Мы уже упомянули в прошлом номере о том, что в Ржеве может появиться еще один памятный знак: с предложением его установить в администрацию города обратился председатель региональной еврейской общины Игорь Эльгардт. В начале марта на имя главы города пришло письменное обращение, в котором содержалось предложение рассмотреть возможность установки в Ржеве знака в память о 32 расстрелянных в 1942 году евреях.

Этот вопрос включили в повестку очередного заседания градостроительного совета, которое прошло 20 мая. Члены совета обсуждали возможное место установки предполагаемого памятного знака, но в некоторые моменты обсуждение выходило за рамки этой конкретной темы.

И на самом деле достойная осмысления тема шире: в Ржеве нет действующей и выполняемой программы (концепции) установки каких бы то ни было памятных знаков. Нужна ли она? Скорее да, чем нет. Потому что вопрос это очень и очень деликатный, и поспешив однажды, можно получить последствия довольно неожиданные.

— К этому вопросу надо подходить аккуратно и взвешенно, — говорит депутат Ржевской городской Думы Игорь Петров. — Иначе можно такого понастроить! Теперь, наверное, редко кто не согласится, что памятник ликвидаторам Чернобыля стоит явно не на месте. Он нужен, но не перед фасадом учреждения культуры, где справа кафе, слева скоро будет торговый центр. Место оживленное, там гуляет молодежь, мамы с детьми, дети катаются на велосипедах и скейтах, бегают. Что теперь — одергивать их, говоря «нельзя, это же памятник»? А молчаливо разрешить — значит, возможно, получить в будущем «прыгающих по плитам Обелиска» подростков… А разве на месте открыт памятник десантникам — напротив вокзала, где логичным было бы расположение какого-то знака, связанного с железнодорожниками? Довольно удачным было бы расположение символического «парашюта» на берегу Волги, рядом с памятником воинам, погибшим при выполнении интернационального долга. Тем более, что, слышал, идет речь об установке там еще одного знака — морякам. Подобрать целый комплекс — это было бы куда лучше, чем бессистемно раскидывать стелы, скульптурные группы и прочее по городу.

В этом есть логика, безусловно. Если событие, увековечить которое призван памятный знак или мемориальная доска, имеет конкретную территориальную привязку (скажем, «в этом доме жил и работал такой-то») — тогда понятно. Но и в этом случае можно и нужно рассматривать иные варианты, а не согласовывать его расположение на первой же предложенной улице. Нужно решать такие вопросы в системе: что расположено неподалеку? Впишется ли знак в архитектурный стиль места? Не помешает ли дальнейшему развитию территории (установив плиту, напоминающую о печальных событиях, можно ставить крест на открытии неподалеку учреждений культуры или кафе). Об этом на градостроительном совете много говорила замглавы администрации по строительству Елена Громова. В ходе обсуждения места предполагаемой установки памятного знака погибшим евреям звучали разные варианты: улица Урицкого (здание типографии и частный сектор), ул. Большевистская (парковая зона возле общежития), территория близ военного городка, район городского леса, щупинское кладбище… По тем или иным критериям все они являются спорными.

Но, думается, стоит вспомнить, что небесспорна и сама необходимость установки такого памятного знака. Несколько лет назад, в 2012-м году, городская Дума прежнего созыва обсуждала установку мемориальной доски (тогда речи о знаке не шло) в память о погибших евреях, которую общество «Холокост» предлагало закрепить на одном из зданий, расположенных вблизи пересечения ул. Урицкого с ул. Ленина (то есть в самом центре города).

В письме-предложении сообщалось, что евреи были расстреляны в период оккупации Ржева немецко-фашистскими захватчиками в гетто.

Вместе с тем, было ли гетто в Ржеве или нет — сейчас доподлинно неизвестно, и после бурного обсуждения депутаты решили вопрос с повестки снять, чтобы ознакомиться с историческими документами и вообще понять — имел ли место такой факт в истории. В повестке заседаний того созыва он больше так и не появился.

Сегодня и Дума, и состав администрации сменились. И вопрос снова поставлен перед ними извне. На этот раз — уже с некоторым документальным подтверждением, роль которого играет архив-ная выписка из подлинника акта личного архивного фонда О.А. Зверевой, согласно которому «летом 1942 года фашисты в Ржеве арестовали 32 евреев и наутро расстреляли в поле около аэропорта». При этом ни имен, ни фамилий никого из убитых не сохранилось. Неизвестно и место захоронения. То есть, кроме единственного упоминания — ничего.

Летом прошлого года в Торопце состоялось открытие памятника евреям — узникам гетто, которые были расстреляны во время оккупации в 1941 году. «Сначала мемориальная доска, а в 50 годах памятник из кирпича и бетона — были установлены на братской могиле. Обновленный, из гранита в виде раскрытой книги, с вписанными в нее именами и возрастом 75 торопчан, расстрелянных нацистами. Центр «Холокост» и Российский еврейский конгресс в 2010 году запустили проект «Вернуть достоинство». С этого времени по всей России появились памятники евреям-жертвам нацизма. Средства на памятник собрали представители еврейской общины. Проект поддержали региональные власти. В Тверской области — это второй памятник узникам гетто. Первый был установлен в декабре этого года в селе Ильино Западнодвинского района. В планах увековечить память жертв нацизма в Белом», — сообщает ВГТРК-Тверь.

Члены градостроительного совета, как и депутаты Думы прошлого созыва, взяли тайм-аут на обдумывание. Обсуждение, вероятнее всего, продолжится в начале лета.

Светлана АРТЕМЬЕВА