14 октября в Итомле отмечали престольный праздник Покров Пресвятой Богородицы. В эту коронавирусную пору, когда многих эпидемия разогнала по домам, когда каждый каждого боится из-за вероятности заразиться, вдали от города идет служба в храме. Верующие люди пришли помолиться и послушать проповедь протоиерея Валентина (Сергиенко), настоятеля итомлинского храма Покрова Божией Матери.

Здесь во время службы удивительно добрая атмосфера. Уже потом, после общения со священником, я поняла причину этой светлой радости на лицах прихожан. А пока стояла и слушала, как батюшка ведет проповедь. И это были не нравоучительные речи, а простое общение с семьей, с родными людьми.

КАПЛЯ ВОДЫ КАМЕНЬ ПРОБИВАЕТ

— Отец Валентин, как давно Вы в Итомле? Что сподвигло Вас оказаться здесь, в небольшом селе на краю Ржевского района?

— Знаете, много лет служил в большом городе. И эта суета, эти автомобильные пробки, много народа… Наверное, эта моя жажда тишины и уединения была восполнена и желание стать настоятелем сельского храма услышано. Сюда приехал в 2015 году, как раз перед Троицей. Я знал, на что иду. Но счастлив, ведь здесь мне удалось окрепнуть духовно. Что такое приход? Это же большая семья, которую настоятель храма ведет к Богу, к спасению, к Царствию небесному. У нас ее получилось создать…

Одно дело, когда раз в год по большим праздникам из города приедет священник, проведет службу в необжитой пустой церкви. Другое — когда храм живет. Вернуть людей в церковь, к вере — эту непростую задачу отец Валентин решал больше года.

— Когда приехал, год-полтора здесь была «выжженная пустыня» в духовном смысле. Поначалу народ меня не принимал. Смотрели, улыбались. К священнику относились с недоверием, даже некоторой иронией, мол, посмотрим, чего ты стоишь, что у тебя получится. Приходилось восстанавливать репутацию священника, спокойно, не спеша. Как капля воды пробивает камень — постепенно и терпеливо. Я понимал, что для этого нужно время.

Чем убедил? Ничем не убеждал, просто мы проводили службы, со всеми разговаривал. Дорога до дома занимает пять минут ходьбы (живет батюшка в итомлинской новостройке, там снимает квартиру), а я иду два часа. С каждым при встрече остановлюсь, поговорю. На своей машине объехал всю округу, практически все деревни, даже самые дальние. Например, есть такая деревня Бедрино, слышали? Там живет баба Зина, я к ней езжу, навещаю.

Люди к тебе не идут, а ты сам к ним подойди. Просто чаю попей, просто поговори без амбиций, просто картошки привези. Я не стремился зарабатывать себе популярность, упаси Бог. Нужно было донести до людей: есть в Итомле священник, пастырь, к которому можно всегда обратиться за помощью. И я всегда помогаю, Господь силы дает для этого и возможности. Когда только стал священником, меня учили старые батюшки: быть добрым пастырем, уметь прощать. Господь нам многое прощает, а ты тут начнешь на исповеди крушить всех да раздавать наказания… Я по натуре человек добрый. Не могу.

Спустя пять лет сложилась настоящая семья в нашем храме, большая. Удалось растопить этот лед и холод. Мы даже в школе теперь желанные гости.

Сейчас коронавирус, многие по домам сидят, в церковь не ходят. Но даже во время первой волны пандемии наш храм не закрывался. Конечно, у нас все меры предосторожности были соблюдены. И никто не заболел, слава Богу…

За пять лет преобразилась и церковь. Отцу Валентину в наследство достались лишь стены. Храм нужно было наполнить и обустроить. Для этого потребовались большие средства и немало сил. И благодаря общим усилиям церковь ожила.

За всеми этими заботами отец Валентин на второй план отодвинул свое собственное бытовое неустройство. За пять лет он сменил уже восьмую съемную квартиру. Семье священника необходим дом, хоть маленький, но дом. Правда, для отца Валентина это пока нереальная мечта, ведь для строительства дома нужны огромные деньги.

СВЯЩЕННИКАМИ РОЖДАЮТСЯ?

— Я родился под Ташкентом, родители были глубоко верующими людьми, — рассказывает отец Валентин. — Вскорости наша семья переехала в Загорск (ныне Сергиев Посад), папа устроился на работу в Троице-Сергиеву Лавру, и вся наша большая семья там практически и жила. Я вырос в Лавре и с детства думал, что стану монахом. Но был очень хулиганистый, батюшки говорили: ну какой из тебя монах?

После службы в армии мой дядя, летчик-инженер, советовал поступать в летное училище. Я вообще люблю небо, в юности мечтал летать. И даже в армии служил в летной части старшим механиком по обслуживанию самолетов.

Когда вернулся после службы, папа спросил: куда пойдешь дальше, сынок? В семинарию, отвечаю. Папа даже заплакал. Корни проросли. Отец нас, шестерых детей, растил в православии. Младший брат, протоиерей Василий, ныне служит настоятелем Свято-Сергиевского храма в Белгороде, а три сестры вышли замуж за священников и стали матушками. Отец — протоиерей Николай Сергиенко, до конца своих дней служил настоятелем Преображенского храма в селе Большое Спасское Калязинского района. Среди предков в нашей семье — прадед Адриан, пострадавший за веру и расстрелянный в 1938 году.

Однако в семинарию я не поступил: за два года службы многое позабыл, да и конкурс был большой — 14 человек на место. Вся Украина тогда ехала в Лавру поступать учиться. Помню, в Лавру заходишь — перед сессией битком набито абитуриентов, витает запах сала, самогонки и чеснока.

Была и еще одна проблема — найти себе невесту. В 80-х это было сложно: невест много, а верующих мало. Однажды к семье священника, жившего по соседству, приехала в гости знакомая из Торопца. Я сразу понял, что Надежда — это она, единственная. И на следующий день я уехал в Торопец вслед за ней. Нынче будет 39 лет как живем вместе душа в душу…

В 1982 году отца Валентина посвятили в дьяконы, потом в священники. Служил в Калинине, Весьегонске, Бежецке, Москве. За 38 лет Валентин Сергиенко был клириком и настоятелем нескольких храмов в разных уголках тверской земли. Духовные чада отца Валентина, живущие в Твери, и по сей день по праздникам проезжают 170 километров до Итомли, чтобы разделить радость богослужения с любимым батюшкой.

— Самое страшное место — Москва, сбежал, каюсь, через полгода, — продолжает отец Валентин. — Пробок не выношу, никого смирения не хватает, когда понимаю, сколько теряю времени. В сельской местности все по-другому. Проезжаешь по нашим окраинам, заедешь в глухомань, где открываешь для себя удивительных людей, удивительные места. Зорино — слышали такое? Там стоит очень красивый храм, прямо в лесу.

ВЕРА — НЕ ТРАДИЦИЯ

— Люди приходят к Вам в храм за глубоким смыслом? Или чаще спрашивают, как правильно свечку поставить и сколько полотенец принести на крещение?

— Этот вопрос, скорее, к городскому священнику, чем к деревенскому. Здесь таких вопросов не возникает. К нам все люди идут за глубоким смыслом. В храм приходят и тут остаются сердцем.

— К церкви, вере люди относятся по-разному: кто-то верит глубоко, а кто-то -формально, мол, принято на Пасху в церковь ходить. Как Вы на это смотрите?

— Я больше встречал людей верующих, чем тех, кто приходит в церковь, отдавая дань традиции.

Вспоминаю свою первую службу. Когда стал священником в 1983 году, меня направили служить в село Венецианово близ Удомли. Старинная церковь, иконы, писанные художником Венециановым. Дело было на Пасху. Зашел — полный храм народа, много молодежи. А внутри накурено, люди стоят плюются, все в шапках — ужас. Тогда это была традиция, и Крестный ход на Пасху воспринимали как праздничную демонстрацию. Говорю молодым: что же вы творите, это же храм! Они угрожающе отвечают: мы тебя дождемся после службы… Но после Крестного хода еще заутренняя, литургия — аж до самого утра. Выхожу после службы, а мои соперники не дождались — лежат в траве пьяные, спят. Да… такие времена были.

Сейчас в храм идут за смыслом. Вера должна быть искренняя, глубокая, А традиция… Фарисейство. Фарисеи такие были, слышали? Которые предали Христа. Они жили по традиции, условно соблюдая веру. Это страшно — по традиции верить, жить…

— Переживаете, если не удается донести смысл проповеди до людей?

— Всегда вижу душевный отклик в глазах. Хоть и говорю порой сумбурно, сбивчиво, особенно когда волнуюсь — язык за мыслями не успевает. Однажды на проповеди вижу: стоит бабушка, слезы текут по щекам. Спрашиваю: ты меня хоть понимаешь? Ничего не поняла, отвечает, ни слова, но мне так хорошо, батюшка! Я ни разу не видел пустоты в глазах наших прихожан.

РАДОСТЬ БЫТЬ СВЯЩЕННИКОМ

— Сложно быть священником? Это радость или труд великий?

— Радость. И труд. Надо стараться учить своим примером. Соблазнов в мире много, но если священник будет пить, курить, сквернословить, то какое ему доверие? Так не бывает — снял подрясник, и ты уже другой человек. Православный священник — всегда священник: и дома, и в храме, и на улице, и в быту. Да, возникают сложности в жизни, их немало. Все люди смертные, греху подвержены, но мы, наверное, более других понимаем ответственность за все это.

Священник — это не профессия, это служение и Богу, и людям. Круглосуточное, без выходных и отпусков. Это труд — тяжелый, но благодарный и благодатный. И эту благодать не оценить ничем.

Светлана Кудрявцева