Вадим Афанасьев, фотограф,
видеооператор, организатор «Сушки» в Ржеве:

«Нужно помнить о наследии Колосса»

— Привет, Вадим! Наша беседа проходит во время интересной и необычной фотовыставки под открытым небом «Сушка». Напомню читателям, это было 18 октября. Тебя как организатора «Ржевские новости» решили пригласить «Гостем второй страницы». И по традиции рубрики начнем с биографии.   

— Родился в Ржеве в 1988 году, в стране, которой больше нет на карте — СССР. И с ходом времени я ощущаю на себе давление этого прошлого. Сейчас я считаю, что многое в политике, искусстве и культуре возвращается к тому времени.

Ходил в первую школу, окончил неплохо. Дальше — учеба в ТГТУ, не закончил — из всех предметов нравилась высшая математика, и когда она закончилась, охладел к учебе. Пошел работать. В «Ржевском вестнике» развозил газеты. Потом работал на телевидении: сначала студия «РиТ», потом около двух лет на муниципальном телевидении, в том числе техническим директором. Позже снова вернулся на «РиТ», но уже как фрилансер — в некоторых учреждениях лучше работать, когда ты там не находишься на постоянной основе. А где-то между концом учебы и началом работы я обрел свою семью. У меня есть жена Алена и двое деток — 5 и 3 года.

— Я знаю, ты еще и сервисом компьютерной техники занимаешься…  

— Да, еще одна работа — в компьютерном магазине. Вообще, в детстве у меня не было компьютера. А примерно в 2004 моей матери пришлось купить в силу необходимости — учеба, да и время такое, надо было идти  с ним в ногу. Пока все работает хорошо — нет проблем, но техника рано или поздно ломается. Тут есть два варианта: либо нести ее в ремонт, либо разбираться самому. Второй  мне всегда казался интереснее. Со временем накапливается определенное количество знаний, и настает такой момент, когда понимаешь, человек, к которому ты принес компьютер на обслуживание, разбирается в нём меньше, чем ты. Потихонечку увлечение переходит в коммерческое русло, что неплохо, я думаю.

— Сколько же у тебя мест работы? И какую можешь назвать постоянной?

— На данный момент — три, скоро будет четыре. Всё в той или иной мере связано с медиа-индустрией: компьютерная техника, телевидение, газеты. И я уже не мыслю себя без этого. Например, я люблю приводить в порядок вещи, мыть машину, делать грязное — чистым, или нерабочее — рабочим, когда сломанный ноутбук или смартфон после моих действий заработает! До сих пор воспринимаю это как маленькое чудо. Телевидение, видеомонтаж  — это тоже абсолютно мое, я очень много времени посвятил  их изучению. Есть правило «10 тысяч часов»: если ты посвятил чему-либо это количество времени, то ты становишься специалистом.

Ну и фотография. Соответственно, последнее место работы связано с ней. Меня пригласили в «Ржевскую правду» фотографировать и писать статьи. Опять же в качестве фрилансера. Писать мне тоже нравится: в школе на экзамене по литературе я написал сочинение по Некрасову объемом в целую тетрадь. И оно у директора школы Игоря Либензона где-то до сих пор, наверное, лежит как раритет.

— А в школе ты был физик или лирик?

— Сложно сказать. Перед выпускником стоит выбор: либо гуманитарное, либо техническое образование. Чего-то среднего нет. Я выбрал техническое. На тот момент мне больше нравилась математика. Но как оказалось, высшая математика, в частности — математический анализ — это чистейшая философия. Это наиболее абстрактная наука, операции с бесконечностью, дифференциалами… её нельзя потрогать, как, например, физику. Ведь подразумевается, что физика описывает свойства окружающих предметов. А высшая математика — это операции с абстракциями чистой воды.

Что до литературы, то в школе у меня с этим предметом проблем не было, я рано начал читать  — лет с четырех,  прочитал огромное количество разных книг. В детской библиотеке меня до сих пор помнят в лицо. А вот в библиотеку Островского я уже не ходил: появилась возможность покупать книги. А сейчас читаю больше электронные. В небольших городах есть проблема с покупкой книг. Например, я бы хотел себе купить весь цикл Карлоса Кастанеды. А его нет. Не то чтобы нет совсем… Его выпустили когда-то давно большим тиражом и в ходу осталось три книги. И как их покупать? Я же не могу купить первую, седьмую и пятую. Мне надо все, чтобы весь цикл стоял красиво на полке. Поэтому приходится покупать электронные книги.

— Твои литературные предпочтения — классическая или современная литература?

— Хорошая… Мне нравятся мексиканские писатели: Маркес, Кастанеда. Из отечественных — Перумов и Пелевин. Еще люблю книги Михаила Успенского. Про Пелевина часто говорят, что это в какой-то мере попса, но человек, который хорошо пишет, и должен быть популярным.

— Теперь о «Сушке». Это такой общероссийский проект по проведению фотовыставок под открытым небом, когда снимки размещаются не на стендах, а на веревках, как это делается при печати снимков с пленки (фото вынимают из ванночки с реактивом и просушивают). А сейчас к этому движению присоединились и ржевские фотографы. Но сначала расскажи, как давно ты увлекаешься фото?

— Уже три года. К этому постепенно приходишь, когда надоедает видео. Я занимался в огромных количествах видеосъемкой. Решил попробовать что-то другое. Благодаря большому опыту видеосъёмки, правила фотографии дались легко и просто. Перепробовал много разных техник, приемов фотографии. А о том, к чему сейчас стремлюсь, говорить рано — это надо будет видеть, это будет что-то вроде смеси фото и изобразительного искусства. Меня всегда привлекал процесс обработки снимков. В наше время из фотографии можно сделать всё, что угодно. У меня нет такого снимка, который не подвергся бы какой-либо обработке. Иногда результат кажется вообще не тем, что есть на самом деле. Но, замечу, зрители не придают значения процессу обработки. Они видят результат, но не знают, что скрывается за красивой картинкой. И меня устраивает эта подмена реальностей. Люди смотрят на мои фотографии и видят мой мир.

— Как появилась идея проводить «Сушку»?

— «Сушка» обнаружилась на просторах Интернета в виде экспедиции ульяновских фотографов и блогеров под названием «К истоку».  Они ехали от Ульяновска к истоку Волги и обратно. Дорога туда была распланирована, а оттуда планировалась в ходе пути. Я узнал, что экспедиция пройдет через Ржев, связался с организаторами и предложил их встретить и провести выставку, это было в сентябре. У них оказалась огромнейшее количество фотографий Ульяновска — без преувеличения, целый мешок. А сейчас уже проходит вторая «Сушка», уже ржевская. Но наши друзья из Ульяновска тоже заглянули.

Глядя на происходящее, можно уверенно говорить — идея пользуется  популярностью. Хотя, если повесить фотографии вдоль оживленного тротуара или на новом рынке — был бы дичайший ажиотаж. Но и здесь, на площади Революции, тоже превосходное место. Люди проходят через парк, могут посмотреть на хорошие фотографии, а по правилам выставки могут даже и забрать понравившуюся. Иногда это прикольно: вот сейчас подходил мужик, взял фото, спросил, сколько стоит. Когда узнал, что бесплатно, удивился, мол, такой халявы быть не может. Может! Это не коммерческое мероприятие. Пусть пока это не слишком известное в нашем городе событие, но все, кто забрал сегодня фото, я уверен, будут ждать следующей выставки. А может, и захотят поучаствовать.

— Я часто вижу на твоих фотографиях старые, заброшенные строения  советских времен. Да и нашу беседу ты начал с упоминания об СССР. Что для тебя означают ушедшие времена? Может быть, ты хочешь что-то вернуть?  

— Возвращать ничего нельзя, да это и невозможно. Жить надо уже по-другому. Сейчас Советский Союз для меня — это груда руин, которые я фотографирую. У меня есть серия снимков «Наследие Колосса», которая посвящена останкам великой советской эпохи. В серии представлены фотографии с заброшенных культурных, технических и промышленных объектов. Туда можно свободно пройти. В зданиях сохранились крыши, перекрытия, полы, какие-то предметы минувшего времени. Таких объектов много: идешь по полю — посреди него — ферма. Стены, крыша — все относительно целое, но внутри в стойлах почему-то не коровы, а плесень и трава растет… Для меня это напоминание о том, как было и как могло бы быть. Но, к сожалению, почему-то всё оставлено, заброшено, покинуто. Я был недавно в Беларуси и меня впечатлило, что там стоят те же самые постройки, но только действующие! И я говорю не только о заброшенных зданиях. Стоит такой же детский садик, как тот, в котором я рос (он и сейчас действует). Вообще, один в один… только белорусский и ухоженный! Забор вокруг него такой же — рабица на рамке на бетонных столбах… только покрашена и вокруг подметено. И в таком здании не нужно внезапно делать капремонт, если ты следишь на протяжении 20-ти лет за этим объектом. У нас все пустили на самотек. Но восстанавливать всегда сложнее и дороже, чем сохранять имеющееся.

Разруха пришла в головы в 90-е — в виде сникерсов, которые вставляли в рот, и с ними попадала зараза либерализма и распространялась по организму каждого. Сегодня многие считают, что у них есть только права и свободы, а обязанностей нет. Хотя по факту все осталось, как прежде, а обязанностей — даже больше.

— Тот, кто считает Советский Союз тоталитарным злом — тот русофоб. И какие бы корни ни приписывали октябрьской революции, все равно в итоге нашим народом было построено внушавшее уважение государство. Но как, по-твоему, страна продолжает разваливаться, или мы выходим из пике? 

— Да, выходим. Но возвращать Союз, конечно, не надо, уже другие реалии. После волны либерализма начинается возрождение истинно патриотических чувств. Не когда ты  просто кричишь «я — патриот, люблю Россию!», а возвращается что-то неосязаемое, духовная связь со своей Родиной.

— Ну и уже такой традиционный вопрос для молодежи: Ржев тебя устраивает? Не было желания уехать?   

— Уезжать не планирую принципиально. Мне интересно, чем тут все закончится: либо это будет город-сад, либо Припять. Хотелось бы первое. Сейчас откроют кинотеатр — будет чудесно, ведь для молодежи у нас в городе почти ничего нет. Что может один человек? Немногое. Если бы была вакцина, заставляющая любить свой город, можно было бы прийти с ребятами из «Контрольного звонка» и прошлепать всех чиновников в правое плечо… Да, я, например, могу выйти подмести улицу, мне несложно. Или, как это делает Миша Архипов со своей командой, провести коллективный субботник. Они делают это под лозунгами «Люблю Россию»? Нет! От неприятия бардака! Но ситуация должна меняться в принципе. Вот мы с тобой сейчас на площади Революции, что мы тут видим? Разрушающийся памятник, неработающий фонтан, мусор, бурьян, битые фонари.

Наверное, рано или поздно это должно кончиться, даже, скорее, рано, потому что пора. Это наплевательское отношение, когда, вроде, что-то делается… А закончить это должна молодежь, которая для начала, скажем, возьмет топоры и… пойдет вырубать лес, которым зарос берег Волги. В советское время все берега окашивались, вплоть до тины в воде. Было красиво, и это надо вернуть, и заниматься этим будет молодежь, вне зависимости от того, помогут им или нет. Потому что сознание меняется. Хочется, чтобы все понимали, что у нас — великое прошлое, и через его призму смотрели на настоящее. Проведу такую аналогию: никто не будет гадить в доме, который построил его дед, особенно, если в этом доме самому жить дальше. Хочется, чтобы об этом помнили все, а особенно — люди, владеющие  большими деньгами, наделенные полномочиями и властью.

— Спасибо тебе за интервью.

Владимир Кутузов

Фото автора