Архивы Метки: Ирина АНДРИАНОВА

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ЗАПОВЕДНИКА

На территории Центрально-Лесного заповедника и его охранной зоны история природы и человеческой культуры тесно переплелись. Несмотря на то, что последние 3000 лет наш лес остается нетронутым, важнейшие вехи нашей истории коснулись и его.

В ХII веке Оковский лес упоминал Нестор-летописец в «Повести временных лет». В средние века река Межа, берущая начало в его болотах, была границей Московского княжества. В ХХ веке, уже будучи заповедной территорией, лес испытал на себе войну и немецкую оккупацию, а впоследствии стал свидетелем медленного вымирания российской деревни в 1960-е — 1990-е годы.

Мы решили сделать краткий экскурс в человеческую историю окрестностей заповедника, начиная с его создания в 1931 году. 

НАУЧНОЕ ХОЖДЕНИЕ ОТ МОРЯ ДО МОРЯ

31 июля в Центрально-лесном государственном заповеднике, который расположен недалеко от Ржева, в Нелидовском районе, работал один из этапов международной школы «Антропогенные и естественные ландшафты и почвы европейской России: от моря до моря». В рамках проекта студенты из разных стран пересекают всю европейскую часть страны от Баренцева моря до Азовского, изучая разные типы ландшафтов как снаружи, так и «изнутри» (в виде почвенных разрезов).

БОЛОТНЫЕ ТЕЛА

В Центрально-лесном заповеднике площадь верховых болот составляет 2,5 тысячи гектаров. Это уникальные экосистемы, одной из особенностей которых является длительное (до нескольких тысяч лет) сохранение попавших в торфяную толщу органических останков. К счастью или к несчастью, на болотах нашего заповедника торф никогда не добывали, и поэтому мы не можем знать наверняка, что хранят его недра. Однако на примере самых известных находок «болотных трупов» в Северной Европе мы решили рассказать о дубильных свойствах болот.

Я убит подо Ржевом

Много лет у меня была мечта — побывать на месте гибели моего деда. Девочкой я часто расспрашивала маму, как это было. И мама, вздохнув, в который раз рассказывала…

Когда началась Великая Отечественная, ей было девять лет. Семья — отец (мой дед), мама (моя бабушка) и трое детей жили в московском полуподвале в Токмаковом переулке. Комната — восемь квадратных метров. Тринадцать соседских семей в одном коридоре. Общая кухня, где готовили на примусах и керосинках. Дед работал на заводе, был единственным кормильцем семьи.

От войны, от беды, от голода и холода бабушка увезла мою маму Лиду и ее брата Володю к родственникам в рязанскую деревню. А мой дед и старший мамин брат Василий остались в Москве. Вскоре Василию пришла повестка в летное училище, а моего деда призвали в народное ополчение…