Много лет у меня была мечта — побывать на месте гибели моего деда. Девочкой я часто расспрашивала маму, как это было. И мама, вздохнув, в который раз рассказывала…

Когда началась Великая Отечественная, ей было девять лет. Семья — отец (мой дед), мама (моя бабушка) и трое детей жили в московском полуподвале в Токмаковом переулке. Комната — восемь квадратных метров. Тринадцать соседских семей в одном коридоре. Общая кухня, где готовили на примусах и керосинках. Дед работал на заводе, был единственным кормильцем семьи.

От войны, от беды, от голода и холода бабушка увезла мою маму Лиду и ее брата Володю к родственникам в рязанскую деревню. А мой дед и старший мамин брат Василий остались в Москве. Вскоре Василию пришла повестка в летное училище, а моего деда призвали в народное ополчение…

Летом и осенью 1941 года в Москве было создано 23 дивизии народного ополчения. Мой дед попал в седьмую Бауманскую дивизию. Она формировалась в школе N№ 353 на Бауманской улице, 40. Сюда шли люди различных профессий, возрастов и национальностей. Всего в Бауманскую дивизию поступило 12 тысяч человек. Домой вернулись единицы.

А весной 1942 года пришла похоронка, что 30 апреля 1942 года мой дед погиб под деревней Кокошкино, недалеко от города Ржева. И похоронен в братской могиле.

Его звали Андрей Николаевич Сидоров. Он был простой русский человек, как тысячи других ополченцев. В нашей семье осталась одна-единственная его фотография…

Шли годы, я выросла. И время от времени меня посещала мысль — надо съездить и поклониться дедовой могиле. Не знаю, как так вышло, но ни бабушка, ни ее сыновья, ни моя мама не смогли за долгие послевоенные годы посетить это святое для нас место. Ржев казался мне  очень далекой территорией. И вот весной прошлого года моя мечта сбылась: 23 мая в раннее дождливое утро мы с мамой сели в машину и поехали на встречу с дедом, который не вернулся с той далекой Великой Отечественной войны.

За рулем была моя подруга Татьяна Трухан. Она — святая женщина. Кто, как не друзья помогают нам в радости и в горе?

Пустая дорога стелилась под колеса автомобиля, и вокруг — туман, туман… Чем ближе приближались к ржевской земле, тем больше в душе моей звучали чеканные стихи поэта Александра Твардовского.

Туман медленно отступал под напором наступающего утра, зеленые леса неслись навстречу, шелковые луга стелились за окном, а я думала: «Вот этой дорогой, этими местами семьдесят один год назад мой дед и его товарищи шли навстречу своей смерти».

…По мнению историков, бои подо Ржевом были самым кровавым эпизодом Великой Отечественной. Красная Армия оставила на полях сражений около миллиона человек, а общее число погибших приближается к двум миллионам. Ржев и соседние города были практически полностью разрушены.

Поскольку крупной победы, как в Сталинграде или под Москвой, на Ржевском направлении не одержали, после войны об этой трагической странице военной истории предпочли забыть. В мемуарах маршала Георгия Жукова ей уделено всего несколько абзацев. Всю душу переворачивают воспоминания одного из военнослужащих, побывавших в то время подо Ржевом: «Мы наступали на Ржев по трупным полям. В ходе ржевских боев появилось много «долин смерти» и «рощ смерти». Непобывавшему там трудно вообразить, что такое смердящее под летним солнцем месиво, состоящее из покрытых червями тысяч человеческих тел. Лето, жара, безветрие, а впереди — вот такая «долина смерти». Она хорошо просматривается и простреливается немцами. Ни миновать, ни обойти ее нет никакой возможности: по ней проложен телефонный кабель — он перебит, и его во что бы то ни стало надо быстро соединить».

Деревня Кокошкино находится в нескольких километрах от Ржева. Мы на машине почему-то заплутали, повернули не туда, спросили у проезжающего мимо водителя — местного парня, куда ехать? Он остановил старенькие «Жигули» и верно указал дорогу.

Дождь кончился, и мы въехали в деревню при ярком солнце.

Я очень переживала за маму — как она перенесет эту поездку и это свидание с прошлым, с тенью погибшего отца? Маме ведь 81 год.

Мы оставили машину у обочины и пошли пешком к мемориалу. Там рядом еще стоит новый храм Николая Чудотворца. И мемориал, и храм — на холме, который огибает неширокая река. Это Волга, такая скромная в этих местах.

Мы возложили цветы к обелиску, помолились, а затем прошли к месту, где находится братское захоронение, и где упокоен прах моего деда.

Меня все время не покидало ощущение, что дед рядом, и что я у него в гостях, и все вокруг родное, близкое, сердечное, как слова народной песни. И я снова — маленькая девочка, которой необходимо, чтобы все были на своих местах — отец, мать, бабушка, дедушка.

Но самая потрясающая встреча ждала нас впереди. Перед тем, как ехать в деревню Кокошкино, я разыскала адрес и телефон местной Становской средней школы. По телефону сообщила директору Галине Анатольевне Поярковой, что такого-то числа мы будем в здешних местах и очень бы хотелось побывать в школьном музее.

В школе нас встретили как родных. Провели по зданию, показали несколько классов, познакомили с учениками. Потом около часа мы провели в школьном музее. Там нет дорогих стендов, глянцевого пафоса, там все сделано руками учителей и учеников. И вышла у нас не лекция, а задушевный разговор. После музея директор пригласила нас в школьную столовую и накормила сытным обедом. А еще напоили чаем с конфетами и сладкими блинчиками. Господи, как все это было по-человечески трогательно!

За окном прагматичный, материальный двадцать первый век, где все меряется на деньги, где важен достаток, а не золотые сердца и ангельские души. А вот в Становской средней школе мы нашли как раз эти самые золотые сердца и ангельские души.

Было понятно, мы не первые, кого так встречают. Приезжают в эти края родственники погибших, раньше чаще, сейчас — реже, и куда им идти? Да, к мемориалу, да, к братскому захоронению. А потом, чтобы словом перемолвиться, о боли своей и памяти кому рассказать? Конечно, в школу, к учителям и школьникам.

Расставались мы, как родные люди: долго стояли  на высоком школьном крыльце, говорили о жизни, любовались буйной сиренью, за которой лежит дорога, а за дорогой — мост, а за мостом — поле кровавой битвы Великой Отечественной. Спасибо ученикам и учителям за их душевное тепло и ласку, низкий поклон!

Вот таким было мое свидание с дедом. Мечта сбылась. Хлынул майский холодный ливень, а в душе звучали стихи Твардовского:

Ирина АНДРИАНОВА,

внучка погибшего
под д.Кокошкино
ополченца А.Н. Сидорова