньше был народный контроль. Все было четко — нельзя было утаить какую-то копейку. А сейчас, случается, присваивают миллионы…

— Уже миллиарды — и ничего.

— В том, что мы плохо живем, на 50 процентов виноваты мы сами, виноваты своей терпимостью к безнравственному поведению. Нормальный человек не пойдет на сделки с совестью. Он будет честно работать, честно платить налоги, не будет брать или давать взятки. Кстати, «коррупция» — с латыни переводится как «растление». Но в глубине России мы совсем по-другому живем: нравственной составляющей на местах больше, чем в крупных городах.

— А денег меньше.

— Стараемся, чтобы всем хватило, долгов не было. Мы дотационные, собственных доходов, которые определены федеральными законами, не хватает, чтобы содержать нашу бюджетную сеть. Значит, нам дают дотации, субсидии, чтобы выплатить зарплату и профинансировать все остальное. На местах должны профинансировать бюджетников, чтобы сохранить тот уровень, который есть. Урезать больше некуда.

Деньги собрали налоговики. Федеральное казначейство распределило их по бюджетам. Мы сделали бюджет. Распределили учителям, врачам, исполнили и проконтролировали. Мы — районные смотрители: эффективное управление районной казной, качественное формирование и оптимальное исполнение бюджета — по сегодняшний день остается в приоритете.

— Помните, некогда поэт сказал:

Все оттенки смысла

Умное число передает.

Цифры легко запоминаете?

— Знаю, где они подшиты, где записаны. Могу всегда посмотреть. Казначейское исполнение бюджета — это каждый вид расходов нужно разложить по программе. Счета — не менее 20 цифр. Как их запомнить?

— Завершая наш разговор, что бы Вам, Валентина Францовна, как руководителю, хотелось сказать своим коллегам?

— Хочу пожелать всем успешной работы. Ведь именно от нас, финансовых работников, нашего отдела и всего Министерства финансов России зависит финансовая политика как района, так и всей страны в целом. Сейчас в России, по сути, заново формируются бюджетные отношения. И перед органами государственной власти стоит задача перейти к программному бюджету, чтобы контролировать не структуру затрат, а их общий объем и получаемые результаты. И здесь, без всякого сомнения, в полной мере будут востребованы высокий потенциал и профессионализм финансовых работников всех уровней. В программном бюджете должны быть отражены цели, задачи, мероприятия и исполнение. Сделал, получил эффект, подвел итоги. Если подвел итоги, а эффекта не получилось, зачем нужна такая программа?

Ирина Кузнецова

Фото Владимира Кутузова