Криминальная история

Люди живут как умеют. Живут по-разному, согласовываясь с обстоятельствами и своей совестью, если, конечно, она у кого-то есть.

— Гражданин начальник, осужденный Иванов, статья…

— Да ладно, Иванов, — прервал осужденного начальник оперчасти колонии, коего зеки именовали «Кум». — Ты теперь не осужденный. Срок закончился. Пошли получать вещи — только надолго ли…

Сергей Иванов пробыл в местах не столь отдаленных, как еще именуют исправительные колонии, разбросанные по стране, почти половину из сорока лет своей жизни. Он освобождался из мест лишения свободы уже седьмой раз.

Ворота колонии раздвинулись автоматически и пропустили его, будто выплюнув из себя, а потом, скрежеща, задвинулись снова. Он вздохнул глубоко, будто собираясь опрокинуть стакан водки, и пошел прочь не оглядываясь.

Прибыв в родной город, в домик престарелой матери, Сергей Иванов встретился с прежними друзьями. Впрочем, какие они друзья. Сергей зло и пьяно оглядел собравшихся собутыльников. Так, мразь, безвольные люди, не нужные государству и обществу.

Уже несколько месяцев Сергей пил, гулял и работать не собирался. Пусть медведь работает, у него четыре лапы. На «нового русского» он не тянул явно. Не было ни машины, ни коттеджа, ни денег, но была сила воли, закаленная пребыванием за решеткой, в своей среде обитания, этом специфическом пласте нашего общества.

Он обладал не столько физической силой, сколько организаторскими способностями и замашками явного лидера. Со временем Сергей сколотил вокруг себя компашку, среди которой насаждал тюремный режим и послушание. Так как непослушные карались строго. С некоторыми он «ходил на дело». Воровали. Деньги пропивали. Как вожак Сергей угощал всех. Что делали в этой разношерстной компании жены некоторых опустившихся граждан, остается только догадываться, но к стакану тянулись все.

Был в этой компании некто Андрей, тоже мужик за сорок лет. В одной из пьянок он перебрал и умер на кухне в домике Сергея. Сразу встал вопрос: что делать? Труп Андрея лежал на кухне, и сообщать об этом в правоохранительные органы никому не хотелось. Зачем привлекать к себе внимание.

— У, козел… — Сергей нецензурно выругался. — И откинулся-то не по-людски, — он нервно прошелся по комнате.

— Ты! — ткнул Сергей в сторону одного из подчиненных по имени Иван. — Поможешь!

Ночью они вдвоем отволокли труп в безлюдное место и сбросили в канализационный колодец.

Три месяца было тихо. Никто Андрея не искал. Пропал человек и пропал. Пока при проведении ремонтных работ случайно не обнаружились полусгнившие человеческие останки, на которых установить какие-либо повреждения было уже невозможно.

Машина розыска, конечно, завертелась, но вхолостую. Пока помощник Сергея Иван, томимый беспокойством, сам добровольно не явился в правоохранительные органы и не сделал соответствующее заявление в виде явки с повинной.

Иван хотел смягчить себе меру наказания, а оказалось, что нет в Уголовном кодексе РФ статьи, предусматривающей ответственность за уничтожение трупа. И все. Так Сергей Иванов, как хитрющий вожак, снова вышел сухим из воды.

Погорел он на другом. Взял к себе, как бы в рабы, некоего Аркашу. Однажды Сергей шел по улице и встретил его. Обрадовался.

— А, должничок. Иди-ка сюда, — грозно сказал он.

— Ты чего? — испугался Аркаша, зная характер Сергея.

Сергей повысил голос:

— Я тебе говорил, что ты должен был для меня сделать?! Говорил! Ты не сделал. Тогда долг за тобой и часики тикают. А пока не отдашь, будешь моим рабом, — и врезал для убедительности Аркаше по шее.

Он приволок того к себе домой. Заставил жить на кухне и выполнять различные работы. А чтобы не сбежал, приставил к нему соглядатая из своей компании. Периодически, как спортсмен боксерскую грушу, избивал работника, чтобы тот трепетал и во всем потакал господину.

Сбежать из дома Сергея у Аркаши возможности не было. Но все-таки удалось и явился он куда следует. И вновь завертелась машина следствия. И многое из
похождений Сергея вылилось наружу.

Потом был суд, срок и этап. Как в старой песне поется: «По тундре, по железной дороге…»

Опять захлопнувшиеся за Сергеем ворота колонии и усмехающийся «Кум» — начальник оперчасти, встретивший его.

И какие из всего этого выводы? А выводов не будет. Такое было время, и люди были разные, как и сейчас. И жили они по-разному, согласовываясь с обстоятельствами и со своей совестью, — те, у которых она еще была.

Евгений ОЖОГИН