Криминальная история

Вспомнить это старое уголовное дело заставили нынешние обстоятельства. Судите сами. Сейчас в непростое, назовем так — «санкционное» время, как и тогда, в «лихие времена» конца девяностых годов минувшего века, простым людям было тяжело жить, приходилось выживать.

Сейчас цены в торговых точках скачут, как блохи, и возникает ажиотажный спрос на некоторые продукты — например, на сахарный песок. Картофель старого урожая в магазинах так подорожал, что даже неинтересно, сколько же будет стоить картофель урожая нового. С информацией Росстата о ценах может ознакомиться каждый. А сограждане вновь стали задумываться о своих, порой уже заброшенных, приусадебных участках и дачных полях.

Пришли по весне на дачи, а там все разграблено. Весь металл, от лопат до бочек под воду, исчез, как корова языком слизала.

Опять, как и в девяностых, разрастается воровство металла. Потому что это деньги, и спрос рождает предложение.

Посадят граждане на своих полях картофель и прочую овощную продукцию. А потом настанет время собирать урожай, придут, глянут, а там уже все и без них выкопано. Так было в девяностых. Вспоминается рассказ одного мужчины из того времени.

— Пошел я, значит, на свое поле картошку копать. Подхожу и вижу, что на моем плану какие-то два мужичка вовсю шуруют, то есть копают картофель, значит. Я и спрашиваю их: «Как урожай-то?» — «Хороший, — отвечают они, — знатный». Ну, я на них с лопатой и кинулся, а они — бежать от меня…

Помнится, я тогда сказал: хорошо, что они сами на тебя с лопатами не кинулись.

А вспомните, с чего и почему в городе начался так называемый «бум» установки железных входных дверей в подъездах?! Опять же с воровства. Стали обворовывать сараи в подвалах домов, где хранились запасы. В подъезды проникали чужие люди, в основном бомжи — погреться или поспать возле батареи на лестничной площадке, а то и украсть что-то, что плохо или хорошо лежит.

Все это было, было, было. Тогда, в девяностые, стать чужим в нашей жизни было довольно просто. Достаточно было потерять свой изначальный социальный статус, стать изгоем общества. Никому не нужным и всеми отвергаемым.

Потерять работу, квартиру, семью — легко. Оступиться и упасть может каждый, а вот снова встать на ноги могут далеко не все. И причины тому разные: и отсутствие воли, и непреодолимая тяга к спиртному, и совокупность жизненных причин и условий, накладывающихся одни на другие. Вот тогда в Ржеве жильцы многоквартирных домов и стали бояться чужих людей в своих подъездах, и начался «бум стальных дверей». Кодовые замки, домофоны, как некая полоса отчуждения, превращающая дом в крепость.

Только за замками не спрячешься и за решетками не отсидишься. На каждую гайку найдется свой болт с резьбой, и в жизни все равно приходится сталкиваться с реалиями суровой действительности. С теми реалиями, которые заставляют нас делить людей на своих и чужих…

Ивану (назовем его так) было за сорок, когда его жизнь, в силу возникших обстоятельств, покатилась, как говорится, под откос.

А так, вроде бы, хорошо начиналось, как у людей. После общеобразовательной школы — армейская служба. После дембеля — работа на заводе. Одновременно с работой окончил техникум, получил средне-специальное образование. Стал задумываться об учебе в институте. Женился… Живи да радуйся, ведь и в трудное время можно всегда отыскать, чему порадоваться, даже солнечному утру или теплому летнему дождю.

Но случился у Ивана излом в судьбе. Несчастье, переросшее в трагедию. Жена умерла, устоявшийся быт нарушился, и потерял себя мужчина. Слабаком оказался. Стал пить горькую. За прогулы с работы уволили. А тут и квартиру потерял. В девяностые лишиться жилья было проще простого, особенно пьющему человеку. Историй таких в памяти не один десяток наберется. И иди тогда слоняйся по улицам, броди по свалкам и помойкам. Ночуй где придется. А еще постоянно хочется есть, а еще лучше — выпить. Как это звучит в старой присказке: «Ножки, ножки, что вам — винца или сапожки? Винца! Ну, так ходите босиком…»

Примерно так думал и Иван, пока не загремел в колонию за кражу. Это была его первая ходка. Вот уж где думать о хлебе насущном было не надо. Там за него думали работники администрации исправительного учреждения. Все четко, по распорядку: подъем, завтрак, обед, ужин. И спать уложат не на голые нары, а на кровать со всеми положенными зеку постельными принадлежностями. А ежели что не так, то можно и прокурору пожаловаться.

Но стремиться туда все же не следует, неволя есть неволя.

Иван, когда освобождался из колонии по отбытии срока наказания, думал устроиться на работу, обрести хотя бы койко-место в общежитии. Но не тут-то было. На предприятиях и в конторах шли сокращения. И порядочному-то человеку трудно куда-либо устроиться, а тут, здрасьте вам, бывший зек пожаловал.

Пообивал Иван пороги присутственных мест, помыкался да и махнул на все рукой. Решил, что и так проживет. И продолжил уже ставшее ему привычным бесцельное времяпрепровождение. А что? Разве плохо? Не надо ни перед кем отчитываться и заискивать, и начальников над тобой нет. Трудиться постоянно никто не заставляет. А «шабашкой» какой-нибудь можно перебиться всегда, особо спину не ломая.

К тому же знакомства по пьянке заводятся быстро. Всегда можно найти для себя крышу над головой, а корочку хлеба — и подавно. Народ у нас жалостливый, особенно женщины. Рублишко-другой, а то и десяточку в шапку кинут. А если что плохо лежит — то и стянуть можно.

Стояла теплая весна. Снег сошел, дороги подсыхали. Иван обитал у знакомого в вагончике на стройке, никакого отношения к этой самой стройке не имея, а днем прогуливался по улицам города. Глазел на людей, спешащих по своим делам. На мужчин под ручку с женщинами. Завидовал им.

Люди были нарядно одетые, красивые, особенно женщины, и от этого ему становилось тошно. Одиноко и холодно. Где бы и ему найти такую? А то все попадаются какие-то пьянчужки, с которыми и в одной случайной компании проводить время стыдно.

Он вздохнул и пошел дальше.

Еще был далеко не вечер, хотя уже темнело. Хотелось есть, а в кармане ни шиша. В это время Иван находился почти в центре города, не так уж и далеко от отдела милиции, и сотрудников он все же побаивался.

Спонтанно зашел в подъезд одного из домов, открытый, наверное, для проветривания, и спустился в подвал. Нашел на полу металлический прут из арматуры. Поднял его, а потом отправился к одному из сараев, расположенных тут же, в подвале. Сломал замок.

Шум и треск, конечно, был. Иван прислушался. Нет, все тихо. И тогда он дернул дверь сарая и вошел внутрь, как сказочный Али-Баба входил в пещеру сорока разбойников, набитую драгоценностями. Мать честная! На полках — банки с соленьями и вареньями, кои запасливые хозяева наготовили с осени.

Иван взял трехлитровую банку с маринованными помидорами, такую же банку с огурцами, добавил к ним полуторалитровую банку с вареньем из черной смородины и вышел из кладовой. Но далеко уходить отсюда он не собирался. Присел пировать тут же, в подвале. Благо хлебушек у него был с собой. Вкуснотища-то какая! А в подвале и тепло, и мухи не кусают.

В это же самое время владелец сарая решил спуститься в подвал за понадобившимся инструментом, чтобы что-то починить у себя в квартире.

Глядь, а дверь-то в сарай открыта, замки сломаны. Да и мужик какой-то спрятался в полутемном углу. Хозяин рисковать не стал. Возвратился. Прикрыл дверь в подвал и пошел домой звонить по 02.

Когда приехали стражи порядка, хозяин с женой тоже отправились в подвал — показать дорогу и посмотреть, что будет дальше.

Возникшая перед ними картина была достойна кисти художника, а не слов протокола. Представьте себе: стоит в подвальном помещении жилого дома группа людей. Сотрудники в форме, хозяева обворованного сарая в гражданском, а промеж них, устроившись на полу, мужик знай себе уплетает с хлебом варенье прямо из банки. Мол, погодите, сейчас закончу. А где-то испуганно мяукают попрятавшиеся коты…

По данному факту в отношении Ивана возбудили уголовное дело по 158 статье УК РФ «кража», и до суда, до которого было еще далеко, оставили на свободе под подпиской о невыезде.

Прошло немного времени. Однажды Иван так «нарезался» спиртного с некими приятелями, что уснул в чужом подъезде на пятом этаже, прямо на лестничной площадке.

Утром проснулся рано. На бетонной площадке между лестничными пролетами было довольно зябко. Он поежился, расправил плечи и пошел вниз по ступенькам с независимым видом ничем не обремененного человека. И хотя он был чужаком в этом подъезде, все же уходить из него не хотелось. Как никак, подъезд приютил его на ночь и в чем-то даже стал для него своим.

Дойдя до первого этажа, Иван машинально толкнул дверь одной из квартир. И, о чудо, она оказалась не заперта.

Хозяйка квартиры незадолго вышла во двор подкормить кошек, собравшихся под окном. А перед этим женщина достала некую сумму денег и положила в карман куртки, которую повесила возле двери, чтобы потом отправиться в магазин за покупками.

Иван, приоткрыл дверь и заглянул в помещение. Вроде никого. Однако рисковать не стал, снял с вешалки куртку, и быстро вышел. Но не идти же на улицу с курткой под мышкой: вдруг кто заметит, шум поднимет, а это ему ни к чему.

Иван опять поднялся на пятый этаж и стал обыскивать карманы куртки. И снова, о чудо, обнаружил в одном из карманов деньги. Настроение сразу поднялось в предвкушении близкой выпивки.

Куртку он бросил, зачем она ему. А вот деньги — другое дело. Деньги не пахнут, и на них не написано, чьи они. Иван вышел на улицу, молча прошел мимо тетки, кормившей приблудных кошек, хмуро взглянувшей на него: мол, шляются тут всякие по подъездам.

Закончив возиться с кошками, хозяйка квартиры на первом этаже возвратилась домой. Хотела надеть куртку и не нашла ее. А вместе с курткой пропали и деньги. Тут ей и вспомнился мужик, только что прошмыгнувший мимо, и она бросилась к телефону.

Приехавшим правоохранителям она описала приметы мужика, по которым были сориентированы патрульные группы. А Иван, кстати, и не думал прятаться и где-то отсиживаться. Он направился в ближайшую торговую точку. Купил хлеба, сметаны и выпивку. Присел неподалеку, за магазином. Пил и закусывал хлебом, макая в сметану, как истинный аристократ местной подворотни. Тут его, уже пьяного, и задержали патрульные.

Отпираться он не стал. Бессмысленно. Было возбуждено новое уголовное дело. Ивана арестовали. А потом был суд и обвинительный приговор.

P.S. С тех пор прошли годы. Но так не хочется, чтобы подобное повторилось вновь, хотя и говорят, что история развивается циклично.

Впрочем, пережили мы когда-то лихие девяностые, переживем и нынешнее непростое «санкционное» время. Главное — верить в то, что все будет хорошо, а значит, так и будет. А как же иначе.

Евгений ОЖОГИН