НОВАЯ КНИГА ВАЛЕРИЯ КИРИЛЛОВА

Книга называется «Национальное или глобальное?» и имеет подзаголовок «Взгляд из русской провинции». Книга состоит из статей и очерков, опубликованных Валерием Кирилловым, известным тверским писателем и публицистом, в центральных и тверских изданиях и отличается острой полемичностью и беспристрастностью автора по отношению ко всему, что чуждо национальным интересам России.

Валерий Яковлевич Кириллов — автор 23-х книг  художественной прозы и публицистики — живет в Твери. Он лауреат премии «Слово к народу»…

Сегодня мы начинаем печатать (в сокращении) отдельные главы из его новой книги, любезно предоставленной автором в распоряжение редакции «Ржевских новостей».

Валерий
КИРИЛЛОВ

Если крикнет рать святая:

«Кинь ты Русь, живи в раю!»

Я скажу: «Не надо рая,

Дайте родину мою».

Сергей Есенин

Встреча в Кремле

Писать о Владимире Путине сложно. Не только потому, что сам он — непростая фигура. В наше время вообще рискованно давать какие-либо оценки и прогнозы. Тем более, живя в провинции, далеко от московской политической «кухни». К тому же, есть несомненный риск попасть под критику тех, кто, «видя бой со стороны», всегда «знает», как править страной. Кажется, дай им поруководить, вот уж мы заживем! Но писать о Путине надо. Хотя бы для того, чтобы было меньше погрязших в безысходности, апатии и огульном критиканстве. А то, что взгляд из провинции… Так ведь провинция и есть настоящая Россия!

Начну с недавнего. В канун 2014 года Путин выступал с ежегодным посланием Федеральному собранию. От всех предыдущих его посланий это существенно отличалось. Президент сказал о необходимости вернуть российский бизнес из западной юрисдикции, а возвращенные деньги направить на развитие страны; сформулировал по-новому оборонную доктрину, подчеркнув, что Россия будет добиваться «уважения к национальному суверенитету, самостоятельности и самобытности народов»; затронул тему «конструктивного консерватизма», защищающего «традиционные ценности»…

Подумалось: «А ведь Россия выстрадала это, она давно уже не та, какой была в 90-е годы, когда олигархические шакалы рвали ее на части, на улицах хозяйничали бандиты, народ пребывал в нищете, шла кровопролитная война в Чечне, которой, казалось, не будет конца…». Впрочем, именно тогда произошли знаковые события, расшевелившие в моей душе угасающий огонек надежды.

Во-первых, убыл со своего поста одряхлевший, потерявший доверие народа Ельцин. Во-вторых, в составе группы редакторов региональных газет в конце февраля 2000 года мне довелось встретиться в Кремле с премьером и кандидатом в президенты Владимиром Путиным. Прежде я мало знал об этом человеке, но были известны его слова, произнесенные в беседе с журналистами 8 сентября 1999 года: «Россия защищается: на нас напали. И поэтому мы должны отбросить все синдромы, в том числе и синдром вины».

В назначенное время Путин, сопровождаемый помощником Алексеем Громовым, появился в Екатерининском зале Кремля, знакомом мне со времени депутатства в российском парламенте. Обойдя быстрой походкой заседательский стол, поздоровался за руку с каждым из редакторов и спросил:

— С чего начнем?

Не дожидаясь ответа, стал говорить и уже в самом начале произнес неожиданное:

— Когда меня назначили премьером России, я не знал, сколько времени мне дадут поработать — месяц, два, три… А потому решил для себя: сколько бы ни дали, надо срочно переломить ситуацию в Чеченской республике, сделать так, чтобы ее улучшение стало необратимым…

Реакцией зала была настороженная тишина. Между тем, Путин продолжил выступление. Говорил не только о внутренних, но и о внешних угрозах для России. О произволе власти на местах, развале экономики…

Слушая его рассказ, я вспомнил пришедшее в мой адрес письмо от ветерана журналистики Лии Васильевны Ивановой, она проживала в Вышневолоцком доме для престарелых, и мы с нею изредка переписывались: «Но черт бы с нами, со всеми этими московскими гусаками, если бы не беспокойство за Вас, дорогой Валерий Яковлевич, — писала она. — Хотите знать, скольких друзей из пишущей братии потеряла я за последние пять лет? Двенадцать. Вот и Эрнста Сафонова, и его брата Валентина тоже убили… А Вы, Валерий Яковлевич, чего так расхрабрились? Жить, что ли, надоело? Да ладно «конец» сразу, а то ведь калекой сделают… Вы можете возразить мне: «Но кто-то ведь должен очищать землю нашу от этой мрази. Ты-то, Лия, старуха, немощная, хоть и разбираешься в жизни, но толк-то с тебя сейчас какой? А я — мужик, молодой еще…» Вот-вот, Валерий Яковлевич, в том-то и дело, что не старый еще, и голова не опилками набита, значит, надо быть похитрее. Осторожность никому не мешала. И бросьте заступаться за Примакова. Ей-богу, не стоит он этого. А насчет Путина…» Далее она рассказала, как была у сына в Америке и какой-то японец предсказал ей, что президентом России, который вернет ей былое величие, станет человек, похожий на Путина…

Здесь меня возвратил в реальность редактор областной газеты из Иркутска, Почетный гражданин этого города Геннадий Бутаков. Он шепнул мне в ухо:

— Смелый мужик. Трудно ему будет…

«Тверская жизнь» опубликовала информацию об этой встрече и коллективный снимок, на котором я был запечатлен рядом с будущим президентом. Результат не замедлил себя ждать. В ту пору в областной администрации обреталось немало странных типов, неведомо каким образом попавших в чиновники. Один из них, приближенный к губернатору Владимиру Игнатьевичу Платову, голубем проворковал в телефонную трубку:

— Валерий Яковлевич, нам надо встретиться.

— Зачем?

— Обсудим, как будем взаимодействовать в новом формате…

«Нового формата» не получилось, что и предопределило в последующем мою редакторскую судьбу, но об этом впереди.

Надо признаться, хорошенько поразмыслив, я все-таки не строил иллюзий относительно Путина. «Да, он сказал о том, что всех нас волновало, — думал я — Но, ведь сказать ничего другого он и не мог». Когда, выиграв президентские выборы, Путин начал проявлять лояльность к «членам семьи», мои сомнения усилились. Я неоднократно критиковал его в СМИ. Эти публикации пригодились моим недругам — как я потом узнал, по указанию высокой чиновницы, из них были сделаны извлечения, направленные впоследствии в администрацию президента. В целом возникало ощущение, что Владимир Владимирович не государственник, способный на коренные преобразования, а старательный, осторожный и расчетливый чиновник.

Его рассуждения в книге «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным» в какой-то степени подтверждали это:

— Почему я позднее отказался от работы в центральном аппарате, в Москве? Я уже понимал, что будущего у этой системы нет. У страны нет будущего. А сидеть внутри системы и ждать ее распада… Короче, когда в январе 1990 года мы вернулись из Германии, я еще оставался в органах, но потихоньку начал думать о запасном аэродроме. У меня было двое детей, и я не мог все бросить и пойти неизвестно куда… Я с удовольствием пошел «под крышу» Ленинградского государственного университета в расчете написать кандидатскую, посмотреть, как там и что, и, может быть, остаться работать в ЛГУ…

…Еще не развалился СССР, еще не было августовского путча, то есть окончательной ясности в том, куда пойдет страна, еще не было. Собчак, безусловно, был ярким человеком и видным политическим деятелем, но связывать с ним свое будущее было достаточно рискованно. Все могло просто в один момент развернуться».

Не прошло и года после встречи в Кремле, как я был изгнан из газеты, оказавшись на шесть лет, до выхода на мизерную пенсию, в статусе безработного. Кстати, и мой иркутский коллега Геннадий Бутаков вынужден был расстаться со своей газетой.

По тонкому льду

— А ведь «волчий паспорт» тебе был выписан уже не при Ельцине, а при товарище Путине, — язвительно напомнил мне прошлое один из тверских политиков.

Я объяснил ему, что моя личная история не играет никакой роли по сравнению с тем положением, в котором пребывала доставшаяся Путину страна.

— Так ведь Путин линию Ельцина продолжил! — с убежденностью продолжил политик.

Меня удивило, что этот человек не понимал очевидного: политика есть искусство возможного. Разумеется, Путин не мог не иметь вынужденных обязательств, что не удивительно. Закулисные силы и «пятая колонна» никогда не позволили бы ему стать президентом, если бы он не продемонстрировал лояльность к Ельцину с его «семьей» и к Западу. А если бы он попытался изменить этим обязательствам, не имея достаточного властного ресурса (такого ресурса у него первоначально не было), ему грозила бы скорая политическая (а, может быть, физическая) смерть.

Став руководителем огромной страны, Владимир Путин, вне сомнения, отдавал себе отчет в том, что она собой на тот момент представляла. Это был огромный, неуклюжий и раненый корабль, со штурвалом которого следовало обращаться предельно осторожно. Такими и были действия нового президента. В отдельности каждое из этих действий, может быть, и не выглядело революционным, поворотным, были и ошибки, однако, анализируя, обобщая сделанное, видишь последовательность курса Путина.

Либералы не устают превозносить «царя-Бориса» за его «демократические» преобразования, умалчивая, что при этом «царе» произошли такие страшные вещи как деиндустриализация, дезинтеграция, раскультуривание, раскрестьянивание страны, а властные структуры наводнились огромным количеством выродков, дегенератов и педерастов, для которых слова «честь» и «Отечество» ничего не значат. «Две стаи стервятников, своих и чужих, закружили над ослабевшим телом Отчизны. Эти стаи летают не раздельно, а сливаются в одну», — так написал о ельцинском времени бывший начальник аналитического управления генерал-лейтенант КГБ СССР, доктор исторических наук Н. С. Леонов. А Марина Юденич (автор романа «Нефть» и одно из доверенных лиц Владимира Путина на последних президентских выборах) в своем интервью «Пять вопросов о Путине» редактору газеты «Журналистская правда» В. Шурыгину (05.09.2013 г.) отмечала:

«…надо, наверное, напомнить, в каком состоянии находилась тогда страна. Говоря образно, она стояла на краю пропасти, в которую медленно, но неуклонно сползала.

Касалось это, прежде всего, внутренней политики и экономики — здесь безраздельно властвовала чиновничья и олигархическая вольница, делившая национальное достояние, как свадебный пирог. Вот только круг приглашенных на эту свадьбу был слишком узок. Это касалось также обороны и безопасности — когда крупнейшие производства ВПК вынуждены были ваять скороварки, а силовики с уникальным опытом работы в лучшем случае уходили в ВОХРы и ЧОПы, и в худшем — в бандиты, потому что кормить семьи было нечем. Касалось это и внешней политики — когда Россия практически утратила государственный суверенитет и на публичные замечания президента США первый президент России покорно отвечал: «Я понял. Благодарю за то, что ты сказал».

Продолжение следует