Рассказ об интересном виде экстремального спорта под названием роупджампинг хочется начать с мер безопасности. Не только касательно этого нового для России способа пощекотать себе нервы, а вообще. Часто наблюдаю дискуссии на тему «Экстрим — это хорошо или плохо»? Моя позиция такова: у экстремала инстинкта самосохранения должно быть больше, чем у обычного человека. Все должно быть проверено и обдумано несколько раз. Опасность сейчас в том, что благодаря Интернету о многих экстремальных развлечениях стало широко известно, а вот с возможностью попробовать — беда. Легально и безопасно в России доступны не все виды экстремальных развлечений. Но мне кажется, что чем шире будет развита эта индустрия — тем лучше: меньше будет желания сделать «что-то похожее» в домашних условиях.

О роупджампинге мне рассказала бывшая одноклассница Кристина, которая открыла для себя этот вид экстрима. Причем, сделала это после нескольких прыжков с парашютом, потому что «захотелось больше адреналина». Мне стало интересно — куда уж больше? К слову, Кристина человек взрослый, имеет юридическое образование, воспитывает сына.

Сначала немного общей информации для тех, кому не ясно, о чем, собственно, речь. Роупджампинг (англ. rope-jumping) — это экстремальный вид спорта, заключающийся в прыжке с веревкой с высокого объекта при помощи сложной системы амортизации из альпинистских веревок и снаряжения. Во время прыжка опытные джамперы часто выполняют зрелищные акробатические трюки и элементы.

Родоначальником этого движения считается американский скалолаз Дэн Осман, который понял, что именно боязнь срыва мешает ему проходить сложные маршруты. Для того, чтобы побороть свой страх, Дэн Осман стал практиковать намеренные срывы, которые переросли в отдельное увлечение и стали самостоятельно развиваться как отдельный вид спорта.

Добавлю, что всем этим нужно заниматься ТОЛЬКО под руководством опытного инструктора.

— Кристина, ты, насколько я знаю, совершила несколько прыжков с парашютом. Роупджампинг по ощущениям отличается?

— Когда прыгаешь из самолета, ощущение высоты другое: под ногами этакий «Google-maps», и мозг не воспринимает это как, скажем, высоту моста или многоэтажки. Когда прыгала с парашютом, в группе был парень, который рассказал про роупджампинг, и добавил, что это гораздо страшнее и интереснее. В тот момент, когда готовишься к прыжку, ты осознаешь свое существование, ты видишь людей, речку внизу. И перелезая через перила моста, становится гораздо неуютнее, чем у люка самолета.

Вообще, прыгнуть с веревкой я давно хотела, наверное, лет пять. Но у нас в Тверской области никто не занимается роупджампингом. Так что вставал вопрос: где? У нас вообще экстремальные виды спорта носят случайный характер, если не сказать, подпольный. Может, поэтому некоторые ребята и чудят? Начала просматривать сайты московских и питерских сообществ роупджампинга. В России этот вид экстремального вида спорта слабо развит. А вот, например, в Украине он развит сильнее, особенно много мест для прыжков в Припяти.

— Припяти? В зоне отчуждения?

— Да. Там же мерт-вый город — все строения свободны. Прыгают с высоток, обесточенных ЛЭП, заброшенных каруселей.

— Вообще резонно, насколько я знаю, туда сейчас туристы часто ездят. Радиация представляет угрозу, только если там жить. Впрочем, не о том речь, ты же у нас в России прыгала?

— В Московской области, около Манихино. Занимается роупджампингом группа молодых ребят-экстремалов, среди них есть бейсеры (маловысотные прыжки с парашютом), парашютисты, скалолазы. В общем, люди, серьезно занимающиеся экстремальными видами спорта. Они работают на дорогом европейском оборудовании и несколько раз просчитывают необходимые нагрузки.

Начинать надо с небольшой высоты. Потому мой первый прыжок состоялся с высоты 25 метров. Это был старый железнодорожный мост (еле нашли место по навигатору). У них есть несколько точек: мост в Манихино, где я была; заброшенный долгострой — 35 метров; обесточенная ЛЭП — 100 метров; и, вроде, появился новый объект — водокачка.

Есть несколько ограничений: тот, кто решил прыгнуть, должен быть трезв, в хорошей физической форме, исключены болезни сердца и психические заболевания.

Под мостом тебя одевают: альпинистская обвязка — верхняя и нижняя, карабины и страховку закрепляют в зависимости от того, как ты хочешь прыгать. Для первого раза я решила прыгать спиной вперед. Бывает, прыгают «рыбкой», или делают какие-то трюки в воздухе, но это уже для тех, кто занимается роупджампингом серьезно.

— Цепляют за ноги?

— Нет, за спину. Страховка крепится к центру торса, иначе могут быть травмы. Если вес небольшой — 50-75 килограмм, то отдачи, когда веревка натягивается, почти не ощущается. Если больше… при мне прыгал парень, навскидку — около 100 килограммов веса, было слышно, как трещат суставы.

Меня одели, надо было идти в обход, а я полезла прямо в гору. Когда забралась, запыхалась, мысли были — быстрей бы прыгнуть. Хотя, когда подошла к инструктору Кириллу, посмотрела вниз… подумала: «зачем я это делаю?» Но на самом деле страшнее не прыгнуть. Как я себе говорю — вон, даже парни прыгают (смеётся).

— Прекрасно понимаю это состояние. Мне так крайние 300 метров восхождения на Эльбрус дались — идти вверх нет сил, вернуться — это просто ни в какие ворота не лезет.

— Там были люди, которые не прыгнули. Одна девочка стояла на мосту час. Она не могла преодолеть себя, ушла. Есть такой психологический момент — когда тебе дали команду, то надо прыгать, не мешкая. Иначе включается инстинкт самосохранения, начинаешь думать, и страх просто парализует. А после того, как не сумел, мне кажется желания повторить не возникнет. Инструктор говорит по-английски: Ready! Steady! Go! Я как парашютист попросила, чтобы инструктор мне по-русски сказал: «Пошел!» Я на эту команду рефлекторно прыгаю.

— Прыгая с парашютом, я старался «отключить» голову и просто шагнуть вперед. А сам полет? У меня обычно остаются в голове моменты «до» и «после». В роупджампинге есть что-то похожее?

— Это как съемка замедленного действия — времени прошло около секунды, но я прочувствовала как отцепляется каждая рука, каждый палец — этот момент растянулся раз в десять, и — у-у-ух! — резко летишь вниз. Потом вверх тянет веревка, понимаешь, что уже висишь на ней. А само падение проходит быстро, не успеваешь что-то осознать или испугаться.

— У тебя есть ребенок. Я знаю, что многих это останавливает.

— За чем едет хороший экстремал? За адреналином, а не за риском.

У ребят за пять лет не было ни одной травмы — это показатель качества. Если они в Европе стажировались — это тоже показатель. Нужно работать с профессионалами. Ребенок заставляет думать о безопасности, проверять информацию, например, на форуме в Интернете. Если у ребят безупречная репутация, хорошее оборудование — прыжок не опасней, чем переходить улицу на светофоре. То же самое, когда я прыгаю с парашютом в Алферьево — там 28 лет работает аэропорт, и за это время — ни одной смерти парашютистов. Бывали случаи травм, и то среди уже серьезных спортсменов при выполнении сложных элементов. Ребенок заставляет узнавать эту информацию и проверять ее. А разговоры про тормозящий фактор — это лишь отговорки. Бывают и другие причины: муж, работа, быт, невозможность выбраться.

— Как ты думаешь, есть у человека такая потребность в экстриме?

— Абсолютно нормальное желание. Мозг человека не способен долго выдерживать однообразие или постоянный стресс. И если у вас бесконечный «День сурка», то иногда хочется послать все по известному адресу. Многие начинают пить, или еще что-то с собой делать. Выход энергии тут просто необходим, и экстремальный спорт — как один из вариантов выхода из ситуации. Кстати, интересный факт: по западной статистике экстремальными видами спорта чаще всего занимаются юристы, бухгалтеры и клерки. То есть, те, у кого в работе много рутины. Семья, кстати, иногда тоже добавляет рутины.

Но чудить нельзя, работать надо только с профессионалами, использующими хорошее оборудование, хорошо себя зарекомендовавшими и с полным отчетом самому себе в происходящем.

Закончить хочется воспоминанием из детства. Я думаю, все мы в школьные годы лазили по гаражам и сараям. Недавно, пройдя мимо этих ветхих конструкций, я ужаснулась: как я тогда себе шею не свернула! Я предпочла бы увидеть своего ребенка на площадке для роупджампинга в окружении профессионалов, чем скачущего по прогнившей крыше старого сарая.

— Спасибо за рассказ и заслуживающую уважение точку зрения.

Владимир КУТУЗОВ

Фото из архива
Кристины ИВАНОВОЙ