Мы продолжаем цикл публикаций об истории ржевской земли, подготовленный по материалам газеты «Ржевские новости» 25-летней давности. Уверены, что эти статьи и заметки вызовут большой интерес у сегодняшних читателей нашей газеты.

История любого города тесно связана с краями, лежащими вокруг. Если посмотреть на карту Ржевского уезда Тверской губернии, выпущенную как приложение к ценному для истории края изданию — «Статистическому описанию» нашего уезда 1885 года (подготовлено уроженцем села Итомля Василием Покровским), видно, что от небольшого четырёхугольника Ржева по карте идут в разные стороны линии, отмечающие тракты — дороги к соседним центрам: на Торопец, Осташков, Старицу, Зубцов, Белый… Десятки сёл и деревень обозначены по ним. А сколько их вне трактов! Как раки, по словам Гоголя, расползлись сельские российские дороги, немощеные, грязные или пыльные, смотря по погоде, вдоль небогатых усадеб и несолидных и нищих тверских краях деревенек.

В «Списке населённых пунктов», составленном до революции 1917 года уездным по воинской повинности присутствием для нужд мобилизации, значится их 1426, в девятнадцати волостях уезда. Сёла, деревни, хутора, выселки, сторожки, пустоши, погосты, сельца, имения… Разные названия, с определённым смыслом каждое когда-то, практически все ушли из обихода (и здесь беднеет русский язык). А проживало в них по данным 1890 года свыше 140 тысяч человек (в самом Ржеве в тот год — около 30 тысяч).

Что встретит нас, уважаемый читатель, если, устроившись в тряском экипаже тех времён, проедем мы по названным выше трактам, пользуясь по дороге планом 1885 года?

В сей неторопливой «скачке» есть преимущества — неторопливо листать окрестные страницы природы, истории, человеческих судеб.

Так что же встретится нам на ржевских дорогах?

Крупные сёла с церквями, не слишком старыми, поскольку из камня (возможно, на тех же фундаментах стояли прежде деревянные и насчитывали многие века). Сёла, имеющие немалую историю, к сожалению, редко где попавшую на бумагу (как история Медведева, описанная учителем Онуфриевым).

Постоялые дворы у торговых площадей этих селений, где можно слышать за самоваром местные предания, рассказы о соседских барах и предстоящей в престольный праздник ярмарке. А заодно, что выставят на неё местные мастера.

Известно, насколько скудна была ржевская земля с её суглинками, подзолом, песком. Многочисленное для здешних мест население могло прокормить себя только при дополнительных заработках. Это отход в уездный и другие города на промысел (на пристани и бурлаками каждый судоходный сезон в Ржев бывали тысячи соседних крестьян). Это и обязательные для любой деревни ремёсла. На ярмарки, иногда в города, чаще в недалекие сёла, везли сельские умельцы глиняную посуду, деревянные бочки, корыта и ложки, лошадиную упряжь и прялки, топоры и тулупы с валенками.

Церковь в сёлах ставили в обычном месте, возвышающимся над остальными. И виден её крест был издалека. Но, приблизившись к его сиянию, часто обнаружим мы лишь сельское кладбище с храмом и рядом изб. Погост — слово, идущее из веков, когда в центре России так именовали небольшие поселения с церковью и участком для захоронений при ней. В наших краях старинное это значение слова сохранялось и в XX веке, раз отмечены погосты в списках для мобилизации. И читаем на карте красивые названия: Спас-Солодомля, Спас-Перебор, Ракитинский.

А вокруг — поля и отрезки земли, как и пишут в учебных книгах: помещикам-землевладельцам принадлежит столько земли на семью и крестьянам-землепашцам столько же — на большую деревню. У встречающихся речек видны и промышленные заведения, особенно по выделке кож. К началу века нужда в них у России увеличится — к большим войнам подготовка идет исподволь.

А деревни, казалось бы, мало меняются за десятилетия после освобождения от крепостничества. Крыши крыты щепой, а то и соломой. На снимке — крестьянский двор с колодцем и едва ли какими-либо ещё удобствами. Метрические церковные книги всё так же говорят о массовой смертности в этой среде, особенно детской. Но к концу века десятки земских школ появились в Ржевском уезде, грамоте обучаются и в церковно-приходских школах. Конечно, образование слишком начальное, да ещё и тупиковое, без права продолжать учебу. Не каждый может осилить дорогу в десяток километров (да и обувку). И всё же, «крот истории роет». Закончивший земскую школу захочет для своих детей гимназии.

Разные люди встретятся нам в пути: лавочники и ямщики, уланы и священнослужители, учителя и сборщики налогов. Но в основном ржевская деревня, это, конечно, два извечных класса — земле-владельцы (помещики) и крестьяне.

Родовые усадьбы, не столь пышные и архитектурно известные, как в соседских Старицком и Торжокском уездах, окружали Ржев издревле. Документы начала XVII-го века хранят фамилии, дошедшие до столетия нашего, и практически в тех же краях: Чаплины, Свистуновы, Лутковские, Сеславины. Отличались люди, их носившие, и в ратных делах прошедших веков, и в политике, и в науке. Мы остановимся и расскажем о родине графов Игнатьевых — Чертолине и Зайцеве, семье, давшей России крупных государственных чиновников, дипломатов и военных. Сельцо Клепенино знало среди владельцев четырех генералов, геолога-академика из рода Обручевых и всемирно известного физиолога Сеченова. Контр-адмиралы Лутковский и Шишмарев, офицеры армии и флота Азарьев, Челищев, философ, преподававший в европейских университетах, Евгений Де-Роберти, историк наших земель Квашнин-Самарин. О ком-то из них написаны книги, другие также заслуживают доброй памяти земляков.

Дороги пересекают реки и речушки, иногда со славянками, чаще непонятными названиями, напоминающими о народах, живших в здешних краях в глуби веков. Седая старина — сотни курганов во-круг, описанных тверскими археологами в прошлом веке, и рукотворные насыпи — городки времен, когда на Ржев «Литва приходила». Предания помогут вспомнить о монастырях, стоявших здесь, о коих молчат известные документы.

Границы уезда (а позднее, района) не раз менялись. Мы пользуемся картой 1885 года; а по ней такие близкие ржевитянам селения, как Мологино, Панино (с панинскими лесами!) относились к Старицкому уезду. В то же время в границы нашего входило село Оковцы (откуда пришла к нам икона Оковецко-Ржевской Божий Матери); теперь это селижаровские земли. Не обращая внимания на бумажные несоответствия, проедем по местам, которые были или стали Ржевщиной.

Проедем по ржевским трактам и зовем тебя с собой, наш читатель…

СЕЛИЖАРОВСКИЙ ТРАКТ

Итак, начинаем путешествие. За постройками станции Ржева I (Николаевский), её железнодорожными путями начинается тракт, идущий на Селижарово. По нему и отправимся мы на обычной для русских дорог бричке. Идёт тракт вдоль берега Волги, и полоса эта к концу прошлого века наиболее культурная, густонаселённая для наших мест. Она занимает первое место в уезде по качеству почвы, по развитию сельского хозяйства и промышленности. В неё входит и Ржев.

Заселены места, по которым мы едем, издревле. Те насельцы нашего края — тема отдельная. В конце XIX века из своего экипажа мы можем, оглядывая берега и холмы, вспоминать рассказы о находимых (крестьянами — случайно, а археологами — с учёными целями) многочисленных орудиях труда и охоты, оружии и украшениях. (Именно в тех местах, куда мы движемся, на опоровских и ермоловских землях, в 20-е годы ХХ века будет раскопано городище медного века).

И вот появляется у Волги первая деревня на нашем пути, быстро растущей после крестьянской реформы Шопорово Тимофеевской волости (15 дворов в 1859 году и 36 — в 1883-м). Жили здесь тогда 105 мужчин и 120 женщин. Всего четверо были грамотны. Судя по метрическим книгам Никольской церкви, к которой местные жители приписаны, смертность, и не только детей (что обычно для русской деревни), большая. Возможно, быстро надрываются мужики на отхожих промыслах, к которым склонны расположенные у Ржева поселения.

Близость города и железной дороги привлекает к ним в те времена массу свободного населения (зимой — свободного от сельскохозяйственных работ, летом же часто невыгодно многочисленной семье вламывать на скудном участке). Ржевские льнотрепальные и пенькопрядильные фабрики давали подзарабатывать. Многие крестьяне были заняты подвозом товаров на станции железной дороги и пристани, там же нанимались грузчиками. Труд тяжёлый, в отрыве от дома, крыши, нормальной еды. Интересы наёмной, пришлой рабочей силы не задевали внимание городских властей (в документах городской Думы вообще не встретишь поминание об этих чужаках; недаром ниже на Волге именно по отношению к таким, волочившимся, сорвавшимся с мест на заработки, возникло прозвище «сволочь»).

В то же время Ржев был самым пьяным городом в губернии после Твери. На двух жителей в 1902 году приходилось более ведра водки. Думается, немалую часть своих вёдер осушали местные отходники, неся прибыль лавками и казне и окончательно подкашивая свою жизнь.

Продолжение следует

(Публикация подготовлена по архивам «РН» 1997 г.)