ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!

Страшные потери понесла Красная Армия в ходе Берлинской операции. Отдельная трагическая страница — бои у Зееловских высот.

В Берлинской стратегической наступательной операции (с 16 апреля по 8 мая 1945) участвовали: 1-й Белорусский фронт (командующий — Маршал Советского Союза Г.К. Жуков), 2-й Белорусский фронт (командующий — Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский) и 1-й Украинский фронт (командующий — Маршал Советского Союза И.С. Конев), а также 18-я
воздушная армия авиации дальнего действия (командующий — Главный маршал авиации А.Е. Голованов), Днепровская военная флотилия (контр-адмирал В.В. Григорьев), часть сил Краснознамённого Балтийского флота (адмирал В.Ф. Трибуц) и 2-я армия Войска Польского. В полосе фронтов действовали 5-й, 10-й и 4-й корпуса ПВО. Численный состав — 2055900 человек (советские войска — 1900000 человек, польские войска — 155900 человек), 6250 танков, 41600 орудий и миномётов, более 7500 самолётов.

Нашим войскам противостояли группа армий «Висла» и группа армий «Центр». Авиационную поддержку сухопутных войск осуществляли: 4-й воздушный флот, 6-й воздушный флот, воздушный флот «Райх». Всего — 1 миллион человек, 10400 орудий и миномётов, 1500 танков и штурмовых орудий и 3300 самолётов.

За 23 дня боёв потери Красной Армии и входивших в её состав частей Войска Польского составили 361367 солдат и офицеров — убитыми и ранеными. Для сравнения: среднесуточные потери в наступлении под Москвой — 10910 человек, под Сталинградом — 6392, под Курском и Орлом — 11313. Под Берлином — 15712 человек.

Зачем Берлин надо было брать штурмом

В прежние времена редко кто задавался вопросом: зачем Берлин надо было брать штурмом? О потерях мы не знали. Город окружён со всех сторон, перевес в силах более чем двукратный. Капитуляция — лишь вопрос времени. Зачем штурмовать, рискуя тысячами жизней? А затем, чтобы опередить американцев!

В 1946 году на одной из военно-научных конференций бывший член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Константин Телегин объяснял: «Было бы, конечно, непростительно нам перед историей, перед народом, если бы мы позволили вступить первыми в Берлин союзникам».

Жуков буквально гнал (другого слова не подберёшь) войска вперёд. Отдавал приказы командирам корпусов, минуя их непосредственных начальников — командующих армиями. Требование «любой ценой» стало постоянным. Только за два дня в трёх приказах: «К исходу дня 19 апреля 1945 г. любой ценой… выйти в район Фройденберга», «Любой ценой 19.4 выйти в район Вердер, Беторсхаген», «Не позднее 4 часов утра 21 апреля 1945 г. любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада т. Сталину и объявления в прессе».

Но ведь первенство не имело никакого практического значения! Ещё в 1944 году СССР, США и Великобритания подписали Соглашение о зонах оккупации Германии и об управлении «Большим Берлином». Армии союзников имели возможность подойти к нему раньше нас. Но, получив прогноз вероятных потерь в 100000 человек, Верховный главнокомандующий экспедиционными силами союзников генерал армии Дуайт Эйзенхауэр, будущий
34-й президент США, решил: «Слишком высокая цена за престижную цель, особенно если учесть, что нам потом придётся отойти и уступить место другим парням» (то есть — Советскому Союзу и его Красной Армии). Союзники берегли жизни солдат. А у нас… Киев — к 7 ноября! Берлин — к 1 мая!

Почему Сталин убрал Рокоссовского

По первоначальному замыслу Ставки Верховного Главнокомандования столицу Германии должны были взять лобовым ударом войска 1-го Белорусского фронта (командующий — К.К. Рокоссовский). Поэтому Иосиф Сталин снял с должности Рокоссовского и назначил Жукова. Впоследствии Рокоссовский рассказывал, что в телефонном разговоре спросил И. Сталина: «За что такая обида?». И в ответ услышал: «Это не обида — тут вопрос политический». Видимо, Сталин посчитал: нельзя, чтобы взял Берлин и поставил последнюю точку в истории Второй мировой войны поляк из Варшавы. После войны дважды Герою Советского Союза, кавалеру ордена «Победа» N№ 5 «За освобождение Польши», единственному в истории СССР маршалу двух стран (СССР и Польши), командующему Парадом Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве Константину Рокоссовскому переписали биографию, и официальным местом его рождения стал считаться город Великие Луки Псковской области.

Константина Рокоссовского назначили командующим 2-м Белорусским фронтом и приказали освобождать север Германии. С юга наступал
1-й Украинский фронт под командованием И. Конева. Ему отводили запасную роль: в случае «задержки наступления 1-го Белорусского фронта, 1-му Украинскому фронту быть готовым нанести удар танковыми армиями с юга на Берлин», — предписывала Ставка.

Когда армии Жукова притормозили продвижение на Зееловских высотах, войска Конева прорвали фонт и пошли на Берлин с юга. С севера надвинулся Рокоссовский. Берлин оказался в окружении.

Приказ: пехоту пустить впереди танков!

В рамках Берлинской стратегической наступательной операции была проведена Зееловско-Берлинская фронтовая наступательная операция. Тяжелейшие бои начались 16 апреля 1945 года в первые часы наступления на Зееловских высотах, которые протянулись на 20 километров вдоль старого русла Одера, возвышаясь на 40-50 метров, при крутизне склонов 30-40 градусов. Там был главный узел гитлеровской обороны: сплошные траншеи, дзоты, пулемётные площадки, противотанковые и противопехотные заграждения. Перед высотами — противотанковые рвы глубиной до трёх и шириной до трёх с половиной метров. Чтобы дойти до высот, необходимо было преодолеть открытую болотистую долину Одера. Все дороги и подходы простреливались многослойным артиллерийским и ружейно-пулемётным огнём.

На знаменитую артиллерийскую подготовку с использованием зенитных прожекторов (на один километр фронта 270 стволов!) Жуков вначале отвёл 20 минут. Но тут же отправил в войска другой приказ — 30 минут. Почему не час или больше, чтобы огнём и железом подавить противника?

По плану Ставки ВГК предписывалось взять Зеелов ударами общевойсковых армий, а 1-ю гвардейскую танковую армию дважды Героя Советского Союза генерал-полковника Михаила Катукова и 2-ю гвардейскую танковую армию дважды Героя Советского Союза генерал-полковника Семёна Богданова пустить в обход с севера и северо-востока. Но Жуков изменил план. В своих мемуарах «Воспоминания и размышления» он говорит, что Сталин согласился: «Действуйте, как считаете нужным, вам на месте виднее». Жуков поставил танки за пехотой 8-й гвардейской Армии, чтобы прорвать оборону пехотной атакой, а затем ввести в «чистый прорыв» две танковые армии — прямо на Берлин. Но и первая, и вторая волна пехоты утонули в крови и огне.

Вот как описывал атаку русской пехоты бывший начальник штаба корпуса вермахта Фридрих Вильгельм фон Меллентин: «Атака русской пехоты представляет собой страшное зрелище: на вас надвигаются длинные серые цепи дико кричащих солдат (…) И снова волна за волной русская пехота упрямо бросалась в атаку, но каждый раз откатывалась назад, понеся огромные потери…».

Решение пустить пехоту впереди танков показывает отношение к солдатам и офицерам, нашим дедам и отцам, как к расходному материалу: техника дороже человека!

Мясорубка

Командующий 8-й гвардейской Армией дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Василий Чуйков, понимая, к чему приведёт тактика пускать солдат впереди танков, приказал подтянуть поближе к линии фронта артиллерию, чтобы поддержать огнём атакующие порядки своей пехоты. Когда вперёд пошли тягачи с пушками, Жуков приказал двинуть танки.

Чуйков в мемуарах осторожно писал: «Видимо, желая усилить темп наступления и ускорить прорыв обороны противника, … командующий фронтом принял решение ввести в сражение в полосе нашей Армии 1-ю гвардейскую танковую армию М. Катукова и 11-й Отдельный танковый корпус И. Ющука… Когда танковые соединения начали проходить боевые порядки 8-й гвардейской Армии, на дорогах стало ещё теснее, а сойти с них в сторону было невозможно. Танки 1-й гвардейской буквально упёрлись в наши тягачи, в результате чего маневр вторых эшелонов дивизий и корпусов оказался скованным».

Даже по этим осторожным словам нетрудно представить эту картину. Дороги в болотистой пойме Одера забиты нашей пехотой и артиллерией. Георгий Жуков, видя это (он находился на командном пункте 8-й гвардейской Армии), отдаёт приказ танковой армии и танковому корпусу прорваться к Зееловским высотам через… наши боевые порядки. Дорогу насквозь простреливали вражеские пушки. Вскоре наши подбитые танки перегородили проезжую часть, затем повреждённой техникой были забиты обочины и кюветы. А с высот по затору в долине прямой наводкой молотила гитлеровская артиллерия. Мясорубка! И всё-таки танковые бригады вырвались к линии вражеской обороны.

Из мемуаров генерал-полковника Михаила Катукова: «17 и 18 апреля танкисты продвигались не более четырёх километров в сутки». Всего четыре километра. Да ещё наша дальняя авиация бомбила и чужих, и своих.

«Идут волны наших бомбардировщиков и сгружают свой груз на мой штаб, на колонны и на боевые порядки… Только за одну ночь у меня свои самолёты сожгли 40 автомашин, 7 танков и убили свыше 60 человек… Когда я доложил об этом маршалу Жукову, последний забеспокоился, стал звонить Новикову (командующий ВВС) и Голованову (командующий 18-й воздушной армией), а они, вместо того, чтобы выяснить истинное положение вещей, начали отнекиваться… И вот до того надоели эти ночники моим командирам корпусов, что они взяли да обстреляли их. В результате был сбит самолёт «Бостон», конечно, наш. И только когда были доставлены неопровержимые доказательства, нам поверили…» (Из выступления Катукова на военно-научной конференции по изучению Берлинской операции, 1946 год).

Но, прорвавшись к высотам, надо было ещё взять их штурмом, забраться на кручи под огнём…

Подготовил Валерий СТОЯНОВ

Продолжение следует

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *