РОЗЫГРЫШ

Рассказ

Мне повезло, детство моё случилось на закате советской эпохи. В ту пору не было смартфонов, планшетов и компьютеров, но зато были настоящие друзья — весёлые ребята, такие же, как и я, жившие со мной по соседству. Да и само время было иным: добрым и неторопливым. И  проживали мы его, как могли — шумно и озорно.

На каникулах дома нас видели редко. С утра до ночи — на улице. Играли в различные подвижные игры, вроде догонялок или казаков-разбойников, бегали купаться на речку, в золе от костра пекли картошку, а иной раз просто собирались где-то в лесу и травили друг другу леденящие душу байки, пугая девчонок. А однажды летом устроили им такое эффектное представление, о котором я и сейчас вспоминаю с дрожью в душе.

Недалеко от моей улицы, в переулке, в котором жили мои дедушка с бабушкой, стоял старый дом. В него заселились новые жильцы и, как водится, стали наводить порядок. Около двора спилили несколько огромных тополей и сложили их возле своего забора. Вот как раз там все и играли. Иногда в солнечные дни мы сидели на тополевом стволе и лупой выжигали на коре причудливые узоры, а бывало, забирались на массивные ветви и раскачивались на них, как на качелях.

И вот как-то раз так качаясь, мой друг Максим предложил:

— Пацаны, а давайте девчонок разыграем?

— Как? — спросил я.

— Да просто, будем качаться, а когда они станут мимо проходить, мы тебя столкнём. Ты упадёшь и притворишься мёртвым, а мы тебе подыграем.

— Пойдёт, — сказал я, и мы стали ждать.

Вскоре появились девчонки, а Максим с Юркой меня толкнули. Я, сорвавшись с веток, так натурально упал на спину, что не только девчонки, но и сами пацаны, наверное, поверили в мою неминуемую смерть. Я до сих пор удивляюсь, как тогда ничего себе не сломал.

— Лёшка, вставай! — крикнул Юрка.

Я лежал, не шелохнувшись, вполглаза наблюдая за происходящим. Максим, спрыгнув с ветки, стал меня тормошить, призывая подняться, а потом всем объявил:

— Да он не дышит…

— И пульса нет, — вторил Максиму перепуганный Юрка.

— Что делать будем? Нужно скорую вызывать, — предложил Серёга.

— Ага, ты ещё в милицию позвони, — цыкнул на него Максим.

Надька, самая старшая из девчонок, подбежала ко мне. Стала щупать мой живот. Тут я, закрыв глаза, на сколько мог, задержал дыхание.

— Наташка, Олька, он правда не дышит! — проревела она и со всех ног побежала к дому моего деда. Олька и Наташка, визжа, кинулись следом за ней.

Пацаны стали свистеть и кричать им, чтобы те вернулись, да куда там! А я лежу и думаю: ну всё, приплыли!

Природа изнывала от июльского зноя. Был полдень. Дед мой, вероятно, дремал. И можно было себе представить, как он тогда спросонок испугался влетевшего в дом девчачьего роя, сообщившего, что Лёшка — умер…

Минутой позже я уже видел грузного, в одних семейных трусах мчавшегося ко мне деда и понимал, что сейчас я чудным образом воскресну, но как жить-то теперь… И эта мысль наводила на меня ужас похлеще, чем на девчонок наша раз-удалая шуточка.

Дед, подхватив меня на руки, горестно запричитал:

— Лёнька, внучок… Да как же так-то?..

Тут я открыл глаза и сказал:

— Дед, ты чо?

Бледный и без того дед побледнел ещё больше и лицом стал похож на только что выбеленную печь. Но надо отдать ему должное, сориентировался быстро, больно ухватил меня за ухо и, прищурившись, прорычал:

— Чтоб я тебя месяц в своём переулке не видал…

В следующее мгновение я был дома. Мне было стыдно и очень жалко горячо любимого деда Юру, который вскоре отошёл сердцем и уже через неделю смилостивился, позволив мне снова играть с ребятами у себя в переулке.

Алексей ИЛЬИЧЁВ-МОРОЗОВ

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *