Начало в N№ 10

Вся суббота до вечера прошла в забытьи. Ириска сидела на диване перед телевизором рядом с бабушкой, пила чай, лениво просматривала учебник. Не хотелось ни перемещаться куда-нибудь, ни вести разговоры. Было уютно, Ириска снова стала маленькой любимой внучкой, и больше ей ничего не хотелось. Только этот учебник и напоминал о том, что в понедельник надо явиться на контрольную. А ведь можно было оставить школу на совесть двойника. Ириска даже не подумала о такой возможности раньше. В конце концов, копия девочки наверняка знает всё то же самое, что и она сама. По алгебре у Ириски всегда стояла «пятёрка». В итоге решено было в понедельник написать контрольную, и больше в школу ни ногой. Вообще, удобно иметь двойника. Вспомнилась песня из фильма «Электроник»: «Вкалывают роботы, счастлив человек». И хотя двойник Ириски не робот, пусть вкалывает, раз такая самостоятельная. Вновь накатила обида за разговор с мамой, при котором Ириска не присутствовала, за секреты и сюрпризы не для неё, настоящей дочки, а для двойника. Но главное, подумала девочка, засыпая, что я настоящая здесь, и никто меня отсюда не заберёт.

В воскресенье Ириска проснулась поздно, и давешние раздумья и сомнения остались во вчерашнем дне. Девочка быстро пролистала учебник ещё раз, отмечая про себя: «Это знаю, это тоже знаю…», и решила сегодня не сидеть дома, а отправиться с бабушкой в очередное место из детских воспоминаний. К фонтанам.

Старые бульвары переходили один в другой. И на каждом из трёх был свой, особенный, фонтан. Ириска не могла бы сказать, какой ей нравится больше. Она любила все три. В детстве они казались ей волшебными. У первого в основании был круг, вымощенный гранитной плиткой, а струи выходили из центра и били так высоко, что маленькой Ириске приходилось откидывать голову назад, чтобы увидеть, откуда возвращаются капли. Шея через пять минут затекала, а девочка продолжала стоять и смеяться.

Второй фонтан квадратной формы был поменьше, поаккуратнее, а бьющая вода складывалась в подобие замка. Ириска подолгу смотрела на причудливые башенки, мосты из воды и представляла, кто же может жить в таком вечно движущемся замке. Он, вроде, есть, а вроде, его и нет. Ведь вода меняется каждую секунду.

Третий, расположенный в самом конце бульваров, состоял из ступеней. По таким плитам к вершине фонтана мог бы подниматься сказочный великан, настолько они были огромны. Однажды Ириска не удержалась и захотела пройти по водяным ступеням. На них было неглубоко. Но кто бы мог подумать, что так скользко! Девочка сделала пару шагов и растянулась в воде, пребольно ударившись спиной. Бабушка тогда её несла на руках домой, а Ириска всю дорогу плакала от обиды, потому что так и не поднялась под арку, образованную струями на самом верху чудесной лестницы.

И вот они с бабушкой снова на Старых бульварах. Вокруг гуляет народ. Парочки, родители с детьми, старушки и старички. Старушек больше… Интересно, все эти люди тоже выдуманы Ириской, или они настоящие? Да впрочем, это неважно. Девочка решила наслаждаться городом детства, и пока она здесь, всё вокруг настоящее. И даже больше. Миг — и они уже стоят у фонтана. У третьего, с огромной лестницей. Правда, теперь ступени кажутся не такими гигантсткими, как прежде. Ириска посмотрела на бабушку:

— Можно?

— Давай. Только аккуратно. Ты же помнишь, как тут скользко, — сказала та в ответ.

Ириска провела ладонью по низенькому бордюру фонтана: тёплые, слегка пыльные плиты. Сняла кроссовки, ловко взобралась и опустила ноги в воду. Всего лишь по щиколотку. Дно скользкое, но она-то теперь увереннее стоит на ногах. Надо попробовать! Пошла, переставляя ноги медленно и неуклюже, но потихоньку продвигаясь вперёд. Одолела одну ступень, а впереди было ещё девять! И Ириска двинулась дальше. Вот уже половина пути позади, до волшебной хрустальной арки осталось пять ступеней. Может, взлететь и пробежаться по воде, едва касаясь её кончиками пальцев? Нет, надо дойти. Надо сделать то, что не получилось тогда, в детстве.

Ириска заметила, что вокруг собрался народ. И все смотрят на неё. Улыбаются, но по-доброму, никто не тыкает пальцем. Осталось всего пять ступеней! Она шла всё так же, каждый раз ставя ногу крепко и надёжно. Три, две. Последняя ступень. Почти добралась. Мелкие, еле видимые капельки рассеивались вокруг водяным облаком. Ириска засмотрелась, качнулась и чуть не потеряла равновесие. Одна нога поехала в сторону, ещё секунда, и девочка рискнула упасть на спину.

И вдруг кто-то большой и сильный подхватил её, приподнял и мягко поставил на ноги. Это был кто-то знакомый, только Ириска никак не могла понять, кто. Она чувствовала рядом тепло и грусть, что-то забытое, но такое родное. Через минуту наваждение исчезло, и Ириска сделала последние шаги. Теперь она стояла прямо под падающими аркой струями. Толпа одобрительно гудела, доносились выкрики «Молодец!» Людей Ириска не видела, их закрывали «шторки» из воды по обе стороны от арки.

Очень скоро стало холодно. Одежда промокла насквозь, вода, казалось, была и во рту, и в носу. Пора было выбираться на сушу. И тут Ириске стало страшно. Страшно и стыдно. Мокрая футболка липла к телу, и хотя под ней был лифчик, он тоже ничего не скрывал. Это тростиночка Вика могла выйти в просвечивающей мокрой одежде, а она, Ириска, лучше будет сидеть тут до ночи, но не опозорится перед незнакомыми людьми, которые только что кричали ей «Молодец!» Ириска села на корточки и обхватила голову руками. До чего нелепая ситуация.

Стоп! Здесь она смогла дойти до вершины лестницы, здесь она может летать и перемещаться. Ириска зажмурилась, а открыв глаза, уже стояла босиком на полу кухни. Бабушка сидела напротив, держа в руке кроссовки, и улыбалась:

— Ты смогла. Я, если честно, очень переживала. Когда ты была маленькая и ушибла спину, я ужасно переволновалась. Хорошо, дедушка тогда был рядом.

— Дедушка? Я его почти не помню…

— Он тогда нёс тебя домой на руках.

— А я думала, это ты. Сколько мне было?

— Четыре года. Это было в июне, а в сентябре он умер. Он тебя очень любил.

Дедушка. Так вот кто это был сегодня, знакомый и почти забытый. Ириска помнила его лицо по фотографиям, а о нём самом знала, что он был добрый и сильный. И сегодня не дал ей упасть.

Обеим было грустно. Чтобы отвлечься, бабушка занялась обедом, а Ириска решила подготовить всё загодя к школе. Она вытащила из рюкзака и прогладила юбку и блузку, аккуратно собрала тетради. До вечера было ещё далеко. Чем бы заняться? Когда Ириска была маленькая, таких вопросов не возникало. Есть, спать, гулять, слушать, как бабушка читает вслух — этого было достаточно для того, чтобы быть счастливой. Если бы сейчас ей было семь или восемь лет, она выскочила бы во двор и играла там до вечера, пока бабушка не позовёт из окна: «Ириска, домой!»

Девочка подошла к окну, выходящему во двор. Качели, на которых старшие ребята делали «солнышко», а они с подружками визжали от страха при виде этих трюков. Песочница с отвалившейся задней стенкой, как и несколько лет назад. Лесенки в дальнем уголке двора, облепленные ребятнёй. Две тёмненькие девчонки лет семи, одна в розовом платье, другая в голубом, залезли на самый верх. А мальчишки пытаются дёрнуть их за ноги. Ириска засмеялась. Ну точно как в её детстве! Внезапно девочки соскочили с лестницы-лазалки и бросились к качелям. Но мальчики обогнали их, и теперь шла борьба за право занять сиденье. Качели были прямо напротив окна, совсем недалеко от дома, и Ириска с удовольствием наблюдала за весёлой вознёй детей. Но когда она рассмотрела их лица, не на шутку испугалась. На качелях сидел Илюха, местный заводила. Девчонки в розовом и голубом оказались Верой и Любой, близняшками из соседнего двора. И выглядели они так, как Ириска их помнила, то есть лет на восемь, не старше. Они не выросли! Они остались маленькими детьми. Навсегда. Ириску затрясло. Она отступила на шаг, чтобы ребята не увидели её в окне. Это неправильно! Зачем так? Лучше бы двор оказался пуст. Друзей Ириска помнила, но когда воспоминания идут вразрез с реальностью, надо гнать их прочь. Прочь!

Ириска закрыла глаза, вдохнула поглубже, чтобы успокоиться, а взглянув вновь на то место, где было окно, обнаружила пустоту. Чёрную, густую, пугающую. Эта мёртвая пустота колыхалась, протягивала тонкие чёрные щупальца на подоконник и тут же прятала их обратно. Двора больше не было, совсем. Ириска убила воспоминания.

— Этот мир сам убирает лишнее. Он слишком зыбок и не всегда логичен. Такими бывают сны, — донёсся из-за спины голос бабушки.

— Я боюсь. А вдруг и всё остальное исчезнет?

— Когда-нибудь. Воспоминания останутся с тобой, просто уже не будут отдельным миром, куда можно уйти.

Ночь прошла беспокойно. Сны, один другого тревожнее, сменяли друг друга быстро, как узоры в калейдоскопе. Под утро Ириске приснилось, что она вышла во двор бабушкиного дома и присоединилась к вчерашней компании. Лезла с ребятами на лесенку, чертила мелком на асфальте квадраты для игры в классики. А дети, прежние друзья и подружки, смеялись над ней, дразнили «дылдой». А Илюха даже назвал «коровой».

Ириска проснулась в шесть утра с гадким чувством страха. Страха быть осмеянной. Наверное, сказались вчерашние переживания у фонтана, когда она стояла в мокрой прилипшей одежде и боялась выйти из-под струй.

В школе над Ириской никто не насмехался, не было повода. Она ничем не выделялась и была этим вполне довольна. Быть средней, серой в школе безопасно. В классе хватало шутов и без неё: рыжая Груня расплачивалась и за цвет волос, и за имя; тощий очкарик Владик привык быть козлом отпущения с первого класса из-за заикания и неумения ответить на издёвки. Иногда мальчиками для битья смехом становились из-за глупых выступлений у доски или других ситуаций, которые быстро забывались.

Ириска посидела в кровати, раздумывая, не остаться ли здесь сегодня. Может, она простудилась. Может, живот болит…

— Ты встала уже? Доброе утро!

— Да что-то не спалось.

— Тогда давай завтракать, и будешь собираться. Отсюда до школы подальше, чем от вашего дома, будет.

— Не хочется в школу-у-у, — капризно протянула Ириска.

Бабушка улыбнулась, присела рядом на краешек кровати, обняла девочку, стала покачивать, успокаивая, как маленькую.

— А чего хочется?

— Не знаю, — растерянно проговорила Ириска. Она действительно не знала. А точнее, не хотела ничего.

— Тогда вставай. Когда не знаешь, чего хочешь, делай то, что надо. Я вот не хочу, чтобы ты выпала из жизни и застряла здесь.

— А если я как раз этого хочу?

— Нет. Не может этого быть.

И бабушка была права. Ириска хотела жить дальше, даже в школу ещё вчера хотела, вот только жизнь пошла какая-то рваная, неровная. Слишком много и радости, и смеха, и страха, и огорчений за такое малое время.

— Жить очень хорошо, — бабушка в который раз будто отвечала на мысли внучки, — а взрослеть интересно, хотя и трудно.

Она решительно направилась на кухню и тихо застучала там посудой, а Ириска вылезла из кровати одеваться. Она всё делала нарочито медленно: расправляла складки на юбке, в третий раз переплетала косу, но всё равно была готова уходить в половине седьмого. Время тянулось.

— Не хочу идти. И оставаться не хочу, — девочка быстро взглянула на бабушку. — Ты не обижаешься?

— Нет. Я тебя понимаю. Ириска, иди. Идти лучше, чем топтаться на месте.

Ириска зажмурилась и шагнула в свой мир.

Здесь было красиво. Едва вставшее солнце высвечивало деревья вдалеке тёмным, а траву на полевой дороге — ярким, нежным зелёным цветом. Даже вспаханная земля была не просто коричневой, а тёплой, насыщенной, шоколадной. Небо висело низко, отливая серо-синим металлом. Всё вокруг стало лучше видно, запахи усилились. Ириска будто вошла сюда в тот момент, когда деревья, поля, воздух и солнце секретничали между собой и, увидев девочку, прервали разговор на полуслове. Затишье. Она ступала по мягкой дороге медленно, желая насладиться красотой и волшебством утра.

Продолжение

в следующем номере

Екатерина
БЕЛОУСОВА