БЫТ И НРАВЫ РАБОЧЕЙ ОКРАИНЫ

Продолжение. Начало в №№ 48-50, 3

О ВОДНЫХ ПРОЦЕДУРАХ

Наталья Краснова:

— Года в четыре помню баню: иду зимой со своей бабушкой, а дорога под гору, и я решила скатиться прямиком в низину. Села и уехала почти к бане. Помню тазы, большие очереди, но никакого дискомфорта, просто это было знакомство с жизнью… Мыться было принято ходить раз в неделю в поселковую баню, она всегда топилась дровами. Стояла баня на берегу Волги. Кто-то приходил со своими тазами, но таскать под горку и с горы не хотелось, поэтому их брали прямо в бане. Время мытья никто не засекал, поэтому очередь стояла и на улице.

Когда сидели в очереди, то ждали именно свободных тазов. Они были алюминиевые. Нужно было обварить таз кипятком, помыть, окатить водой и потом налить в него воды из двух кранов, холодного и горячего, и главное — не ошпариться. Для мытья нужно было еще окатить горячей водой лавку, на которую клали мыло, мочалку и шампунь. Позже сбоку установили душ, чтобы обливаться водой, видимо, после парной, которая была рядом. Там были ступени, на них лежали или сидели. Парились своими вениками. Я туда ходила редко, у нас в семье париться никто не любил.

Ходила в баню с бабушкой, тетей Ларисой, потом с одноклассницей, а вскоре вовсе перестала ходить, предпочитая всем этим банным процедурам душ. Душевые были на заводе в тех цехах, где после смены нужно было обязательно помыться от минваты, древесной пыли и так далее. Помню душ в «пожарке», в котельной, говорят, был еще в цехе минваты и в ДОЦе. Чтобы попасть в душ, нужно было пройти через заводскую проходную (хорошо, если был знакомый вахтер), или шли прямиком через ворота, чтобы не остановили. Все, конечно, знали, что в цеха ходят мыться.

Иногда голову мыли дома в тазу, и для этой цели приносили «волжной» воды, временами брали дождевую. Детей и немощных стариков мыли дома в небольших эмалированных ваннах или железных корытах. Свои баньки были только у шопоровских.

После двухтысячных все стали благоустраивать свои квартиры: проводить газ, воду, канализацию, и главное — отопление. Водоразборные колонки часто текли, создавая большие лужи на дорогах, постепенно стали никому не нужны и сошли на нет.

Баньки были в Шопорово на Волге, кое-кто построил себе и возле домов во дворах, ну а некоторые охочие ездили мыться в городскую баню, когда местная уже не работала и нельзя было попасть в душевые на комбинате при новой частной власти. Впрочем, иногда ходили мыться к знакомым или родственникам в благоустроенные дома «наверху» (в двухэтажках стояли титаны, а в пятиэтажках было центральное водоснабжение).

Грязную воду несколько десятилетий носили в ведрах на помойку, а мусор весь сжигали в печках. Нужно было вовремя вылить ведро, так как полное нести до помойки, да еще со второго этажа, было очень неудобно. Когда стирали дома белье, носили и по два ведра. Некоторые в девяностые годы стали выливать помои прямо за угол, пока никто не видит. После 2000-х почти во всех домах провели водопровод и канализацию.

Была одно время в поселке и своя прачечная в пристройке к пятиэтажке. Там же были организованы мелкий ремонт вещей и парикмахерская — в помощь бытовому обслуживанию населения. В девяностые вместо этого появился ночной клуб «Скорпион» — злачное место на городской окраине, где так сильно шумели до четырех утра, что когда он закрылся спустя лет десять, все поселковые облегченно вздохнули.

Туалеты были деревянные, на улицах. Несмотря на ветхость, некоторые стоят во дворах до сих пор, и в теплое время года нет-нет кто-то туда и зайдет…

ЗА ДРОВАМИ

Жили в домах почти по-деревенски, печное отопление было в ходу еще в 2000-х годах, хотя газ провели в 1977-м.

Сараи здесь всегда были необходимостью. В них или около складывали поленницы дров, потому как топились все печками. Только в начале 2000-х стали переходить на газовое отопление — кто финансово мог себе позволить. Топить в морозы приходилось дважды в день. На печках варили, грели воду, даже гнали самогонку. Газовые плиты у большинства появились в конце семидесятых — начале восьмидесятых.

Дрова зимой и в сырость охапками приносили домой, чтобы немного просушились и хорошо горели. Дрова вывозили с завода. Это были горбыль (длинные коричневые доски вместе с корой), стрелки (покороче, потоньше и светлые), позже — «чебурашки» (маленькие квадратные деревянные отходы). Иногда вывозили настоящие дрова, колотые, но это было намного дороже.

Дрова разгружали прямо во дворы, потом пилили электропилами собственного изготовления. Отец на такой пиле как-то поранил руку, задел сухожилия. Иногда эти пилы брали в аренду, а также нанимались друг к друг на распил. Потом всей семьей выходили на укладку дров, чтобы они не попали под дождь. Надо было уметь сложить поленницу так, чтобы она не развалилась: «заложить» полешками крест-накрест и выдержать ровно-ровно высоту хотя бы с метр, дальше было проще. Обычно надевали суконные рукавицы с того же завода и брались за дело. Иногда могли подворовывать дровишки, когда поленница была сложена прямо к стене сарая. И за этим следили и примечали, не убыло ль дров со вчерашнего. Порой устраивали воришкам «сюрпризы» — закладывали полено, в которое был вложен какой-нибудь патрон…

А еще в дровах делали заначки. Однажды я так нашла шесть рублей, а потом еще тридцать.

Наши детские шалаши часто находились среди поленниц и возле них, там мы играли, и запах свежего дерева остался как один из запахов детства.

Сараи служили и в качестве кладовой, в них хранились квашенная на зиму капуста в кадках, огурцы. Погреба были не у всех; там хранили картошку, капусту, свеклу, банки с вареньем и домашними заготовками. В сараях часто держали кур, поросят, кроликов, после войны — коров. Бабушка Нюра держала корову тридцать лет. Стадо пасли прямо на берегу Волги, дальше моста. Нужно было идти туда доить корову и обратно нести молоко. Наша Голубка давала молока много, по три ведра в день, этим и жили. Молоко было хорошее, у бабушки были свои клиенты. Она выручала за молоко тридцать рублей в месяц, а путевка, к примеру, в пионерский лагерь стоила семь пятьдесят. На корову надо было накосить травы. И как говорят, трава вокруг вся была всегда скошена, не было зарослей, все уходило на корм скотине.

Все очень много топили печки, хотелось согреться, а в одной квартире могло жить по три семьи. Возгорания были частыми. На улице Центральная, примерно посередине, висел колокол на столбе. Если возникал пожар, сразу в него звонили, и приезжали пожарные. У бабушки всегда лежали собранные на случай возгорания вещи, в больших узлах в гардеробе. И она говорила детям: как только пожар, надо окно открыть и вещи бросить. Так на тюках и жили, потому что было страшно: то с одной стороны квартира в доме загорится, то с другой. Иногда сараи горели, но большие полностью выгорали редко. Очень много в поселке было пожаров в девяностые: сгорели восьмой дом, здание бывшей школы, клуб и несколько бараков на берегу.

Однажды на 7 ноября был большой пожар, сгорел цех. Были и возгорания, очень похожие на поджоги. Так, сгорели два барака на Волге. Когда пожарные приехали тушить, а поселковые помогать, то удивились, что вещи погорельцев были все собраны в кульках до мелочей. Потом пострадавшим предоставили квартиры.

Сараи, как правило, переходили к новым жильцам по наследству. У каждой семьи в двухэтажных домах было не по одному. Прямо в сарай мог быть встроен и гараж для мопеда или мотоцикла.

С сараями и дровами многие не расстаются до сих пор. Кто оставил хотя бы одну из двух печек в квартире «на всякий случай», нет-нет да и протопит ее, а кто-то так и не решился провести газовое отопление. Сараи по-прежнему служат и местом для склада инвентаря и старых вещей, и хранения овощей, и нужными в хозяйстве постройками, где живет собака или несколько кур.

Здесь, в двухэтажках, что были построены в сороковые-пятидесятые, известно всем: если квартира на первом этаже, то она непременно холоднее. Поэтому лучше тем, кто живет на втором, да еще и в середине дома. Это, конечно, при условии, что соседи не экономят на тепле и не бросили свое жилье на произвол судьбы. «Им хорошо, — говорят соседи снизу, — меньше тепла надо».

До сих пор жители микрорайона, кто не озаботился проведением газового отопления, а с дровами возиться тоже не хочет, используют самые разные способы поддержания тепла в зимнее время. Это и электрические обогреватели, и даже, в крайних случаях, газовые плиты. Вообще, здесь по печным трубам в домах видно, кто затопил печь да давно ли, даже можно определить, чем печь топится. К примеру, если топят «чебурашками», то дым идет черный, едкий и его очень много, такие дрова прогорают очень быстро и толку от них мало, так как нет углей. Да из трубы котельной лесозавода тоже час-то идет черный дым. Газ стал нынче очень дорог…

Виктория КУЗНЕЦОВА

Продолжение следует

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *