Продолжение. Начало в № 50

Ясли-сад, детский комбинат…

Валентина Николаевна Зудина, работавшая воспитателем в яслях-саду «Ёлочка», вспоминает: «Детский сад был новым, с хорошим оборудованием и методическими пособиями. Заведующая Вера Васильевна Лукашова принимала на работу персонал со специальным образованием, зарплата у воспитателей была ниже, чем в школе, на 5 рублей. Это в те времена, когда хлеб стоил 14-20 копеек. Методистом работала Галина Викторовна Краснова. Моей напарницей по работе была Нина Николаевна Смородкина, грамотный, творческий специалист; добрая душа Тамара Александровна Анашкина работала няней. Я быстро влилась в дружный, развивающийся коллектив, 12-я группа 1983 года была моим первым выпуском. В поселке была активная жизнь: кино, концерты, различные мероприятия. Мы, как работники детского сада, часто выступали в клубе».

Валентина Николаевна Становая: «Заведующей садика на мебельном была Вера Васильевна, там у нас выросли и сын, и дочка, и за это время садик неоднократно занимал первое место по нашей тогда Калининской области. Он был просто уникальным. Когда я вышла на работу на «Электромеханику», думала, что так везде, а меня слушали, открыв рот, и никто не верил, что это было в захолустье… Во-первых, там был какой-то уникальный порядок, все были исполнительные, доброжелательные и заботливые. Там даже моего ребенка в три года научили делать массаж Уманской. Этот противогриппозный массаж только входил в моду, и любого полупростуженного ребенка приводили в порядок в этом саду, чтобы матери не садились на больничный, потому что основная масса детей были заводские. Там были прекрасные утренники, с детьми гуляли, что называется, день и ночь, и не было такого, чтобы воспитатель где-то сидела или болтала с коллегой. Наша воспитательница была чудесная — это Галина Петровна Потилепень.

В Верхнем Бору был настоящий пионерский лагерь с длинным деревянным корпусом. Там отдыхал летом брат, а мы его навещали, купались и загорали на берегу. Это место, насыщенное хвойным целебным духом, очень ценилось среди отдыхающих в пансионате москвичей. Вообще было приято ходить в Верхний Бор с семьей на пикник. Каждую зиму мы ездили туда на лыжах, даже когда дети были совсем маленькими. Они сидели в санках, и овчарка их везла до леса через Шопорово, через Волгу».

Детвора со двора…

В советское время главным праздником неофициально считался Новый год. Нас ждали ёлка в школе и подарки, украшенный дом и вкусный ужин в новогоднюю ночь. Ждали каких-то особенных премьер песен от «Голубого огонька», палили из хлопушек, жгли бенгальские огни. Дети готовили представление, взрослые ходили в клуб себя показать или потанцевать. Эта шумливая суета была чем-то вроде традиции, когда люди могут немного раскрепоститься.

Следующие праздники — 8 Марта и 23 Февраля — были школьно-производственными, торжественными и ни к чему не обязывающими. А вот 1 Мая духовой оркестр начинал играть у самого клуба, собирая заводчан на торжест-венное шествие трудящихся. Это поднимало настроение, а ведь еще были и флажки, и шарики, и украшенные ленточками проросшие берёзовые веточки — средняя школа уже ходила на первомайскую площадь. Толпы радостного народа, причастность к общему празднику…

Осенью был День работников леса, в третью субботу сентября, и потом — Октябрьская. С ней тоже, как и с другими, поздравляли даже дальних родственников открытками, к этой дате резали поросят, варили холодец. На демонстрацию ходили менее охотно из-за холодов; иногда в профкоме давали премию тем, кто пошел, — то три рубля, то десять. Праздник этот был больше домашний — взрослые ходили друг к другу в гости, ели-пили, пели песни застольные, не политические.

У детворы были и личные праздники — свои дни рождения. Их отмечали не все, приглашали человек по пять-шесть из класса. Все ждали сладкого и торта, который чаще пекли, чем покупали, у кого-то была газировка из баллончиков, у кого-то жареная утка, принесенная отцом с охоты. А все остальное, как песни на пластинках, было похожим. Но школьникам нравилось, что им дают «погулять».

Любили мы играть и за сараями, и в кустах сирени делать «шалаши». Вокруг и по улице было много деревьев, на березу под окном любовались, с липы собирали цвет, с черемухи — ягоды, под дубом — желуди осенью. И самое первое мое впечатление от деревьев, что они — живые. На некоторые мы забирались, сидели там на ветвях. Летом возле дома играли в домики и шалашики, устраивая «семьи» с кормежкой на «кухне». Раз как-то лили свинец или олово на костре в железных ложках. Наши игры были среди вагонеток с пахнушим елью четырехметровым горбылем, среди дров и бревен. И любая доска превращалась в весы, а еловая кора — в развесную рыбу.

Привезли как-то по железнодорожной ветке вагоны с бревнами, да и сгрузили прямо за «линией» — так называли эту ветку до завода. Детвора постарше сразу стала ее осваивать, и ползали в завалах бревен, искали ходы и выходы, заползая в узкие места чуть ли не без штанов. Было такое доверие к миру вокруг, что горка бревен как зона риска и не воспринималась. Постройка шалашей в зарослях кустарников и деревьев у детворы бытует и до сих пор.

Однако по берегам Волги гуляли с укоренившейся опаской, что где-то в земле или в реке может лежать неразорвавшаяся мина, бомба или граната. Рисунки этих страшных мин висели в школе — это были памятки безопасности. Были случаи, что получали ранения или погибали школьники в лесу, когда пытались взорвать снаряд в костре. Не поэтому ли в бытовавших страшилках детского фольклора тоже пелось о разорвавшихся гранатах и найденных пулеметах?

Впрочем, простора для прогулок и развлечений было много. Во дворе можно было собрать компанию и поиграть в «штандер», «колечко», «резиночки», «классы», «ножички». Поколение родителей раньше играло в лапту, «казаки-разбойники».

Вдвоем или втроем можно было сходить или съездить на велосипеде в соседнюю деревню Шопорово. Там на горе тоже было много деревьев, цветущей сирени, черемухи, позже — земляники на взгорках. Зимой там бывали бесподобные горки с идеальным мягким и длинным спуском. Сначала катались на санках, были и легкие алюминиевые, и самодельные железные — тяжелые, но они катили лучше. А когда недосуг было идти на шопоровскую горку, то для катания подходил любой склон у дома, их здесь очень много, и даже большая дорога, идущая вниз.

Интересным развлечением было лазить по крышам сараев (покрывали их толем, он не скользил и скапливал на себе до полуметра снега), но не просто так, а чтобы прыгать со снежной крыши в сугроб.

Зимой иногда строили снежные крепости, а иногда просто дурачились, тараня ползком снежные поля во дворе. Учились кататься на коньках прямо у дома, по твердому снегу, иногда ходили на каток рядом, но он то был не чищен, то туда не пускали из-за тренировок местных хоккеистов.

Политика была только на собраниях, выборах, демонстрациях и по телевизору в программе «Время». Когда я увидела у подружки, что ее дедушка хранит небольшой портрет Сталина, то это вызвало удивление: зачем? Про Чука и Гека читали как про себя, по времени мы были совсем от них недалеко, рядом, годах в тридцати…

Записала Виктория КУЗНЕЦОВА

Продолжение следует