Верка Сквозняк проживала худшие годы своей жизни. Ей было тринадцать. За последние пару лет те немногие девчонки, кто общался с ней раньше, отстранились от Веры, а в новой школе и вовсе она стала посмешищем. Всё из-за того, что она толстая. Жирная свинья. Уродка. И фамилия эта дурацкая — Сквозняк. Папашка бросил их, когда Верке было пять. Мама сменила фамилию сначала на девичью, а потом вышла замуж и стала Светловой. А Верка так и осталась Сквозняк. Если бы она была красивой, веселой, то такая фамилия могла бы дополнять образ, стать прозвищем, добавляющим шарм. Но она толстая, не умеет шутить, смеяться и радоваться причин нет. У неё нет друзей, и, наверное, никогда не будет. И это «Сквозняк» все произносят резко, как будто хотят ударить, оглушить Веру.

— Сквозняк, к доске! — сказала Ирина Петровна.

Верка встала и, сутулясь, пошла на суд математички. Кто-то зашептался, захихикал. За три недели в новом классе девочка умудрилась схватить две двойки по алгебре. Она знала предмет хорошо, готовилась к урокам. Но у доски язык отнимался, мысли путались, а перед глазами стояли усмехающиеся рожи, на которых читалось: «Ну ты и толстуха!»

Вера вышла к доске. Ирина Петровна диктовала пример, девочка записывала. И внезапно мел перечеркнул доску донизу, споткнулся о подставку, выпал. А Верка упала на пол. Она даже слышала грохот собственного падения. И мысль: «Как мешок. Тяжёлый мешок».

В медпункте ей продолжали тыкать под нос ватку с нашатырём, пока Вера не замахала руками резко и однозначно. Тогда пожилая медсестра расспросила ученицу, как она спала, что ела на завтрак и не теряла ли сознание раньше. Нет, не теряла. Это правда. Спала и ела хорошо. А вот это ложь. Но что делать, как объяснить медсестре, что человек твёрдо решил похудеть, и как можно скорее. И поэтому не ужинал и не завтракал, а спал плохо от голода.

За Верой приехал отчим. Она очень обрадовалась. Дядя Игорь был единственным светлым пятном в тоскливой жизни. С ним было просто и даже весело. Он общался с Веркой как со взрослой и никогда не лез с расспросами, если она не хотела разговаривать. Да, маме очень повезло с мужем. Иногда, правда, было не понятно, что дядя Игорь нашёл в маме. Она такая… обычная. Почти всегда серьёзная, часто раздражённая, к тому же, ей уже, страшно подумать, сорок лет.

Отчим повёз Верку домой. Тишину в машине нарушило громкое урчание живота.

— Вот это да! — сказал дядя Игорь. — Верунь, как это тебе удается?

Девочка расплакалась.

Отчим подождал затишья и сказал:

— Рассказывай, Верунь.

— А ты маме не скажешь?

— Я — могила.

Падчерица рассказала всю свою нехитрую тайну, иногда прерываясь, чтобы вытереть нос и отдышаться.

— Понятно, — сказал мужчина, подъезжая к дому.

Дома он разогрел борщ, поставил тарелку перед Верой. Девочка вскинулась:

— Не буду. Я же тебе всё объяснила. Думала, ты понял.

— Вер, я понял. Но ты мне скажи, ты хочешь похудеть или в больницу попасть, чтобы через трубочку кормили?

— Похудеть…

— Тогда слушай меня. От борща не толстеют. Ешь без сметаны, в конце концов. На завтрак кашу. На ужин салат и что-нибудь мясное. Я с мамой поговорю, чтобы она не заставляла. И самое главное — физические нагрузки. Давай запишу тебя на плавание, у меня тренер знакомый есть. Или ходи со мной в спортзал. Или бегай по утрам. Вер?

— Я не могу, я толстая, надо мной смеяться будут, — пробормотала девочка, опустив голову.

Дядя Игорь понимал, что спорить смысла нет. Упрямство — самая сильная черта характера падчерицы. Надо придумать что-то, что Вера будет делать, не смущаясь.

— Тогда будешь ходить в дальние прогулки. Я буду давать тебе поручения каждый день.

— Но от прогулок не худеют.

— Ещё как худеют.

— Ну хорошо.

— Отлично. Начнём с завтрашнего дня. Сейчас отдыхай, уроки делай, в обморок не падай. Я на работу. До вечера.

— Пока.

Перед сном Верка лежала и думала. Хорошо, что есть дядя Игорь. Может, когда-нибудь и у неё будет такой муж. Может, когда-нибудь кто-нибудь полюбит её. Когда-нибудь. Кто-нибудь… Хотя бы очкарик Сидоренко. Ну и что, что он щупленький и близорукий. Зато самый умный из класса. И, кстати, симпатичный. Верке он сразу понравился. Нет, нет, нет! В таких не влюбляются. Если кто узнает, что Верке нравится Сашка Сидоренко, то её вообще заклюют. Да и потом, вдруг он тоже будет смеяться. Вообще не думать о нём! И так сейчас каждый день мучение. Идти в школу, где все насмехаются… Вот сегодня все шушукались, а когда грохнулась в обморок, наверняка злорадствовали. Они были бы рады, если б она вообще умерла. А всё эта Ирина Петровна. Ну чего она прицепилась к Верке? Почему именно её вызывает к доске так часто? Ну можно же отработать двойки после уроков, зачем позорить человека перед классом? Вот если б это Ирина Петровна упала перед доской! Верка закрыла глаза и отчётливо представила себе, как математичка встаёт перед классом, прокашливается, набирает воздуха, чтобы что-то сказать, и падает. Вот, так, ещё раз. Падает! Падает, падает! Пытается встать, и тут Верка подходит и толкает её, и она опять падает. На этом моменте пришёл глубокий, крепкий сон.

— Седьмой «Б», сегодня алгебры у вас не будет. Ирина Петровна заболела. Можете быть свободны, — объявила директриса перед послед-ним уроком.

Класс оживился, все наперегонки понеслись к двери. Воображала Катька Селезнёва нарочно задела Верку сумкой:

— Это она из-за тебя вчера распереживалась. Теперь в больнице в предынфарктном состоянии.

— Откуда знаешь?

— Ха! Да у меня мама с Ириной Петровной лучшие подруги. Она маме так и сказала: эти выходки Сквозняк меня в гроб вгонят.

— Врёшь ты всё!

— Ой-ой-ой, какие мы грозные. А ты учи давай! Двоечница!

Класс опустел, только медлительный Сашка Сидоренко что-то искал в рюкзаке, зарывшись в него почти с головой. Вера вздохнула и поплелась домой.

На сегодня дядя Игорь подготовил ей задание добраться пешком до магазина спорттоваров, который находился в десяти остановках троллейбуса, и посмотреть, продаются ли там шахматы. Это было Верке по душе. Когда девочка выходила гулять просто так, без всякой цели, чувствовала себя неуютно. Казалось, что все смотрят на неё и думают, какая она толстая. А тут идёшь по определенному маршруту, сразу как-то веселее становится, даже никто на тебя и не смотрит, все тоже идут по делам.

При выходе из магазина Верка столкнулась с заразой Катькой.

— Что, скакалку себе купила? — и Селезнёва рассмеялась над своей глупой шуткой.

Верка еле-еле доковыляла до остановки и поехала домой. Ей ничего не хотелось, было горько и непонятно, почему вокруг все такие злые.

— Так, Верунь, как твои успехи? Выполнила мое поручение?

— Да. Шахматы там продаются, — промямлила Вера.

— И сколько стоят?

— Я не смотрела. Ты же сказал просто узнать, есть они там, или нет.

— Ну вот тебе и задание на завтра готово: прогуляешься ещё раз, посмотришь цену.

Верка хотела возразить, рассказать про Катьку, но мама была рядом, а она не любила нытья. Так что девочка промолчала и пораньше ушла спать.

Перед сном думала о Катьке. Ей хорошо. Она худая. Симпатичная. У неё всё получается. И Ирина Петровна дружит с её мамой. Верка увидела улыбающееся довольное Катькино лицо и мысленно замазала его разноцветными фломастерами. А потом лежала с закрытыми глазами и улыбалась, как будто ей снился очень добрый сон. Вот тут ещё чёрный завиток, а здесь зелёную блямбу. Устала. Спать…

Была пятница, Катьки почему-то в школе не оказалось. Никто Верку не доставал. Последним уроком шла физкультура.

— Сегодня сдаём кросс. Погода хорошая, так что выходим на поле, ждём меня возле старта, — сказал физрук собравшимся.

Первыми пробежали мальчишки. Девочки выстроились на старте и ждали сигнала Александра Семёновича. Сашка Сидоренко стоял рядом с группой девчонок и протирал очки. «Кто следующий?» — сказал себе под нос Сашка. И посмотрел на Верку.

— На старт. Внимание. Марш! Сквозняк, тебе отдельно скомандовать?

Верка побежала. Сидоренко отвлёк её, как будто нарочно. Хотя нет, просто себе что-то под нос бубнил. Он вообще замкнутый, с чего ему с ней разговаривать. Сашку обожали учителя, кроме физрука, и недолюбливали одноклассники. Но он всегда сам по себе. Не замечает ни разговоров, ни насмешек. Да все завидуют просто, потому что он отличник. И красивый, да… Сегодня Верка увидела его глаза без очков.

В этот раз девочка никого из класса не встретила во время своей прогулки. На следующий день отчим попросил купить те самые шахматы и выдал денег. Вечером мышцы болели, и Вера уснула очень быстро.

В субботу по дороге домой из «Спорттоваров» встретилась Юлька Игнатьева, маленькая трещотка из параллельного класса.

— Ты уже знаешь, что Селезнёва заболела ветрянкой? А ты болела ветрянкой? Если не болела, тебе придется сидеть дома целый месяц. Я вот болела.

— А я не помню.

— Ну ты даёшь, Сквозняк. Надо знать всегда, чем ты болел. Иди спроси у мамочки, — и Юлька захихикала.

Верке очень захотелось врезать по самоуверенной роже, но насмешница уже убежала. Она всегда бегала, не могла ходить спокойно.

— Мам, я болела ветрянкой в детстве?

— Конечно. Тогда весь садик переболел.

— Значит, придётся в понедельник идти в школу.

— Ну, до понедельника ещё отдохнёшь. Завтра мы в гости к бабушке поедем.

Перед сном Верка мысленно врезала Юльке пару раз по лицу и спокойно уснула.

За несколько дней девочка привыкла к ходьбе и здоровой пище. А в гостях у бабушки её ждало мучение пирожками. Вкусные, ароматные, с капустой, с яблоками… Как же хочется! Дядя Игорь был на страже, на вопросительный взгляд Верки он шепнул ей: «Только два». Она была ему благодарна. Так хорошо, когда кто-то может за тебя решить важный вопрос. Но потом бабушка пошла в атаку:

— Верунчик, ну что ж ты ничего не ешь. Я так старалась.

— Бабуль, я не могу больше. Спасибо.

— Вера, ты меня обижаешь.

— Ну бабушка…

— Вера, ешь, — настойчиво повторила бабушка.

Дядя Игорь вовремя пришёл на помощь:

— Ольга Ивановна, а можно мне ещё пирожков? И чаю.

— Конечно, Игорёк, сейчас.

Бабушка поспешила ставить чайник.

— Вера, там за домом заброшенный сад колхозный. Иди яблочек на компот насобирай. Поедем домой через два часа.

— Спасибо, дядя Игорь, — прошептала девочка, взяла в прихожей пакет и поскорей вышла из квартиры.

Лёжа в кровати, Вера представляла, как кормит бабушку пирожками: «Ну давай, бабуля, ещё один пирожок. И ещё один…» Потом она представила себе Сашку. Его серо-голубые глаза смотрели неодобрительно. Верка закуталась в одеяло с головой.

В понедельник после пятого урока всех позвали в медпункт. Очередь собралась на скамейке перед дверью. Заходили по одному, медсестра отмечала в карточке, кто болел ветрянкой, и осматривала кожу. Седьмой «А» отстрелялся, последней вышла Юлька Игнатьева. На половину щеки у Юльки был налеплен пластырь.

— Ты чего, Игнатьева, подралась с кем-то? — спросил Ваня, здоровяк и спортсмен из класса «Б».

— Просто упала, — тихо ответила Юлька и побежала прочь.

— Класс «Б», заходим по одному, — сказала медсестра.

Окончание в следующем номере

Екатерина
БЕЛОУСОВА