ЛЁТЧИК АЛЕКСЕЙ РАПОТА
19 декабря прошлого года Совет ветеранов Ржева и Ржевского района обратился к депутатам Город-ской думы с предложением о присвоении звания «Почётный гражданин города Ржева Тверской области» ветерану Великой Отечественной войны генерал-майору авиации в отставке Алексею Никифоровичу Рапоте. Расскажем о прославленном фронтовике, творческой личности.
НА ВЗЛЁТ!
Семья героя нашего рассказа сначала жила неподалеку от Харькова, а затем переехала в Казахстан. Отец устроился на работу кладовщиком на скотоводческую ферму, двенадцатилетнего Алексея отправил за сорок километров от дома, там находилась школа-семилетка. Алексей разговаривал только на украинском языке и в третьем классе, вспоминает, в слове «ещё» умудрился сделать четыре ошибки. Впрочем, выпускной седьмой класс Алексей окончил с отличием и получил в качестве премии полное собрание сочинений А.С. Пушкина.
Отец в семье пользовался непререкаемым авторитетом, и он предложил: «Давай, поработай год, а потом поедешь учиться дальше». На том и порешили. Стал подросток работать на ферме. Через некоторое время директор совхоза вызвал паренька к себе и с порога заявил: «Парень, принимай магазин!» А ему только пятнадцать лет… Товара уйма — от спичек и соли до пальто и шапок. А завмаг в посёлке — фигура значительная. Многие жители стали называть его по имени-отчеству… Так и проработал до 1938 года. Но Алексей хотел учиться дальше, и на радость маме поступил в Кустанайское педагогическое училище. Проучился там два года, но по всему чувствовалось, что время наступает серьёзное. В Европе уже вовсю полыхала война. Наши войска вошли в Прибалтику, Западную Украину и Белоруссию.
Комсомол — на самолёт!
В это время по всей стране создавалась сеть новых военных училищ, в которые объявлялись комсомольские наборы. В 1940 году Алексея Рапоту вызвали в горком комсомола: «Алексей, надо показать пример комсомольцам — подать заявление в военное училище». Юноша, к тому времени уже секретарь комсомольской организации педучилища, отказаться не мог. Тут же написал заявление — а список немалый, и танковые, и морские, и артиллерийские училища… Комсомолец, недолго думая, сказал, что хотел бы в авиационное.
В начале ноября 1940 года успешно сдал все экзамены и уехал в Ташкентскую военную авиационную школу штурманов. Авиашкола была огромной — две тысячи пятьсот курсантов, пять аэродромов, на каждом не менее двадцати самолётов У-2 или Р-5. Занятия проходили в очень напряжённом режиме. Изучать теоретический курс начали 1 декабря 1940 года, в июне 1941 года — летать. В начале войны учёба стала ещё напряжённей, а уже в августе пришёл приказ сформировать авиационную эскадрилью, укомплектовав её самолётами школы, летчиками-инструкторами и курсантами. Эта эскадрилья вошла в боевой состав авиационного полка, который в октябре направили на фронт. Это было самое тяжёлое время; немцы тогда прорвали оборону под Смоленском и ринулись на Москву. И этот авиаполк, вооружённый бипланами 1930-х годов Р-5, «сгорел» буквально за неделю боёв…
НА КАЛИНИНСКОМ ФРОНТЕ
Новый приказ — отобрать двадцать наиболее успевающих курсантов, направить в Фергану, где на базе училища лётчиков формировался авиаполк ночных бомбардировщиков. В эту группу включили и Алексея Рапоту. В ноябре 1941 года курсантам зачитали приказ о формировании 666-го легкобомбардировочного авиационного полка (666-й лбап). Командиром полка был назначен капитан Иван Илларионов, военным комиссаром — батальонный комиссар Александр Чуб.
Курсанту Рапоте присвоили звание старшего сержанта и назначили штурманом авиационного звена под командованием Николая Котельникова. Наконец поступил приказ об убытии 666-го лбап на Калининский фронт. В указанный день подали эшелон, началась погрузка. Грузили всё подряд, от самолётов до канцелярских принадлежностей. До места назначения ехали несколько суток. Ночью прибыли на железнодорожную станцию Валдай (Новгородская область) и получили команду: до утра всё перетащить в лес, ведь эшелон должен был уйти ещё затемно. Сразу же приступили к сборке самолётов. К установленному сроку все самолёты были собраны и облётаны. 31 декабря 1941 года 666-й лбап вошёл в состав ВВС 30-й армии Калининского фронта и перебазировался на аэродром Максимово, что в тридцати километрах от линии Калининского фронта.
Это было тяжелейшее время для страны. Красная Армия несла крупные потери личного состава и боевой техники. Чтобы остановить стремительное наступление фашистов, на фронт были направлены даже учебные самолёты Р-5, Р-15, По-2, У-2, на которых ночью молодые лётчики бомбили позиции врага… Дважды Алексей Рапота мог погибнуть в воздухе и на земле, но его ангел сохранил ему жизнь.
Первый вылет в небе Ржева
Перелетев на прифронтовой аэродром, полк получил приказ — нанести удар по живой силе немцев, находящихся в 20-25 километрах юго-западнее Ржева. К своему первому боевому вылету молодой штурман авиазвена тщательно подготовился: произвёл необходимые расчёты, проложил марш-рут, изучил характерные признаки и ориентиры по маршруту и в районе цели.
Взлетели. Ночь выдалась тёмной, облачной, с небольшим ветром и снегом. По обе стороны линии фронта то и дело вспыхивали разрывы снарядов. Вспышки от взрывов мин, словно шарики, перекатывались с той и другой стороны. Линия фронта осталась позади, и теперь штурман, не отрываясь, смотрел на землю, чтобы не пролететь мимо цели и как можно точнее на неё выйти. Ещё несколько минут — и вот она! Чтобы убедиться, что самолёт вышел правильно, Алексей решил бомбы с первого захода не сбрасывать. Немцы молчали.
Самолёт-биплан Р-5 повторно заходит на цель — штурман был уверен, что это именно та деревня, на которую они должны сбросить бомбы. И как только экипаж это сделал, немцы открыли ураганный огонь. Вокруг сразу стало светло от трассеров снарядов, которые полетели со всех сторон и, казалось, вот-вот попадут в самолёт. Но пилоту удалось развернуть его и со снижением уйти в сторону нашей территории. Как экипажу удалось выйти из этого обстрела, Алексей Никифорович до сих пор не понимает…
Вернулись на аэродром, сдали самолёт механику — все плоскости в пробоинах. Одна пуля прошла через двигатель в считанных миллиметрах от бензопровода. А ведь пилоты тогда летали без парашютов! Если самолёт загорелся, то всё, считай, ты уже не жилец…
Бои на Ржевском выступе
В начале января 1942 года войска 30-й армии, в полосе которой действовал авиаполк лёгких бомбардировщиков, вышли к Волге в районе Ржева, охватив город с севера и запада. Таким образом, войска Калининского фронта к этому времени занимали рубеж: Селижарово — Ржев — Зубцов.
Зимой 1942 года 666-й лбап летал каждую ночь. Удары наносили, главным образом, по немецким войскам, сосредоточившимся на Ржевском выступе. Но сам Ржев был хорошо прикрыт зенитной артиллерией немцев, и лётчиков туда не посылали, стремясь избежать неоправданных потерь. На подступах к Ржеву бомбили скопления резервов врага, штабы, склады. На задание отправлялись 12-15 самолётов. Но если первое время делали по два-три вылета за ночь, то потом стали делать и по четыре-пять: цели не очень далеко — слетали, бомбозапас сбросили, вернулись, доложили, пока докладываешь, механики и оружейники успевали вновь боекомплект подвесить к самолёту.
Зима 1941-1942 годов была очень холодной, а кабины пилотов открытые и не обогревались. Зимой незащищённая часть лица у пилотов постоянно была чёрной, отмороженной. Лица лётчиков были защищены шерстяными масками, но они от дыхания становились мокрыми и примерзали к лицу. Прилетели, сняли маски, доложили командиру о выполнении задания, и снова в полёт. Они даже высохнуть не успевали, а тут опять на мороз… Ближе к лету больше двух-трёх вылетов уже не получалось. А не летали лишь при нулевой видимости, тогда и получали возможность передохнуть.
К этому времени стали ощутимыми безвозвратные потери. Через три месяца боёв в результате огня зенитной артиллерии противника полк недосчитывал почти половину экипажей. В конце марта 1942 года войска Калининского фронта в ходе Ржевско-Вяземской стратегической наступательной операции перешли в новое наступление, стремясь сломить сопротивление противника, но успеха не добились и перешли к обороне, которая длилась до апреля 1942 года. Немцы упорно сопротивлялись, вынашивая план возобновления наступления на Москву.
Генерал-майор Рапота вспоминает:
«Как-то в апреле 1942 года после ночных полётов мы отправились на аэродром, чтобы помочь техникам, после чего предстояло получить боевую задачу от командира полка. Техники работают, а маскировочные ветки отбросили в стороны. Мы вчетвером на них легли, на солнышке греемся и видим, как со стороны Ржева летит звено немецких бомбардировщиков без прикрытия. Мы были уверены, что на Торжок. Но вдруг немцы разворачиваются и идут прямо на нас… Мы даже не успели спрятаться, но всё закончилось относительно неплохо. Погиб только часовой и был повреждён один самолёт. Нас даже смех разобрал — и это так они бомбят?
Однако уже через четверть часа со стороны Ржева идёт, наверное, с полста машин! Кинулись в укрытие, но какой же мощный получился налёт… «Юнкерсы-88» и «Хейнкеля» отбомбили примерно с полутора тысяч метров. А вот штурмовики «Ме-110» из пушек и пулемётов прочесали нас по полной программе. В результате у нас из всех самолётов осталось только две рабочие машины. Три или четыре сгорели, а остальные вышли из строя. С этим налётом связана и одна анекдотичная деталь. Во время него два наших техника прыгнули в выгребную яму. Как говорится, и смех, и грех…»
Подготовил Валерий СТОЯНОВ
Продолжение следует