(Отрывок из книги «История Ржева»)

Арьергардные подразделения немцев бежали из Ржева утром 3 марта. На рассвете в безлюдный и тихий город вошла оперативная группа из 10 человек во главе со старшим оперуполномоченным особого отдела НКВД 30-й армии П.И. Коноваловым.

Группа должна была незаметно проникнуть в Ржев, блокировать дом и пленить предателя — городского голову В.Я. Кузьмина. Немецкие траншеи переднего края были пусты, а в одном из блиндажей топилась железная печь: видимо, немцы только что отошли. Уже в Ржеве с левого берега Волги чекисты увидели на противоположном берегу немецкую автомашину, в которой уезжали, видимо, солдаты из боевого охранения.

Уходя из Ржева, фашисты 1 марта согнали в Покровскую старообрядческую церковь на улице Калинина почти все оставшееся в живых население города — 248 человек — женщин, стариков и детей, заперли железные двери и заминировали церковь. Пригоняли сюда семьями, некоторые приходили с пожитками. «Тех, кто отказывался или не мог дойти до церкви, — говорится в акте Чрезвычайной Государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Ржеве, — мужчин, женщин, детей, — фашисты расстреливали «за неповиновение немецким властям». Каратели ничего не объявляли и не объясняли. «Войдут, посмотрят, — вспоминает А.Г. Кузьмина, — и, ничего не говоря, уходят, только слышишь — гремят ключи».

Двое суток в голоде и холоде, слыша взрывы в городе, ржевитяне каждую минуту ждали смерти. Во втором часу ночи 3 марта не стало слышно как стучат у дверей от холода сапогами немецкие часовые.

Сообщение о готовящемся фашистами злодеянии — уничтожении в Покровской церкви всех оставшихся в живых ржевитян — командование
274-й дивизии получило от внедренного в ржевскую полицию нашего агента в канун 3 марта.

В третьем часу ночи батарея тяжелых минометов под командованием капитана И. А. Анищенко нанесла удар по подвальным помещениям склада, находившегося метрах в 200-х от Покровской церкви, где по данным нашего агента расположились фашисты с «адской машиной».

Одновременно с началом минометного обстрела в город из 965-го стрелкового полка был направлен созданный на основе 2-й стрелковой роты 11-го батальона штурмовой отряд специального назначения, получивший приказ любой ценой прорваться к Покровской церкви и спасти ее узников. Отряд возглавил замполит 1-го стрелкового батальона старший лейтенант Иосиф Яковлевич Колин.

Пройдя через Опоки и северо-восточные кварталы Ржева и потеряв по пути от расставленных врагом мин 18 человек, штурмовой отряд ранним утром подошел к улице Калинина. Когда из церкви увидели военных в маскхалатах и с автоматами, то сначала не могли поверить, что это наши бойцы, говорили, что автоматами вооружены только немцы, а у наших — одна винтовка на десятерых. Вот как об освобождении вспоминает одна из узниц Покровской церкви М.А. Тихомирова: «Светлее стало, смотрим — идут осторожно от пожарной каланчи (она была на соседней с церковью улице) один за другим военные и будто ищут что-то. Присмотрелись — на немцев не похожи и по одежде, и по походке. Неужели, наши? Попросила я мальчишек: «Взберитесь на подоконник, кричите «Ура», там наши идут». Мальчишки закричали. Только те услышали, как бросились к нам, гремят замком и ключами. Как распахнули двери, бросились мы друг к другу, тут и рассказать невозможно, что было: и слезы, и обмороки, и объятия, и поцелуи… «Сынки наши, дорогие, желанные…» «Мамашеньки, наконец-то вас нашли, уж сколько времени людей живых ищем, нет никого, весь город прошли».

Освобожденные поспешили к своим домам, но многие на их месте увидели свежие пепелища. А.Г. Кузьмина шла из церкви к своему дому с семью детьми. Тогда она, сорокалетняя, походила на старуху, от недоедания вся была покрыта чирьями, а на руках несла младшего двухлетнего сына, имевшего вид старичка. Анна Григорьевна вспоминала: «Ну, думаю, воскресли, дохожу до угла и что же вижу — мой дом догорает, еще тлеют угли». В.Ф. Маслова вышла из церкви с 60-летней матерью и дочерью двух лет семи месяцев. Какой-то младший лейтенант дал дочке кусок сахара, а она его спрятала и спросила: «Мама, это снег?»…

Вскоре к церкви подошли оперативная группа чекистов П.И. Коновалова и рота 2-го батальона 965-го стрелкового полка под командованием капитана А. Нестерова. Саперы извлекли из подвала церкви взрывчатку, нашли и разминировали мину.

Старший лейтенант госбезопасности А.Ю. Спринцин поднял красный флаг на двух-этажном здании на углу улиц Калинина и Коммуны, второй флаг был водружен на колокольне Покровской церкви замполитом 1-го стрелкового батальона старшим лейтенантом И.Я. Колиным. Здесь же, у церкви, кем-то из работников политотдела 274-й дивизии был составлен акт о злодеяниях фашистов. Во фронтовом дневнике начальника политотдела 274-й дивизии майора Сергеева сохранилась копия этого акта, торопливо переписанная красным карандашом, видимо, с черновика.

«Акт. 3 марта 1943 года.

Отступая от ударов Красной Армии, немецко-фашистские войска, выполняя приказ людоеда Гитлера, собрали 1 марта с.г. все оставшееся в живых население города Ржева от грудных детей до стариков в количестве 150 человек и заперли в холодную с выбитыми окнами церковь. В течение двух суток находились советские люди без куска хлеба и воды, считая себя обреченными на смерть. Рано утром 3 марта 1943 года Красная Армия освободила советских людей.

Подписали: представитель воинских частей, старик Квашенников, 74 года, Крачак Лена, 14 лет, Струнина Шура, 12 лет, и другие».

Разрушенный Ржев представлял из себя сплошное минное поле. Даже скованная толщей льда и покрытая грязным от дыма и пороха снегом Волга была густо усеяна минами. Впереди стрелковых частей и подразделений двигались саперы, проделывая в минных полях проходы. Следом тащили на руках свои «сорокопятки» артиллерийские расчеты. На главных улицах стали появляться таблички с надписями «Проверено. Мин нет». 707-й стрелковый полк 215-й дивизии, занимавший до 3 марта позиции на северных окраинах Ржева, двигался через центр города. В ночь на 3 марта 2-й батальон этого полка встретил сопротивление врага в районе шелкокрутильной фабрики, но немцы быстро отошли.

На Советской и Красноармейской сторонах Ржева уже были водружены красные флаги, когда утром 3 марта 618-й стрелковый полк 215-й дивизии под командованием майора Д.Ф. Бурым после овладения деревнями Ковалево и Хорошево вышел в район вокзала станции Ржев-2. Сюда же из пригородных деревень Сбоево, Чачкино и Домашино подошли бойцы 963-го стрелкового полка 274-й дивизии под командованием подполковника П.А. Модина. Не задерживаясь в Ржеве, части и подразделения 274-й и 215-й стрелковых дивизий двинулись вслед за отходившим противником на юго-запад.

Закончилась семнадцатимесячная оккупация Ржева. В Ржеве и районе после 14 месяцев боев наступила тишина. 5 марта в передовой статье газеты 31-й армии «На врага» говорилось: «Быстро, от взвода к взводу, пронеслась радостная весть о взятии Ржева. Каждому советскому человеку дорог этот старинный русский город, близки его страдания…

Далеко идущие планы строили фашистские генералы, цепляясь за высокие волжские берега, за стены Ржева. К нему сходится много дорог. Одна из них ведет к Москве. Но она же идет в Германию. Недаром бесноватый фюрер кричал своей солдатне, что потеря Ржева равносильна потере половины Берлина. Теперь мы можем сказать, с 3 марта 1943 года у Гитлера осталась только половина его столицы».

Известие об освобождении многострадального города Ржева мгновенно распространилось по всей Европе.

Ржев после бегства немцев представлял собой страшную картину; сплошные развалины, во многих местах лежали изуродованные трупы горожан. Из 5443 жилых домов уцелело лишь 297 зданий. Были разрушены все 22 школы, 4 техникума, учительский институт, учреждения культуры и здравоохранения, производственные корпуса механического, спиртоводочного заводов, маслозавода и завода сельскохозяйственных машин, шелкокрутильной, льночесальной, колодочной, пуговичной, швейной фабрик, разрушены железнодорожный узел, водопровод, взорван волжский мост.

Общий материальный ущерб, нанесенный оккупантами городу и району, по определению Чрезвычайной Государственной комиссии составил полтора миллиарда рублей. Но если материальный ущерб можно измерить и восстановить, то нельзя оценить страдания ржевитян, перенесших фашистскую оккупацию в городе и деревнях, которые в течение 14 месяцев являлись фронтовыми, нельзя восполнить потерю тысяч мирных жителей.

Разрушенный город долго не покидали саперы. Только 19 марта 1943 года, на второй день работы роты саперов под командованием капитана Ласского из 5-й гвардейской мотоинженерной бригады РГК, в Ржеве было обнаружено 6 противотанковых минных полей, выставленных на перекрестках улиц и прямо на разрушенных кварталах города.

Комендантом Ржева был назначен заместитель командира 961-го стрелкового полка 274-й дивизии подполковник П.В. Додогорский.

При преследовании врага наши части несли значительные потери от мин. Немецкие саперы ставили мины всюду: на дорогах, в дверях домов, у колодцев, в печах. В ходе преследования врага наши потери, по немецким данным, составили более 40 тысяч убитыми и ранеными. Немцы не знали, что они занизили наши потери в Ржевско-Вяземской операции (2-31 марта 1943 года) более чем в три раза: они составили 138577 человек.