К 100-летию со дня образования комиссии
по делам несовершеннолетних и защите их прав

«Бить или не бить?»

В допетровской России в отношении детей такой дилеммы не существовало. Согласно историческим традициям, детские правонарушения пресекались мерами практически неограниченной родительской власти и власти духовенства. Иными словами, провинившееся чадо родители пороли розгами, причем нещадно, за малейшие провинности, а в школе ставили в угол «на горох». И так воспитывали вплоть до 1917 года.

Вспомним повесть «Детство» Максима Горького, когда дед сек своих внуков за любые шалости, а Алёшу однажды забил до потери сознания. А потом еще приговаривал:

«Когда свой, родной, бьет, — это не обида, а наука! Не беда, что ты лишнее перетерпел — в зачет пойдет!… Ты думаешь, меня не били? Меня, Олеша, так били, что ты этого в страшном сне не увидишь… А что вышло? Сирота, нищей матери сын, я вот дошел до своего места — старшиной цеховым сделан, начальник людям».

Мы не будем обсуждать суровые дедовские методы, не будем говорить, хорошо это или плохо, гуманно или нет. Этот вопрос очевиден.

Эффективность ремня в системе воспитания детей сегодня вообще не рассматривается, поскольку законодательство РФ запрещает любые насильственные действия в отношении несовершеннолетних. А в то далекое время избиение детей было обычным явлением. К примеру, так поступали в Московском работном доме при Комитете для разбора и призрения нищих в 1847-1853 годах. Дети там содержались вместе со взрослыми в антисанитарных условиях. Такие комитеты впервые были образованы в Петербурге и Москве в 1837 и 1838 годах. Однако средств на их содержание выделялось недостаточно, поэтому нищих и бродяг меньше не стало. Первые воспитательные заведения для несовершеннолетних правонарушителей были открыты в 1848 году в Нарве, а в 1850-м — в Ревеле. Они содержались на средства частных благотворителей. В 1864 году заведование благотворительными учреждениями было возложено на земства, а в 1870-м — на городские общественные самоуправления. Однако предпринимаемые меры не смогли оказать заметного влияния на положение дел с беспризорностью. В 1910 году в царской России насчитывалось около 2,5 млн. нищих и беспризорных детей, остро нуждающихся в помощи. 14 января 1918 года был издан соответствующий Декрет Совета Народных Комиссаров, согласно которому и были созданы комиссии по делам несовершеннолетних. На них возлагалась задача не только борьбы с правонарушениями подростков, но ещё и защиты их прав.

Профилактикой детской преступности активно стали заниматься только после революционных событий, а более системно — после Второй мировой войны.

А как обстоят дела сегодня, спустя 100 лет со дня образования комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав? Что было в 80-90-е годы XX века? И как же бороться с детской преступностью?

Об этом наш разговор с одним из председателей комиссии по делам несовершеннолетних г. Ржева Анатолием Земсковым, ныне директором ООО «Теплоснабжение».

Школа+родители+
КДН:
работать сообща

— Анатолий Михайлович, Вы возглавляли КДН в 80-90-е годы, в общей сложности девять лет. Согласны ли Вы, что преступность несовершеннолетних — показатель, по которому можно судить не только о благополучии в молодежной среде, но и в государстве, и обществе в целом?

— Соглашусь отчасти, потому что не всегда несовершеннолетние, совершившие преступление, идут тем же путем и во взрослой жизни.

Вспоминаются 80-е — первый период моей работы председателем КДН. Именно в это время открылись спортивные залы в подвалах, где молодежь занималась спортом, качала мышцы, тренировала тело и силу воли. Это движение, начавшееся как стихийное явление, постепенно приобрело организованный характер. И вслед за детьми потянулись взрослые. Некоторые подвалы были даже оборудованы специальным спортивным снаряжением, приобретенным за личные средства родителей. Отцам и детям эти занятия очень нравились. Даже началась конкуренция — кто лучше благоустроит свое помещение. Но в какое-то время мы стали замечать, что в подвалах происходят и негативные явления: начались выяснения отношений с применением физической силы. Вмешалась комиссия по делам несовершеннолетних, потом и горком партии. Приходилось мне лично брать все под особый контроль. Но цель была не пресекать движение, а направить в нужное русло, оказать содействие в дальнейшем его развитии. Что интересно, некоторые подвалы работают до сих пор, а ребята, которые занимались там в 80-е, стали сегодня лидерами в Ржеве в других делах.

— А что же такое детская преступность, и будет ли она когда-нибудь искоренена?

— Это вопрос спорный. Что считать детской преступностью? В одно время некоторые проступки считались нарушением закона, потом — нет. Я не думаю, что преступность, в том числе детская, будет искоренена. Во всяком случае, в наше время и ближайшие несколько десятилетий. В 80-е мы думали, что лет через 30 будет все совсем по-другому, и жизнь будет все лучше, лучше и лучше. Но 91-й год сломал все. Тяжело об этом вспоминать.

— Какие преступления совершали дети тридцать лет назад?

— В основном, мелкие хулиганские поступки; подростки выясняли отношения между собой с помощью кулаков, воровали со строек доски, какие-то железки. Но не для продажи, а для своих нужд.

— Из дома часто убегали?

— Нет, это было бы ЧП. Ни одного случая не припомню.

— А из школы поступали жалобы на подростков в комиссию?

— Это было редким явлением. В этом плане 80-е — относительно благополучные годы. Хочу сказать, что школа и родители были более ответственными в плане воспитания детей. Если отца или мать вызывали на заседание комиссии — это было чрезвычайным происшествием. И родители тогда реагировали вполне адекватно, стараясь выявить причину конфликта, и прилагали все усилия, чтобы исправить ситуацию.

— Родительская ответственность за воспитание ребенка — это то, о чем сегодня многие забыли.

— К сожалению, это так. Данный вопрос, как мне кажется, чрезвычайно важен. На мой взгляд, некоторые родители формально относятся к своим обязанностям в силу разных обстоятельств. И мало внимания уделяют детям. Работа, бытовые трудности, проблемы…

Однако главная задача все-таки была, есть и будет: родители обязаны воспитывать своих детей. Ведь если папа с мамой сегодня отмахнутся от ребенка, он пойдет за советом на улицу, а свою будущую семью построит по образцу и подобию той, где он вырос. Вспоминаю случай, когда на комиссии рассматривали дело одной неблагополучной семьи: бабушка, мама, дочка — все в свое время были поставлены на учет КДН. К сожалению, сейчас такая семейственность — явление не единичное.

— Не зря говорят: ребенок учится тому, что видит у себя в дому…

— Несомненно. Школа, конечно, играет очень важную роль в воспитании подрастающего поколения. И сбрасывать со счетов ответственность педагогов нельзя. Но все-таки, все идет из семьи. Этот факт очевиден.

— Мы подошли к вопросу о профилактике детской преступности.

— Мое твердое убеждение: и школе, и КДН, и родителям, и государству в целом надо работать в одном направлении. Если нет взаимопонимания, то будет как в известной басне И.А. Крылова:

«А лебедь рвется

в облака,

Рак пятится назад,

А щука тянет в воду»

Если не будет единой программы, где бы отражалась совместная постоянная работа школы, родителей, КДН и государственных структур, дело не сдвинется с мертвой точки. Только совместная работа! По-другому быть не может. Ведь до чего дожили: сейчас родители обвиняют школу в том, что их сын или дочь совершили проступок. Школа, мол, не воспитала. Хочется спросить: а вы-то сами где были? Это же ваш ребенок, ваш на всю жизнь, и только вы несете за него ответственность до его совершеннолетия.

— Думаю, с Вами согласится каждый здравомыслящий человек. У меня не укладывается в голове, что сейчас детей сдают в приют на время ремонта в доме. Или, вспоминаю случай, когда мама уехала на заработки в Москву, а сына на год определила на попечение государства. Разве такое возможно было в советское время?

— Нет, конечно. Неблагополучные семьи были и тогда. Но приют в Ржеве открывался именно в 90-е годы для того, чтобы облегчить жизнь детям, лишенным родительской любви и ласки, в некоторых случаях спасал от голодной смерти, помогая им как-то выжить. Главное, повторю, надо было накормить ребенка, одеть, обуть, уложить в чистую постель. Ведь в некоторых семьях была страшная нищета. Во всяком случае, открывая приют, мы думали, что это временно, ненадолго. Однако и спустя 23 года приют в Ржеве, точнее, социально-реабилитационный Центр для несовершеннолетних, не пустует. Сегодня там находятся 16 детей, причем практически у всех есть живые родители. И это не может не настораживать.

— Всем известно, что болезнь легче предупредить, чем ее лечить. На Ваш взгляд, что сегодня необходимо возродить в работе КДН, чтобы стало меньше малолетних преступников?

— На мой взгляд, подросток должен понимать и осознавать, что за совершенное им преступление последует наказание. Надо убеждать, аргументируя жизненными примерами. Надо вести эту работу не раз в квартал, а постоянно. Если раньше воровали еду, то сейчас смарт-фоны или шоколадки на спор в магазине; раньше угоняли велосипеды, сейчас — машины, чтобы покататься. У детей сегодня другая мотивация для совершения преступлений. И они зачастую не задумываются о том, что это правонарушение может сломать их дальнейшую жизнь.

Стоит возродить экскурсии в режимные учреждения, чтобы трудные подростки увидели воочию, как живется за колючей проволокой, чтобы попробовали тюремную баланду и, быть может, ощутив разницу, стали больше ценить то, что имеют.

— Анатолий Михайлович, на Ваш взгляд, какие пробелы в законодательстве должны быть устранены, чтобы работа комиссии по делам несовершеннолетних стала еще более эффективной?

— В свое время, да и сейчас тоже, комиссия сталкивалась с такой проблемой: лишают мать родительских прав на одного ребенка, а через год она рожает другого, потом третьего, четвертого, пятого, шестого. В итоге все дети, один за другим, оказываются в приюте. А горе-мамаша продолжает вести аморальный образ жизни и о детях совсем не переживает. Хотя, по большому счету, какая она женщина и какая она мать? В связи с этим возникает еще одна проблема: некоторые рожают, чтобы получать пособия на детей. И будет такая мамаша со следующего года получать на ребенка до полутора лет по 10,5 тысячи рублей, как, к примеру, малоимущая, но должным образом воспитанию сына или дочери внимание не уделять. К этому вопросу, думается, надо подходить более тщательно и разбираться в каждом конкретном случае.

— Но выход какой-то должен быть?

— Во-первых, по-настоящему поднимать экономику в стране, в городе Ржеве. Пока люди не станут богаче, увереннее в себе, в завтрашнем дне, никакие разговоры не помогут искоренить зло. Возможно, когда-то такое время наступит. Во всяком случае, к этому надо стремиться.

— Будем надеяться, что программа Путина «Десятилетие детства» все-таки сыграет положительную роль, и наши дети и внуки будут жить лучше, чем мы. Но об этом поговорим в следующих номерах «РН». Спасибо Вам, Анатолий Михайлович, за интересную беседу.

Елена Сооляттэ