Окончание. Начало в № 12

Анализируя всё происходящее, провожу параллель между Сирией и Украиной. Я прекрасно помню: когда распался Советский Союз, НАТО сразу положило глаз на Украину (больше их, конечно, интересовал Крым как военно-морская база). Поколение, выросшее в СССР, не дало присоединить Украину к НАТО. Никто не нападал, не стрелял. Началась невидимая информационная война, в ее результате за двадцать с лишним лет воспитали поколение, которое с превеликим удовольствием готово было отдаться НАТО.

Точно так же и с Сирией, различия лишь в словах и национальном колорите. Воспитали целое поколение, вскормили нужными кому-то идеями, привили нужные кому-то идеалы. Что получили? Войну!

Самая главная война — борьба за умы и души наших детей! Расплатой за наше безразличие и бездействие могут стать реки крови.

А информационная война — она реально существует. Только это нужно осознать, научиться серьезно к ней относиться и воевать с ней тоже нужно учиться.

* * *

В Хомсе есть порядка пятидесяти «русских» семей (сирийцы, которые когда-то учились в Советском Союзе и вернулись оттуда с русскими женами). Они создали общественную организацию «Наш дом». Мы с ними взаимодействовали в вопросах организации гуманитарных акций, патриотических мероприятий, много общались. Они рассказывали о том, как им приходилось выживать.

Рассказывали о терактах, которые случались в школах, где учились их дети. Про то, как чуть ли не из каждого окна соседних домов велся прицельный снайперский огонь; про минометные обстрелы, во время которых они прятались в ванной; про то, как улицы были усеяны трупами, как боевики останавливали автобусы, выводили пассажиров, расстреливали мужчин, а женщин забирали в плен… Я спрашивал — почему же они не уехали к своим родственникам в Россию, когда разгорелась война? Женщины отвечали: здесь их мужья, здесь родились их дети, здесь их дом. И никуда они отсюда не уйдут.

Атаки смертников

Мы выехали из Тартуса утром. Первое подозрение, что что-то пошло не так, закралось, когда на месте второй пересадки не оказалось машины мухабарата Хомса. Мухабарат — это местный комитет госбезопасности. Выяснилось, что в 6.30 в Хомсе были совершены два теракта — атаки смертников.

Сценарий терактов был примерно одинаковый. Вооруженное подразделение боевиков ворвалось на территорию управления. В составе каждой группы — по три смертника, задача которых под прикрытием суматохи и перестрелки проникнуть в здание, подобраться как можно ближе к кабинету начальника управления и… Аллах акбар!

Начальник военного мухабарата убит, начальник мухабарата госбезопасности — в критическом состоянии. Всего погибло 43 сотрудника… На экстренное заседание комитета по безопасности провинции Хомс собрались руководители всех силовых структур и народного ополчения, губернатор. Было принято решение о точечной бомбардировке опорных пунктов боевиков в районе Аль-Ваар силами сирийской авиации.

Вечером, когда мы уже возвращались в Тартус, со стороны Телль-Бисы ответили боевики. В этот самый момент я позвонил своему товарищу (в одну из «русских» семей Хомса). Он ответил, что по ним ведется обстрел из гранатометов. Они всей семьей сидят в ванной и им очень страшно… Как это описать?..

Да… переговоры необходимы… У нас появилась информация, что из-за нехватки продовольствия, топлива и медикаментов между группировками боевиков в Аль-Вааре начались междоусобные разборки, пошатнулся авторитет полевых командиров. Мирные жители, несмотря на страх перед боевиками, начинают роптать, растет социальное напряжение…

Должны дозреть до переговоров… Должны…

С помощью местных журналистов мы пустили по телевидению бегущую строку с номером телефона дежурного по ЦПВС и с комментарием, что кто угодно может позвонить и убедиться в том, что Россия крайне заинтересована в скорейшем разрешении проблемы в Аль-Вааре, что мы хотим переговоров и гарантируем всем сторонам полную безопасность. Честно, особо не надеялись на какой-то эффект…

А вот всё-таки сработало! Дежурному по ЦПВС позвонил один из основных лидеров боевиков Аль-Ваара (условно назовем его Басель). От местных спецслужб мы узнали, что он очень скользкий тип, умный и хитрый, хороший дипломат и юрист. Басель сказал, что некий общественный комитет Аль-Ваара готов пойти на переговоры.

Переговоры

Переговоры были назначены на 6 марта, в кабинете директора пекарни, которая стоит практически на линии соприкосновения. Ждали долго. Вдруг зазвонил телефон. Звонивший назвался представителем «общественного комитета Аль-Ваара»: «Мы не очень уверены в своей безопасности, поэтому нужно, чтобы к шлагбауму вышли русские офицеры. Только когда мы их увидим и поймем, что нас не обманывают — мы подъедем».

Мы подошли к шлагбауму, за ним — уже территория боевиков. Стоим на открытой, хорошо простреливаемой местности. Прямо перед нами дома. Черные, незастеклённые оконные проемы изучали нас каким-то недружелюбным и угрюмым взглядом. Вполне вероятно, что за нами сейчас могли наблюдать с помощью оптических приборов…

Наконец из-за угла одного из домов показалась машина: раздолбанная колымага, стекла тонированные, в «лобовухе» два отверстия, сделанные чем-то крупнокалиберным.

Машина подъехала к шлагбауму и остановилась. Вышли вполне себе респектабельные молодые люди, которые с этой машиной находились в полном диссонансе. Бородатые, но бороды ухоженные, словно они только что из барбершопа (парикмахерская для мужчин). Рожи не хмурые, а очень даже приветливые, улыбаются. Костюмчики хорошие, недешевые. Вместо автоматов в руках — папки для бумаг…

Их было трое. Один — Басель.

Процесс переговоров оказался долгим и изнурительным. В основном они крутились вокруг темы бедственного положения населения в районе Аль-Ваар. Им объясняют: уйдут боевики, и жизнь наладится, но они понятие этого бедственного положения начинают разбивать на составляющие и «обсасывать» каждую из них отдельно. Пытаемся их вернуть в русло разговора по делу, но они съезжают на свою тему и топчутся вокруг неё. Многочасовая нудная толкотня воды в ступе. Внутренне мы просто закипали от этих однообразных разговоров и отсутствия результата.

Мы приводили веские доводы и давали серьезные гарантии, убеждали, что так дальше продолжаться не может. Но это был разговор слепого с глухим. Мы предлагаем искоренить причину их несчастий, а они нам расписывают, как эти несчастья выглядят.

И так по много часов день за днем…

Со стороны правительства Сирии в переговорах принимал участие заместитель начальника мухабарата госбезопасности. В один прекрасный день он взял лист бумаги и написал на нем шесть пунктов, выполнив которые мы полностью решим проблему Аль-Ваара: взаимное прекращение огня, организация вывода боевиков, поэтапная передача района под контроль правительства и проведение мероприятий по обеспечению безопасности мирного населения. Выразив свое согласие, мы предложили Баселю расписаться на этом документе в знак согласия. Но тот опять начал юлить: «Вы не понимаете… требуются уточнения… необходимо конкретизировать… решить проблемные вопросы…» Мы напираем — тот извивается, как уж на сковороде… Но занервничал, под нашим нажимом написал: «Не согласен» и расписался.

Как только эта бумага оказалась у нас в руках, Баселю было объявлено о том, что это не просто документ — это листовка. Завтра весь Аль-Ваар узнает, что сирийское правительство пытается решить проблему, российская сторона тоже в этом заинтересована и только Басель против. О как!

Басель просто впал в ступор — такого поворота он уж точно не ожидал. А над районом Аль-Ваар действительно были разбросаны листовки. На следующий день позвонил Басель. Он был готов продолжать переговоры. Только с этого момента мы начали перетягивать инициативу на свою сторону.

Долгие, изнурительные часы и дни переговоров в конечном итоге привели к тому, что эти шесть пунктов расширились и превратились в договор «Об урегулировании конфликта в районе Аль-Ваар города Хомс». Утром 13 марта он наконец был подписан!

Последний вывод боевиков

Первая акция была спланирована на 18 марта. Из района Аль-Ваар уходили боевики и члены их семей. Центром по примирению для них был организован гуманитарный коридор. В ходе каждой акции формировалась колонна из почти пятидесяти автобусов, которая направлялась в провинцию Идлиб.

Последняя акция по выводу боевиков началась в 0 часов 30 минут 21 мая. Выходили самые матерые боевики, из тех, кто в течение четырех лет сидели в Аль-Вааре. Многие из них прятали свои лица. И сколько ненависти было в глазах…

Даже между бандитами напряжение в эти дни достигало максимальной точки кипения. К середине вторых суток к началу зоны досмотра подъехало около двадцати легковых автомобилей, пикапов и микроавтобусов — всё-таки хотели крысы уехать на «своих» автомобилях. Но это, озвучили мы, противоречит условиям договора. Тогда их лидер говорит: «Сейчас я дам команду своим людям, они выйдут из автобусов и вернутся в район».

На этой акции с нами находился начальник Центра по примирению. Он ставит задачу готовиться к бою. Наши военные полицейские развернули пулемётную точку, поставили «капсулу» поперек дороги. Приготовились. Нас тридцать восемь человек, примерно сто двадцать сирийских полицейских. А боевиков в автобусах около семи сотен… Стоим и ждем, у кого нервы раньше сдадут — почти два часа. Казалось, время остановилось и больше никогда не запустится… Нет, было не страшно, была просто готовность к драке…

И тут началась стрельба. Со стороны Аль-Ваара доносились автоматные очереди. Потом начал подниматься черный дым. Казалось, что на район Аль-Ваар легла огромная черная туча. Ветер нехотя отгонял эту тучу в сторону Хомса…

Машины, на которых боевики подъехали к зоне досмотра, они отогнали обратно в район и, видимо, в бессильной злобе начали расстреливать. Всего было расстреляно и сожжено более ста машин в районе Аль-Ваар.

Всего с 18 марта по 22 мая в ходе акций по выводу боевиков и членов их семей район покинули почти 19,5 тысячи человек, из них 7300 боевиков.

* * *

Вечером 26 мая Ту-134 оторвался от бетонного покрытия авиабазы Хмеймим и взял курс на Чкаловский, унося меня на Родину.

Здесь я слышу разные мнения по поводу нашего участия в Сирийских операциях… Знаете, я не хочу полемизировать насчет экономических или политических причин. Нужно понимать, что разгоревшийся в Сирии пожар войны западным ветром несёт в нашу сторону. Так вот, чтобы этот пожар не охватил наши города, сейчас в Сирии российские военнослужащие выполняют боевые задачи — это необходимо в первую очередь нам, нашим семьям… Нашей России.

Подготовила Елена Сооляттэ

Фото из архива Сергея Дрожжина