Летом в год московской Олимпиады в жизни 17-летней Нины Арзамасцевой случились два события, определившие её дальнейшую судьбу: сначала несчастное, а потом — счастливое, оно и привело девушку в Ржев. Но обо всём по порядку.

Нина Арзамасцева — единственная в России медсестра, являющаяся ветераном сразу двух войн: афганской и чеченской. Накануне Дня медицинских сестер мне удалось пообщаться с выпускницей Ржевского медицинского училища 1983 года. Нина Васильевна оказалась собеседником открытым, радушным и чрезвычайно эмоциональным.

Родилась она в Брянской области, в восемь лет осталась сиротой — маму сбила машина, а отца потеряла ещё раньше.
Родственники определили девочку в детский дом. Там местом притяжения стал медицинский кабинет. Нравился белоснежный накрахмаленный халат медсестры, а шприцы с иглами совсем не пугали. Со временем девочка научилась обрабатывать ранки, накладывать повязки. Медсестра давала вату и бинтики, ребята из детдома стали обращаться к Нине, если требовалась помощь.

В 1980-м Нина окончила школу. Сомнений не было: учиться только на медика! В Брянском медучилище конкурс оказался запредельным: 17 человек на место, и наша героиня ожидаемо не прошла (знали бы члены приемной комиссии, кого они отсеяли). Отчаянию девушки не было предела. Но случилось чудо: в Брянск пришло «волшебное» письмо, в котором сообщалось, что в Ржевском медучилище недобор… На этом месте Нина Васильевна не может сдержать слез.

— Это был самый счастливый день в моей жизни, — дрожащим голосом говорит она о прошлом, — на последние деньги я купила билет и отправилась получать профессию своей мечты.

НАЧАЛО В ПРОФЕССИИ

Годы учебы вспоминает с особым трепетом.

— Педагоги, — рассказывает Арзамасцева, — были внимательные, умные, душевные. В общежитии жилось интересно и весело: проводились конкурсы «А ну-ка, медики!» (на одном из них я заняла первое место), «А ну-ка, девушки!»; на вечера приглашали курсантов.

Девушка сдружилась с однокурсницами, одна из них, Марина Панина, сейчас работает в ржевской стоматологии. Параллельно с учёбой подрабатывала санитаркой в хирургии. Наблюдая за врачами и медсестрами, жадно впитывала их навыки. Энергии хватало на всё: быть старостой группы, ездить на каникулах в стройотряды. Ржев стал родным и любимым городом. Но, получив диплом фельдшера-акушера, Нина была вынуждена вернуться в Брянск, поскольку училась по направлению.

Молодого специалиста определили в родзал, где приходилось за смену принимать до двадцати родов, ведь рождаемость в те годы была высокой, не в пример нынешней. Таких ласковых акушерок в Брянске не было ни до, ни после Арзамасцевой. Во время родов Нина гладила женщинам животы, приговаривая: «Миленькая, лапочка, потерпи». После дежурства шла в «детскую», брала каждого ребеночка на руки и только затем — отдыхать. При этом трудилась на две ставки, иногда оставаясь ночевать в отделении. Так бы и работала, если бы не крошечная зарплата. В 1985 году 22-летняя девушка пришла в военкомат. Она слышала от знакомых, что набирают военных медиков, а у них оклады повыше. Напрямую не говорили, что отправят в Афганистан, но Нина догадывалась.

— Подумала, это ж не страшнее, чем детдом. Как же я ошибалась… — со слезами вспоминает Нина Васильевна. — Все, кто узнал о моей затее, встали стеной, мол, не пустим. Но я уже решила.

РАДИ ЖИЗНИ

Тяжелый Ил доставил Нину в жаркий Шинданд. Определили в хирургию.

— Никогда не забуду первых ребят. Их, молодых, красивых, свозили в госпиталь с оторванными руками, ногами. Они кричали от боли, повсюду была кровь. Казалось, всё это страшный сон, я плакала от бессилия. Ну не может лекарь вырастить новую руку, а парни спрашивают: «Как же я такой вернусь домой? Кому я теперь нужен?» Первое время приходилось самой пить успокоительное. Часто оставалась по ночам, чтобы находиться рядом с теми, кто отойдет от наркоза. Ребята, почти мальчишки, понимая, что потеряли конечности, не раз пытались покончить жизнь самоубийством. В такие моменты надо просто сидеть рядом и разговаривать. Убеждать парня, что его ждут дома, что он — самый лучший и что всё в его жизни ещё будет. У одного бойца оторвало ногу, а вторую готовили к ампутации. Сидела с ним несколько дней рядом, за руку держала. Зашел хирург и строго велел пройти в его кабинет. Накричал, что устроила детский сад, мол, это армия, война… На этих словах открылась дверь, на костылях кое-как ввалился тот самый парнишка и спокойно произнес: «Не смейте на неё кричать, если бы не она, меня бы уже не было».

Ради такого Нина работала и дальше: перевязывала, зашивала, даже научилась подстригать. Однажды последовала просьба командира — надо оказать помощь военному афганскому летчику и принять роды у его жены. Задача оказалась неожиданно сложной. Да, акушерство она знала отлично, но нет препаратов, инструментов. Дальше больше — роженице на вид лет 13, она в парандже, которую снимать нельзя. Рядом её мать, обе ни слова по-русски, только молятся на своем. Когда раздался плач малышки, новоявленная бабушка закричала: «О, ханум, доктор!» — и упала на колени. Новость, что в части появилась акушерка, разлетелась по всей округе. За оставшийся год работы на свет появилось ещё восемь здоровых малышей.

— Однажды, — продолжает вспоминать Нина Васильевна, — заходит замполит, с ним какой-то мужчина. Оба без халатов, незнакомец ещё и с гитарой. Я объяснила, не стесняясь в выражениях, что тут вообще-то реанимация и вход посторонним запрещен. Они ушли и появились через несколько минут в белых халатах, а замполит цыкнул на меня, мол, это ж Розенбаум! Но Александр Яковлевич скромно так спросил, где можно разместиться, чтобы спеть для ребят. Договорились, что лучше в беседке на улице, чтобы могли прийти все, кто может.

Двухчасовой концерт у госпиталя Нина провела в слезах. Каждая песня была о том, что она сама пережила в Афганистане. Особенно ей запомнились «алые перья бинтов». С тех пор старается не пропустить ни одного концерта любимого артиста.

В памяти Нины Васильевны осталось много страшных моментов — сотни раненых и контуженных, прошедших через её руки; вспышки тифа, гепатита и малярии; переполненный госпиталь-распределитель в Кабуле, где ждали отправки в Союз обгоревшие солдаты; розенбаумовские «черные тюльпаны», которые везли домой погибших ребят. Но принесла в жизнь Нины эта война и большое счастье. Улетела из Шинданда она в 1987 году вместе с будущим мужем, молодым артиллеристом Алексеем. У них родились две дочки — Лена и Настя. Их мама продолжила карьеру военного медика на Дальнем Востоке, а в 1996-м переехала в Волжский Волгоградской области. Поработала фельдшером на «скорой», потом устроилась медсестрой в воинскую часть.

А затем в размеренную жизнь медсестры Арзамасцевой ворвалась вторая чеченская война.

НОВЫЙ ВОЕННЫЙ ГОД

В конце 1999 года ей поступил приказ на отправку в Грозный. Командование обещало, что командировка уложится в новогодние каникулы, но получилось по-иному. Поручила дочерей родственникам, не объясняя, куда и зачем уезжает…

Палаточный лагерь был разбит на окраине горящей чеченской столицы. Жили в землянке, спальные места устраивали на ящиках от снарядов. Место их дислокации обстреливали, но уставшие медицинские сестры засыпали под взрывы снарядов.

Никогда Нина не забудет, как встречала 2000 год. Солдатики из соседней землянки сходили в соседний лес за ёлкой. Нарядили её конфетами, бинтами. Все загадывали только одно: вернуться домой, к родным. Вскоре подъехали сразу две машины: одна — с новыми медсестрами, вторая — с ранеными милиционерами. Девчонки кричали от страха и падали в обморок, офицеры с тяжелыми ранениями стонали от боли.

Вспоминая Чечню, Нина Васильевна, не задумываясь, говорит, что там было в десятки раз страшнее, чем в Афгане. Чаще всего ребята подрывались на растяжках и противопехотных минах. Однажды Нина сопровождала раненых на военном «Урале», тот сломался посреди пути. Она в слезах молила о чуде, и вдруг рядом приземлился вертолет. Подбежали военные, среди них — генерал Трошев. Помогли отремонтировать машину. Встретилась Нина с Трошевым и ещё раз, когда пришлось делать ему перевязку. Генерал запомнил отважную медсестру и поручил отметить Арзамасцеву.

Страх у Нины вызывала мысль о возможной встрече с наемниками. Рассказывали, что это хорошо обученные люди необычайной жестокости.

— К счастью, — вздохнув, произносит она, — я так и не увидела живых бандитов. Только их трупы — высокие крепкие мужчины с огромными бородами.

МИРНЫЙ СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ

Вернувшись в свою часть, военная медсестра написала рапорт об увольнении. Два месяца в Чечне надолго застряли в ночных кошмарах.

Сегодня Арзамасцева — ветеран боевых действий. Она награждена медалью Жукова.

Оглядываясь назад, утверждает, что ничего не стала бы менять. Будучи на пенсии, помогает дочерям и внукам. Одна из её дочерей экономист, другая — юрист. У счастливой бабушки четверо внуков, младшие — близнецы. С этими шестилетними сорванцами она и проводит большую часть времени.

Нина Васильевна мечтает написать книгу о ценности и хрупкости человеческой жизни, крепком плече надежных друзей, боевом братстве, о любви к людям. Тяга к новым знаниям не угасла и сейчас. Недавно Арзамасцева освоила профессии массажиста и косметолога. Находит время и на шефство над одинокими больными людьми. Говорит, что не умеет жить иначе, ведь она «медик хронического характера».

Песня «Люди в белых халатах», текст к которой написал Владимир Трошин, поразительно подходит Нине Васильевне:

Смерть не хочет щадить красоты

Ни веселых, ни злых, ни крылатых.

Но встают у неё на пути

Люди в белых халатах.

И дыхание станет ровней,

И страданья отступят куда-то,

Лишь нагнутся к постели твоей

Люди в белых халатах.

Сколько раненых в битве крутой,

Сколько их в тесноте медсанбатов

Отнимали у смерти слепой

Люди в белых халатах!

И на свете тебя ещё нет,

И едва лишь откроешь глаза ты,

Твою жизнь охраняют от бед

Люди в белых халатах.

Вечный подвиг — он вам по плечу,

Ваши руки бессонны и святы.

Низко вам поклониться хочу,

Люди в белых халатах.

Ольга ИСАКОВА