К 555-летию хождения Афанасия Никитина за три моря

Сегодня, уважаемый читатель, мы расскажем об одном интересном факте истории, который, как предполагаем, раньше никогда не был озвучен в силу разных обстоятельств. Разговор нынче пойдет о нашем земляке Афанасии Никитине.

Действительно, фигура путешественника и писателя, исследователя и первооткрывателя Афанасия Никитина (около 1435 — 1475) и теперь, спустя более пяти с половиной столетий, вызывает интерес. До настоящего времени нет полной ясности во многих вопросах: кто же он и откуда родом, как возникла сама идея такого длительного путешествия в иные, ранее неизвестные земли?

Афанасий Никитин был одним из первых европейцев, ступивших на землю Индии. Знаменитый путешественник открыл восточную страну за четверть века до Васко да Гамы (1469-1524), португальского мореплавателя эпохи великих географических открытий, командующего экспедицией, которая впервые в истории прошла морским путём из Европы в Индию.

Свои путевые записки Афанасий Никитин вел 6 лет (с 1466-го по 1472-й). Они получили название «Хождение за три моря». Здесь содержатся уникальные подробности описания быта и политического устройства восточных государств. Эти рукописи были поистине новаторскими трудами. Впервые в большинстве заметок о пребывании в столь дальних от русских земель территориях рассказывалось не о паломнических странствиях к Святой земле и другим географическим местностям, имеющим сакральное значение для христианской веры с целью поклонения и молитвы. В своих трудах наш соотечественник изложил впечатления о мирской жизни других народов, их занятиях и устройстве быта, традициях и верованиях, складе жизненных устоев.

* * *

Следует сказать, что для Афанасия Никитина эта шестилетняя поездка в дальние страны была не первая. По виду своих занятий, а был он купеческого рода, ранее у него уже имелся удачный опыт пребывания в Византии, Молдавии, Литве, Крыму. Все эти сведения тоже обнаруживаются в его путевых размышлениях.

Свой путь в 1466 году Афанасий начал с Твери, где получил грамоту от Великого князя Михаила Тверского (1453-1505, правление 1461-1485), собираясь развернуть широкую торговлю в районе современной Астрахани. Добавим, что некоторые историки считают выдачу такой бумаги основанием видеть в купце тайного дипломата, резидента тверского князя, но это документально не подтверждено.

Дата отправки с берегов Верхней Волги не совсем ясна. Во многих источниках она обозначена как 1468 год. Мы же считаем, опираясь на историческую записку М. Ильина, директора Тверского архива (ГАТО. Ф. Р-1583. Оп. 1. Д. 2018. Лл. 5-6.), дату 1466 года оптимально правильной.

Итак, в самом начале лета 1466 года путешественник отбыл из Твери (Тверское княжество), «перекрестясь на храм Спас-Преображенья» (г.п. 1285). Купеческий караван Афанасия Никитина поплыл вниз по Волге — мимо Калязина, Углича, Костромы, Плёса. В Нижнем Новгороде в целях безопасности тверской караван должен был присоединиться к каравану Василия Папина — московского посла Ивана III, который направлялся в Шемаху (город в Азербайджане). Но когда тверской корабль причалил к нижегородской пристани, московский караван уже ушел на юг.

Только после двухнедельного ожидания из Москвы татарского посла Ширвана Хасан-бека Афанасий Никитин с другими купцами вновь отправился в путь с общим караваном вниз по Волге. Под самой Астраханью путников ограбили местные разбойники — астраханские татары, не посчитавшись, что на одном из кораблей плыл «свой человек» и к тому же посол. Они отняли у русских купцов весь товар, закупленный в кредит. Возвращение на Русь без товара и денег грозило для купцов долговой ямой. Товарищи Афанасия и он сам, по его словам, «заплакав, да разошлися кои куды: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь; а кой должен, а тот пошел, куды его очи понесли».

Но Афанасий Никитин идею свою не оставил. Через Дербент и Баку он попал в Персию, пересек ее от Чапакура на южном побережье Каспия до Ормуза на берегу Персидского залива и по Индийскому океану к 1469 году доплыл до Индии. Там он провел целых три года, посетив Бидар, Джункар, Чаул, Дабхол, совершил поездки в расположение алмазных копий, побывал в местечках Райчур, Кулур, Голконду и Парват (одна из святынь индусов). В Индии он не только заключал выгодные торговые сделки, но и записывал сведения об увиденном и услышанном, а также сблизился с индусами, с которыми вел долгие разговоры о жизни и вере.

На обратном пути в 1471 году Афанасию Никитину довелось побывать на побережье Восточной Африки, в «земле Эфиопской», где он снова был ограблен, но отпущен. Отсюда купец двинулся на север, «на родину» и по объятому войной Ирану к октябрю прибыл в Трапезунд, на южный берег Черного моря. Здесь Афанасий Никитин был арестован турецкими властями, так как пришел из враждебного Ирана (Персия), и был лишен всего имущества.

С трудом пересек Афанасий Черное море и достиг берега Крыма у Балаклавы, а 5 ноября высадился в Кафе (ныне город Феодосия, а тогда — генуэзская колония русских купцов). Здесь он провел всю зиму 1471-1472 годов, завершая записки о своих путешествиях и готовясь к поездке домой. Есть версия, что в 1472 году посетил крымский Гурзуф, где пробыл пять дней, пережидая бурю на Черном море. Свой трудный и опасный путь по крымским берегам он описал в своем опусе. Сейчас, кстати, одна из улиц Гурзуфа названа именем Афанасия Никитина.

Весной 1472 года с московскими купцами наш земляк направился днепровским путем в Тверь. И это была самая скорая дорога на его малую родину. Но не дойдя немного до Смоленска, Афанасий Никитин умер. Обстоятельства его смерти неизвестны. Торговцы и сотоварищи Афанасия Никитина, сопровождавшие странника, доставили его записки в Москву. Они передали дневник мореплавателя советнику Ивана III. Рукописи путешественника в 1480 году были включены в русскую летопись.

* * *

Первым историком, кто обнаружил и обнародовал записки тверского путешественника, стал Николай Карамзин (1766-1826), создатель «Истории государства Российского» — одного из первых обобщающих трудов по истории России. Своим главным делом по написанию российской истории автор занимался с начала XIX века.

Указом императора Александра I от 31 октября 1803 года Карамзин был официально назначен историографом для сочинения и повествования государственной истории. Через полтора десятка лет, в 1817 году, вышли из печати первые 8 томов «Истории…». Этот труд стал уникальным и был переведен на многие иностранные языки. Уже через год, в 1818-м, было предпринято второе издание книги уже в 12-ти томах, что только подтверждало его общественную значимость. Подчеркнем, что вся подвижническая деятельность исследователя Карамзина имела огромный успех и признание не только в России, но и за рубежом.

На протяжении более 20-ти лет Николай Михайлович неустанно работал над поиском исторических документов, делая «раскопки» нового материала по истории государства. Подобные клады и залежи имелись во многих православных монастырях, в их архивах и библиотеках, куда доступ ученому был разрешен, поскольку он имел статус государственного историографа. И вот однажды он нашел записки о тверском купце, побывавшем в Индии: «Я нашел их в библиотеке Троицы Сергиева монастыря при одной летописи в четвертку старинного письма».

Именно Карамзин стал первым, кто предположил, что Афанасий Никитин был родом из ржевских купцов, которых отличали отменное здоровье, жизнерадостность, грамотность, умение ладить с людьми, незлобивость, осторожность, патриотизм и верность православию. Он, как подметил Карамзин, был умелым организатором и сговорчив в общих целях, хорошо владел литературным словом, был любознателен, образован и удачлив, опытен и предприимчив, понимал смысл мены денег и товара, значимость богатства, ценил человеческие качества, силу внутреннего «стояния», честность и добротность.

Интересен факт и того, что есть еще одно подтверждение наличия ржевских родовых корней Афанасия Никитина. Это было зафиксировано и утверждается в рукописных «Исторических записках» учителей Раменских, проживающих с конца XVIII века в селе Мологино (теперь — ржевские земли).

Еще одним занимательным обстоятельством, которое утверждает возможность ржевского следа в биографии Афанасия Никитина, является местная уникальная интересная особенность, имеющая привязанность только к ржевскому Верхневолжью. По народным легендам, во многих своих финансовых операциях, которые осуществлял русский путешественник, он рассчитывался жемчужными зернами. Ими была подбита вся ткань подкладки, пришитая с изнанки его одежды. Таким образом жемчуг как природный минерал служил и для укрепления швейного изделия (придания ему толщины и формы), и предотвращения истирания верхней ткани, а также был крепкой броней и защитой от неприятельского оружия. Кроме того, жемчуг и в средние века (как, собственно, и сейчас) ценился как драгоценный камень и использовался для производства ювелирных изделий. Он был не только средством парадного украшения одежды, но и показателем богатства. Для читателя скажем, что некогда в водах Верхнего Поволжья (Волга и ее притоки) в избытке водился жемчуг (подробный рассказ о жемчужном промысле на ржевской земле опубликован в № 2 «РН» от 12-18 января).

В заключение наших размышлений о хождении за три моря Афанасия Никитина приведем еще одну поразительную и показательную причину привязанности путешественника к отеческой ржевской земле. Назад, обратно на Русь, купец поднимался и возвращался по Днепру (не по Волге, а ведь там было привычнее и, возможно, безопаснее). И дошел ведь уже он сам до Смоленска, почти до любимой родины, «что там до Ржева-то — рукой подать, закрайка смоленской земли будет».

Вспомним, что ржевский край очень долгое время входил в состав Смоленского княжества. Это было и в XIII-XIV веках. А потом на протяжении своего дальнейшего существования ржевская земля постоянно являлась предметом спора московских, тверских, смоленских и литовских князей. Так, в 1408-1410 годах территория у Ржева управлялась Свидригайло Ольгердовичем, после чего Ржев ненадолго перешёл к Москве. А в 1447-1460 годах Ржев был уже частью Тверского княжества. Добавим, что это и есть время великого похода Афанасия Никитина. В 1462-1526 годах, почти на семь десятилетий, Ржевское княжество стало вновь уделом Великих князей Московских. Территория ржевской земли лишь в конце первой половины XVIII веке вошла в состав Тверской епархии. Это произошло в 1744 году.

Возвращение домой по реке Днепр для купца Афанасия Никитина в 1472 году было весьма веским, осознанным и знаковым обстоятельством. Ведь от истока Днепра до Ржева всего 70 верст! Напомним, что ржевская округа на порубежье смоленско-тверского пограничья исстари звалась «Большой Оковский лес (лес рек, лес волоков) — славянские ключи», откуда берут начало крупнейшие водные недра Европы: Днепр, Волга, Западная Двина (Даугава).

Политическое положение на Волговерховье на начало второй половины XV века складывалось непросто: границы княжеств постоянно рушились и менялись, расшатывая и усиливая нестабильность «стояния» приволжских территорий. Это еще раз, по-видимому, давало новый повод для раздумий путешественника А. Никитина о пути своего передвижения. И он шел домой, и «дым отечества» звал его, что очевидно. А малая родина все так же неусыпно ждала своего сына.

Ольга КУЗЬМИНА