Алина, то есть Лена, была высокой, ладной, широкой в плечах и бедрах и узкой в талии. Она носила светлый конский хвост ниже пояса, читала Стругацких, была независимой и мечтала стать если не космонавтом, то Учителем. А еще лучше — Аркадием или Борисом.

Берта, на самом деле Оля Борисова, наоборот, была маленькой и щуплой. С восьмого класса она носила бюстгальтеры с загадочными названиями «балконет» и «пуш-ап», красила волосы в радикальный черный, писала ручкой на всем, на чем только можно, «АРИЯ», и собиралась стать рок-звездой.

Марина, так и не придумавшая себе европеизированного прозвища, всю жизнь боролась с полнотой. То полнота побеждала, то Марина; но в целом исход этой борьбы был очевидно предрешен. Марина, рано потерявшая маму, больше всего хотела мальчика, или МАЛЬЧИКА, или танцевать и целоваться с мальчиками; а на самом деле под слоем глупенькой возрастной сексуальности скрывалась тоска по большой семье, по поддержке и опоре, которую вечно занятый папа не удовлетворял.

Танцевать, кстати, Марину звали очень редко.

Девочки нередко собирались в тесной пыльной однушке у прабабушки Берты.

В отличие от родителей всех трех подружек, а также от имеющихся в наличии бабушек и дедушек, прабабка Берты, носившая дома затоптанные тапки «прощай, молодость», отвратный ситцевый халат и косынку на лысой, покрытой какими-то возрастными наростами голове, не запрещала девочкам ничего.

Она спокойно вытаскивала из каких-то закромов тушь в брикете, и долго ее слюнявила, рассказывая, как с помощью спички нарисовать «египетские» глаза. Послушала «Арию», даже попросила по-человечески прочитать тексты отдельных песен, а через пару месяцев впечатлила девчонок знанием современной рок-культуры. Иногда Дарья Наумовна давала подружкам такие советы по прикиду, которым позавидовал бы любой молодежный кутюрье; и все это — руководствуясь лишь здравым смыслом и чувством меры. Отыскивала старую бижутерию вместе с советами, как ее применить не по прямому назначению, что всегда оказывалось неожиданным и изящным…

Внешне слабенькая, согбенная Дарья Наумовна не тянула на звание наставника молодежи, и все же именно ее квартирку девочки избрали своим штабом. И хотя баба Даша никогда не просила помочь с уборкой, уважение к ней было столь велико, что и без понуканий они не один раз выдраивали тридцать два квадратных метра. А это, согласитесь, показатель!

Мебель у старушки была немудреная: сервант, не слишком подходящий к нему шкаф, довольно узкая бугристая кровать на высоких ножках, стопка полок, собранных в угрожающий завалиться стеллаж, сколько-то табуреток и трюмо.

Главное полотно было шириной почти метр. По бокам отходили не просто две створки, которыми можно было перекрыть центральное зеркало этого монстра, а две двойных половинки. И когда чудовище распахивало свои крылья, оно становилось пятистенным зеркальным стаканом, способным вместить и многократно отразить с любого ракурса любую модницу.

Внизу имелась массивная, изрядно обшарпанная тумба, на которую ничего нельзя было ставить — иначе не распахнутся зеркальные «крылья». Непрактично, конечно.

Открыв зеркала, девочки гадали со свечами, гущей и жженой бумагой — их к этому пристрастила баба Даша.

— Хочууу суженого-ряженого увидать… — баском выводила перед зеркалом Марина, хотя «ряженого» она совсем не хотела, а хотела модно прикинутого.

— Лейся, вода, вейся, трава, дальние дорожки, лягте под мои ножки, — читала по бумажке Алина написанные бабой Дашей мантры, — хочу мир посмотреть, себя показать, путешественником стать…

А готическая Оля, расписанная прабабушкиной косметикой полувековой давности, просто молча чертила на зеркале что-то таинственное черным заостренным ногтем.

* * *

…Оля чертила на зеркале что-то таинственное черным заостренным ногтем.

Алина вздыхала в глубине комнаты, позванивая старыми стаканами с подстаканниками. Маринка, неуклюже поворачиваясь, мела пол.

— Бертка, может, закроешь зеркало, вроде, нельзя смотреться-то, — сказала Марина, убирая со лба обесцвеченную прядь закрученных «химией» жидковатых волос.

— Так уже прошло десять дней, — безразлично сказала Берта. — Теперь можно.

— Чего с квартирой будешь делать? — спросила Алина. — Денег стоит. Центр. Идите к столу, чай готов.

— Фигня какая-то, — сказала Марина. — Мы сколько не виделись, лет пятнадцать, шестнадцать?

— Считай, и не созванивались… — поддержала Алина. — Бертка, ты молодец, что позвала на похороны бабы Даши. Сколько ей было-то?

— Девяносто шесть, — сказала Берта. — И все равно как-то не могу в толк взять. Когда папа ушел, ее внук, получается, это было горе, но я сразу поверила. А вот баба Даша — она всегда была, всегда одинаковая, я даже не думала, сколько ей лет. А мы… Нас после школы жизнь по разным районам Москвы раскидала, считай, по разным галактикам.

— А мы к бабе Даше и не заглядывали, стыд какой, — вздохнула Марина. — Она ни в чем не нуждалась?

— Представляешь, она за какую-то часть пенсии прикрепилась к собесу, и ей на дом носили продукты, макароны какие-то, сухое молоко. До последнего сама по телефону заказывала еду, лекарства… Платила уборщице в подъезде сто рублей, и та у нее мыла раз в неделю сортир и полы… Баба Даша только последние три месяца сидела, не ходила почти, пришлось биотуалет купить. И все извинялась, не словами, а так. Смотрела. Один раз только сказала…

— Чего сказала?

— Сказала, что жизнь прожила длинную, и пока все вспомнишь и обдумаешь, время пройдет. Типа, извините, что не сразу померла, но просто не могу. Есть дела. Уж больно прошлое большое, в ворота не проходит. А потом через неделю как йог, с улыбкой на лице, будто засохла в один момент. Выносил один санитар, завернул в простыню и понес. Сказал, килограммов сорок.

— Да, баба Даша — это нечто, — вздохнула Алина.

Подруги сели за стол. Маринка развернула три конфеты и положила их перед собой. Берта бултыхала ложкой в кофе тройной крепости. Алина макала в кипяток пакетик с заваркой.

Марина сунула конфету в рот и начала первой.

— Ну ладно. Со своим козлом я развелась. Сразу. Папа женился и живет с новой теткой, я ее не выношу. После развода родила, вы ко мне в роддом, помните, приезжали? Федька через пару лет заканчивает школу, думаю, как бы в армию не забрали. Денег откупиться нет. Живу в однушке, папан, женясь второй раз, нам с Вовкой квартиру поделил поровну. Но из нашей трехи только две однушки получились. Сплю на кухне, как собака. Федька хамит, учится плохо. Братан Вовка подвыпивает, но двоих племянников настрогал. Я сама — одна. Мужики уроды, всем подавай восемнадцать лет и ноги от шеи. Все способы похудеть, которые продаются, я перепробовала, набрала сорок килограммов, как видите. Закончила курсы садовода-озеленителя, работаю на одной фирме, поливаю их зимний сад, а летом командую молдаванами, когда на территории тюльпаны выдирать и куда бархатцы тыкать.

— Ты же цветы терпеть не могла?

— И по сей день не люблю, — насупилась Марина. — А что было делать? Чтобы быстро и с гарантированным трудоустройством? Мать-одиночка же! И что характерно, на фирме — одни мужики, я бы в шоколаде должна была быть, а они все ходят кругом, как будто я пустое место.

Подруги помолчали. На пустое место Маринка явно не тянула.

Маринка вдруг посмотрела на полураскрытое трюмо и со слезой сказала:

— Прости, баб Даша, я не вышла замуж по-нормальному, и нет у меня большой семьи. Колдовали-колдовали мы, а не получилось. Наверное, как-то неправильно желали. А я ведь хотела хорошего мужа, и много детей… если бы я сумела второго хотя бы родить, так денег постоянно не было… вечно одна, все время Федька в соплях, мало на какой работе терпеть будут… а потом еще и не от кого рожать стало… не бросаются на меня…

— У меня отличный муж, — спокойно сказала Алина. — Отличный муж, много получает. Не гуляет, любит детей. Я родила первого через… нет… да… года через четыре после того, как ты Федьку. Свадьбу играли на пол-Москвы. А почему вас там не было? Не спрашивайте, девочки. Я его так любила, а он из семьи — не чета нашим. Так что на свадьбе были в основном его друзья и родственники. Семья огромная, что называется, сильная. И у меня Максим, Иришка, и последний Вася — ему три.

— А ты доучилась? — спросила Берта.

— А как же! Красный диплом, МГУ. Доучилась — и вышла замуж. Думаю, мне этот диплом больше не понадобится…

— А путешествия? А космос? Фантастику читаешь? — поинтересовалась Марина.

— Путешествия… Последним было свадебное, сами смотрите, сколько лет назад, — устало сказала Алина. — Старшие грызутся между собой, попросить их что-то сделать, хоть стакан воды принести, не выходит. Скажем так, уровень гувернеров и нянь — не наш, хотя на еду и вещи хватает без труда. Квартира большая, четырехкомнатная, все разместились, есть дача. Но не помогает никто. Я первого родила — летала на крыльях, вторую — стала ходить, а теперь еле ползаю…

— По тебе не скажешь, выглядишь на все сто! — воскликнула Марина.

— У меня уговор с мужем. Он зарабатывает, я веду дом и занимаюсь детьми. Чтобы все чисто, красиво, включая меня. Я раз в неделю на полдня хожу в такой салончик, где мне все делают — от массажа до маникюра. Недешево, но просто так сделать дома сил не хватает. Пока посудомойку муж не купил, я руки себе до мяса стерла, с детьми же не будешь каждый раз перчатки надевать… Все могу рассказать о свойствах моющих средств, о качестве латекса перчаток, о токсикозах, витаминах и развивающих книжках. О ветрянке, краснухе, прививках, ОРВИ, энтеровирусе и ангине… На столе все время справочник педиатра. А вот фантастику, Маринка, я покупала в последний раз, когда ложилась в роддом с Васей. Да и то не дочитала — он родился трудно, кесарили.

— То есть ты со своим МГУшным дипломом работаешь женой, — грустно сказала Берта. И Маринке тоже вдруг показалось, что ее Федька и цветы в просторном офисе — не самая тяжкая ноша на свете.

— А я всю жизнь мечтала, чтобы как у тебя — сказала Марина. — А ты так странно это… говоришь… мужа не любишь?

— Люблю мужа. И детей люблю. Но каждый день с утра жду, будет у нас ор перед школой, или нынче Бог милует. Посплю ночью, или вставать к Ваське придется… Могу сутки тут сидеть и все эти психологически-хозяйственно-бытовые нужды описывать… и ничего, кроме этих хлопот, пока что не вижу. — сказала Алина.

— Ну, а ты? У тебя-то баба Даша всегда под боком была, — завистливо сказала Марина, тыкнув рукой в сторону Берты.

— Я… Я-то? — усмехнулась Оля. — Нечем похвастаться. Мужа нет и не было. Кадры какие-то сменяются. Но нет такого, чтобы я ему поверила. Про всякие заморочки с пением-моделями-манекенщицами вспоминать не хочу, тьфу. Помните небось, таскалась на кастинги, волосы в черный красила. Детей нет, а возраст — сами понимаете, наш возраст! — Алина кивнула, Марина поджала губы. — Закончила МАИ, как водится. Родители впихнули и держали там, пока диплом не защитила. А потом…

— Да? — с интересом спросила Алина.

— Ну после этих тухлых пяти лет как-то наладилось, — сказала Берта. — Я, пока училась в МАИ, прошла тишком курсы, и…

— Какие курсы?

— Смотрите.

Берта потянула из пакета толстую папку формата А4. Фото, цветные фото: Ольхон и Самарские горы, Гранд Каньон и Виктория с высоты полета вертолета, Большой Саян и нехоженые Апатиты, вздыбленные моря и моря гладкие. Океанские волны длиной в сотню километров, камчатские крабы и вулканы, дикие скандинавские лошади и залегший в траве лев…

— Мамочки! — ахнула Маринка.

— Ничего себе! — воскликнула Алина.

— Зато, девочки, — грустно сказала Берта, — я так хочу ребенка… Да боюсь, уже почти поздно. Уже как-то затянуло все это. И образ жизни менять не хочется. Ничего не хочется. Это как наркотик — бросила фотоаппарат в рюкзак, смену белья, кредитку с паспортом — и в путь. Созвонилась с парой журналов, издательств, набрала заказов, и в самолет… А с ребенком? Даже представить не могу, чтобы как ты, Алинка. А ведь завидую. Но я тогда стопудово теряю работу… Если только баб Дашину квартиру сдавать… И еще — времени почти нет, чтобы родить, надо быстрее поворачиваться. Молниеносно просто. А кто в этом торопится?..

— То, что муж будет нормальный и с заработком, даже не думаешь?

— Пока такие не встречались… Или мачо, или альфонс… Сейчас вот… гибрид того и другого…

Маринка сжевала третью конфету, потом, не объясняя своих действий, взяла табуретку и пересела к трюмо.

За ней пересела Берта.

Затем Алина.

Окончание в следующем номере

Наталья НЕСТЕРОВА