Продолжение.

Начало в №№ 38-41

«Мавр» сделал свое дело…

Но вернусь в 1991-й, когда я еще верил в демократию. В одной из своих корреспонденций, посвященных событиям августа того года, я писал: «Победило мужество, победила демократия. Окрепла в душе уверенность: реакция не пройдет. Не пройдет никогда. Люди, сплотимся во имя демократии и справедливости! Я думал: «Что Горбачев? Он лишь носитель фантома разрушения старого, изжившего себя, и появления нового, демократического, объективно вызревшего в недрах партийно-номенклатурной системы».

Человеку вообще свойственно верить в лучшее. Придя на вершину власти после кремлевских старцев-генсеков (Брежнева, Черненко, Андропова), Горбачев вначале породил у народа большие надежды. Внешне обаятелен, коммуникабелен, говорит без бумажки, цели ставит полезные: «ускорить», «улучшить». Опять же гласность ввел. Это потом, вникая в содержание его речей, я поразился их никчемности. Живость языка есть, содержательности ума не видно.

А сколько бед наделал генсек своей поспешностью в принятии ответственных решений. Человеческая натура жадна на новизну, но эта черта у Горбачева не была подкреплена охранительной интуицией, которой должен обладать политик столь высокого ранга. Если бы Горбачев был ответственным политиком, он не допустил бы вакханалии с выводом наших войск из Германии, не сокращал бы росчерком пера арсенал стратегического сдерживания.

Представление о стиле Горбачева дают его переговоры с Государственным секретарем США Шульцем по вопросам ограничения стратегических вооружений, состоявшиеся в апреле 1987 года.

Перед началом переговоров Горбачев получил четкие разъяснения от секретаря ЦК по международным вопросам Добрынина и маршала Ахромеева. Смысл их заключался в том, что нельзя соглашаться на сокращение в Европе ракет СС-23. Переговоры завершались, когда умудренный опытом Шульц, как бы походя, сказал:

— Господин Горбачев, я могу, наконец, твердо заявить, что оставшиеся спорные вопросы могут быть разрешены в духе компромисса, так что господин Горбачев может смело приезжать в Вашингтон в ближайшее время для подписания важного соглашения о ликвидации ракет средней дальности, если вы согласитесь включить в соглашение и ракеты СС-23.

Присутствовавшие ожидали от Горбачева ответа: названные ракеты не подпадают под условия соглашения, но генсек, почти не задумываясь, бросил:

— Договорились!

Этим он поверг в шок и Добрынина, и Ахромеева, и других членов нашей делегации на переговорах. Возмущенный маршал потребовал от генсека объяснений. Горбачев согласился, что допустил ошибку.

— Давайте сообщим Шульцу, что произошло недоразумение, — предложил маршал.

Реакция Горбачева была взрывной:

— Ты что, предлагаешь сказать госсекретарю, что я, Генеральный секретарь, некомпетентен в военных вопросах, и после корректировки советских генералов я теперь меняю свою позицию и отзываю данное мною слово?

Решение осталось неизменным. Гордыня Горбачева оказалась для него важнее государственных интересов. Так бездумно, во вред стране проводил он свое «ускорение». Завершилось оно августовскими событиями 1991 года и, спустя несколько месяцев, обращением Горбачева к народу:

— Дорогие соотечественники! Сограждане!

В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств, я прекращаю свою деятельность на посту Президента СССР. Принимаю это решение по принципиальным соображениям…

Слова о том, что нечто важное из той правды, которую дано знать ему, Горбачеву, мы, простые смертные, никогда не узнаем, не просто же так слетели с его уст в дни августовских событий. Значит, ведомо бывшему генсеку, что «путч» не был спонтанным действом? Значит, действовала какая-то потаенная сила, благодаря которой «процесс пошел»?

Впрочем, со временем Горбачев стал «открываться». В книге «На руинах великой державы, или агония власти» А.Д. Шутов пишет: «На встрече с советской интеллигенцией в 1990 г. он с благодарным пафосом заявлял, что предательство социализма было бы сродни предательству своего отца и деда. «Я не стыжусь сказать, — изрекал он, — что я коммунист, что я предан социалистической идее. Я сделал свой выбор давно и навсегда».

А в 1999 г., выступая в Стамбульском университете, Горбачев, что называется, вывернулся наизнанку в своих откровениях, заявив, что целью всей его жизни было «уничтожение коммунизма». Ради этой цели он стремился занять самое высокое положение в стране и сменить всех руководителей КПСС и СССР, а также социалистических стран. «Мне удалось найти сподвижников в реализации этих целей. Среди них особое место занимают А. Яковлев и Э. Шеварднадзе, заслуги которых в нашем общем деле неоценимы». Сам, добровольно, сделал тайное явным.

И это не все. В речи, произнесенной в израильском парламенте (Кнессете), Горбачев признался: «Все, что я сделал с Советским Союзом, я сделал во имя нашего бога Моисея».

Сергей Кара-Мурза в статье «Причины краха советского строя» в журнале «Наш современник» приводит такой эпизод:

«В годовщину ликвидации Берлинской стены, 5 ноября 2009 года, информационное агентство «Евронъюс» взяло у Горбачева интервью, в котором его спрашивали: «СССР развалился. Почему не удался ваш проект?» На это бывший Президент СССР и Генеральный секретарь ЦК КПСС отвечает: «Я, во-первых, не согласен с вашим выводом, что наш проект не удался. Он настолько удался, что в Советском Союзе начались демократические реформы, и теперь, уже после распада, в России идет формирование рыночной экономики, плюрализма всякого рода: политический, идеологический, религиозный и т.д. Больше того, в результате этих перемен мы дошли до такой точки, что хотя перестройка и оборвалась насильно, возврата нет. Никто не способен вернуть страну назад. Так что перестройка победила».

Мнение бывшего премьера Валентина Павлова, написавшего книгу «Горбачев-путч. Август изнутри», таково: «…Два лица одного человека: предатель своего народа и герой для внешнего мира, и, прежде всего, США, Германии, Израиля. И то, и другое объективно, обоснованно. Все зависит от того, кто платит. Вот почему Горбачев спешил все сдать — и государство, и партию, и народ. Это тот капитал, за который ему платят и еще заплатят миллионы сребреников… Однако, как ни прячь, а правда всегда пробивает дорогу к людям, пусть даже через многие годы. Жизнь остановить нельзя».

А вот извлечение из ранее упомянутой книги В. Широнина: «Агенты перестройки. Рассекреченное досье КГБ»: «С легкой руки Рейгана первые официальные контакты главы нашего государства с Папой Римским осуществил Горбачев. И сегодня можно сделать неопровержимый вывод: после его встреч в Ватикане в 1989-1990 годах с Иоанном Павлом II экспансия католицизма в России, Прибалтике, на Украине, в Белоруссии, Казахстане приобрела невиданные масштабы».

Виктор Алкснис, бывший народный депутат СССР, неоднократно общавшийся с Горбачевым, в интервью «Кремлевские интриги» (помещенном в книге «Их Кремль», авторы А. Ванденко и Е. Додолев) подчеркнул: «Слабак. Просто слабак. Не личность. Если на него давить, можно добиться всего, чего угодно. Сегодня сожалею лишь о том, что мы слабо давили. Этот человек не имел своей точки зрения. Тот, кто крепче на него наседал, и добивался цели».

Дает повод для размышлений и более тщательное знакомство с биографией первого и последнего Президента СССР. В ней, как отмечает А.Д. Шутов, «немало «белых пятен» и «темных мест», о чем, в частности, рассказывают Н.А. Зенькович в работе «ЦК закрыт, все ушли…», профессор А.С. Капто в книге «На перекрестках жизни», а также журналисты В. Соловьев и Е. Клепикова в публикации «Заговорщик в Кремле». В них авторы приводят некоторые или «притемненные», или тщательно скрываемые Горбачевым факты его биографии: «При Сталине дед по материнской линии — Пантелей Ефимович — сидел в тюрьме, по отцовской линии — Андрей Моисеевич — был сослан и несколько лет валил в Сибири кедры и пихты, и, как сейчас выяснилось, вовсе не по политическим мотивам. Дед супруги был расстрелян в 1937 году как ярый троцкист, отец Раисы Максимовны отсидел в тюрьме как противник Сталина. Утаил Горбачев и пребывание в течение двух лет на оккупированной фашистами территории Ставрополья (может быть, тоже, как Л. Кравчук, «колядовал» оккупантам) и пр.»

В последние годы я часто встречался с В. И. Смирновым. В летнюю пору он живет в поселке Пено Тверской области. На тверской земле он родился, вырос до секретаря обкома партии по идеологии. В 80-е годы Виктор Ильич заведовал сектором отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС, затем его избрали вторым секретарем ЦК Компартии Молдавии.

— С Горбачевым знаком с молодых лет, — рассказывал Смирнов. — Когда он был первым секретарем Ставропольского крайкома комсомола, а я — Калининского обкома комсомола, мы с женами отдыхали в Сочи. Запомнилась наша последняя встреча — тогда он в ЦК КПСС был вторым секретарем. Идем мы с моей Валентиной Алфеевной на концерт в Большом Кремлевском дворце, он догоняет нас и сзади закрывает ей глаза руками. Оглянулись: «Ба, Горбачев!» Говорит мне: «Седины у тебя, Виктор, стало больше». Отвечаю: «А у вас поубавилось, Михаил Сергеевич». Он рассмеялся: «Тебе показалось». Что за человек он был? Время показало: с легкостью мог перешагнуть через старую дружбу. Демагогичен. Утром говорил одно, вечером — другое. В решающие для страны моменты показал себя с ничтожной стороны…

В ЦК КПСС В. И. Смирнов курировал среднеазиатские республики. Когда раскручивалось «узбекское дело», Виктор Ильич, по представлению следователей Гдляна и Иванова, был арестован и восемь месяцев провел в Лефортово. Обвинения предъявлялись одно нелепее другого, а потом в СМИ появилось сообщение Генеральной прокуратуры:

«В ходе тщательного расследования предъявленное ему обвинение подтверждения не нашло, установлена его полная невиновность. 22 мая 1989 года дело в отношении В.И. Смирнова было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления, он освобожден из-под стражи. Прокуратура СССР принесла В.И. Смирнову извинения за допущенные по отношению к нему работниками Прокуратуры серьезные нарушения законности».

Однако вернусь к М.С. Горбачеву. Он, как тот мавр, сделал свое дело и ушел восвояси. И если в день своего отречения от престола царь Николай II записал в дневнике: «Кругом измена, и трусость, и обман…», а позже, вместе со всем семейством позволил большевикам ритуально казнить себя и своих близких, то пребывающий в добром здравии и материальном благополучии «лучший немец» Горбачев — совсем другая история.

Валерий КИРИЛЛОВ

Продолжение

в следующем номере