Ничего удивительного, что фразеологизм «ловить рыбку в мутной воде» есть почти во всех языках мира. Да и любителей поживиться тем, что в руки само плывет, в нашем мире всегда было немало. Но к истории, которая произошла в нашем городе в то время, когда люди еще верили в светлое будущее и строили коммунизм, эти слова применимы в самом прямом смысле.

Проблему нехватки продовольствия в СССР пытались решать регулярно. То сеяли пшеницу там, где она не росла, то засаживали все поля кукурузой, то пытались вырастить каких-нибудь чудо-коров, дающих рекордные надои. Что-то иногда и получалось. Те, кто жили в то время, вспомнят немало случаев периодических «прорывов» в продовольственном вопросе. Например, было время, когда во многих продуктовых магазинах нашего города появились стеклянные аквариумы с живой рыбой. Их уж точно вспомнят мальчишки и девчонки, которые после веселых первомайских и октябрьских демонстраций бегали пить томатный сок и есть пирожные-корзиночки в близлежащие продмаги. Смотреть на лениво плавающих в мутной воде карпов было очень занимательно!

А случилось это очередное продовольственное чудо благодаря тому, что где-то наверху каким-нибудь любителем свежей рыбы было выдвинуто (а такими же сановными любителями поддержано) решение о создании в областях страны выростных и нагульных прудов. Были созданы целые рыбхозы с замкнутым циклом производства. И все сначала ударно заработало. Но, к сожалению, рыбное изобилие почему-то быстро иссякло, и с прилавков постепенно пропали и живая, и свежая, и прочая рыба и рыбные продукты. Хотя некоторые рыбхозы все же продолжали работать, отпуская свою продукцию в бездонное «брюхо» советской плановой экономики.

Одним из таких предприятий был рыбхоз «Лотошин-ский» в Московской области. Более того, он не только выращивал рыбу, но и коптил и солил ее. И ржевитяне порой видели продукцию рыбхоза в продуктовых магазинах своего города, хотя и в очень ограниченном количестве.

И в октябре 1987 года заведующая одного из ржевских магазинов Нина Степановна Пригожина договорилась по телефону с главным бухгалтером совхоза «Лотошинский» А. Хорьковой (к нашей истории эта честная женщина не причастна) об отпуске рыбы. И на следующий же день отправилась за товаром. Получив от Хорьковой доверенность на отгрузку продукции и старшего инженера-технолога коптильно-маринадного цеха Олега Копылова в провожатые, Нина Степановна отправилась в упомянутый цех.

Это гора с горой никогда не сходятся, а человек с человеком — частенько. По дороге Пригожина горько посетовала своему спутнику на то, что уж очень мало ей разрешено получить продукции. Всего-то 800 кг копченого толстолобика по цене 2 рубля за килограмм. Стоило ли ради такой мелочи вообще приезжать из Ржева?

Олег Витальевич присмотрелся к свой соседке и решил, что ей можно доверить свой секрет. И поведал он Нине Степановне, что путем экономии сырья (а советская экономика была не только плановой, но и экономной) удалось изготовить излишки копченого толстолобика. И он, Копылов, являясь лицом материально ответственным, в принципе, мог бы скрыть эту рыбу от учета и уступить предприимчивому и радеющему за полноценное питание ржевитян директору магазина эти излишки по 1 руб. 50 копеек за килограмм. Хотя бы килограммов сто. Но за наличные. И сегодня же.

Хотя в то время такими категориями мыслить запрещалось, но Нина Степановна была женщиной умной, с задатками бизнесмена. Она сразу же подсчитала, что при разнице с закупочной государственной ценой в 50 рублей, лично она может получить неплохую прибыль. И несмотря на то, что она, как говорится в материалах дела, «понимала, что Копылов предлагает ей купить похищенную рыбу и поэтому она ниже розничной цены», с радостью дала свое согласие. Ударили по рукам.

Копылов отпустил Пригожиной 800 килограммов копчёного толстолобика в 40 ящиках по 20 кг и 100 кг в пяти ящиках за наличный расчёт этой же, но «сэкономленной» рыбы. В качестве, как теперь говорится, «бонуса», Олег Витальевич собственноручно погрузил в багажник машины Нины Степановны ящик копченого балыка карпа по цене 7 рублей за килограмм. В кабинете инженера-технолога и произвели расчет. И Копылов получил 150 рублей наличными. Остальная рыба была оформлена через бухгалтерию рыбхоза.

Копченая рыба, полученная по накладным, в те уже голодные времена была распродана в магазине моментально. Чистая прибыль Нины Степановны составила 50 рублей.

В наши дни чистого капитализма эту сделку назвали бы удачной. Все остались в выигрыше — и инженер коптильно-маринадного цеха, и директор магазина, и ржевитяне, которые смогли полакомиться копченой рыбкой. Но это сейчас, а тогда получалось, что Нина Степановна и Олег Витальевич встали на скользкий путь расхищения социалистической собственности, сойти с которого было сложно.

И уже 11 ноября Нина Степановна вновь решает отправиться в рыбхоз «Лотошинский». И в преступную схему вливается новый участник: бригадир выростных и нагульных прудов Людмила Обычнова. Она тоже является материально ответственным лицом. И ей тоже хочется получить прибыль. Но возможности «сэкономить на сырье», которая есть у Копылова, у нее нет. Поэтому она решает получить прибыль, занижая фактический вес взвешиваемой рыбы. Договариваются женщины по телефону. И Обычнова жалуется, что у них не продается водка, а она ей очень нужна. Умная Пригожина понимает, что расчет за «дополнительную» рыбу должен будет производиться «жидкой валютой». Но не торопится. Она получает от бригадира 2026 килограммов охлажденного карася и 590 килограммов живого карпа, привозит их в магазин, взвешивает, видит «привес» в 300 килограммов карася. При продаже чистая прибыль от украденной рыбы составляет 164 рубля. 114 рублей Пригожина берет себе, а на 51 рубль покупает 5 бутылок водки «Пшеничная» и передает Людмиле Васильевне. То есть, женщины совершили так называемый конклюдентный сговор. Теперь сделка по молчаливому согласию — уже не сговор, а обычный договор. А тогда это было серьезным преступлением.

Свежая рыба тоже улетает с прилавков моментально. И, несмотря на то, что страна еще живет по социалистическим законам, в отдельно взятом ржевском магазине царят законы капитала. Спрос рождает предложение. Две милые женщины понимают
друг друга без слов. И Нина Степановна заранее закупает уже сорок бутылок водки в своем магазине на сумму 364 рубля и вновь привозит свеженькую рыбку на радость покупателям и себе любимой.

Уже согласована по телефону дата следующей поездки, и Нина Степановна собирается с утра пораньше отправиться в рыбхоз за рыбкой… Но к ней приходят представители закона и предъявляют страшные в то время обвинения в хищении социалистической собственности.

Нужно сказать, что поначалу в деле было гораздо больше подозреваемых. В их число попали и сотрудники магазина, которым заведовала Пригожина, и бухгалтер, и некоторые работники рыбхоза. Но очень скоро все обвинения были с них сняты за отсутствием в их действиях состава преступления. Хотя, думается, им пришлось пережить немало неприятных минут и страхов.

В случае с копченой рыбкой, которую продал Пригожиной бригадир О. Копылов, всё было ясно. И отпираться обвиняемым было бессмысленно. Наличие «лишней» копченой рыбы, которую директор велела продать, подтвердили сотрудники магазина. Показания Пригожиной и Копылова на очной ставке полностью совпали, вину свою они признали полностью. В показаниях свидетелей фигурирует и остродефицитный копченый балык, который Пригожина даже не показывала продавцам, а продавала его сама в своем кабинете знакомым.

С сырой рыбой следователям пришлось посложнее. Напуганная бригадир рыбхоза Людмила Обычнова призналась во всем и сразу. А вот Пригожина признаваться не спешила. Она пояснила, что рыбный «привес» обнаружила случайно, преступного замысла в нем не увидела. А водку привезла исключительно по доброте душевной, ибо Обычнова пожаловалась на существующий в рыбхозе дефицит этого жизненно необходимого продукта. Про вторую партию рыбы заявляет, что приобрела ее для личного пользования. А, соответственно, и оплатила не по накладной. Словом, начинает юлить и путаться в показаниях. Но четкие действия следователей, а также слабохарактерная и насмерть перепуганная Обычнова со своими чистосердечными признаниями не дают опытному работнику торговли Пригожиной уйти от ответственности.

Дальше — хуже… Сотрудники магазина показывают, что перед планируемой поезд-кой директор взяла из дневной выручки наличными 330 рублей, не объясняя причин. Факт этот Нина Степановна признала, категорически отказавшись говорить, для каких целей она это сделала. Оставалось лишь предположить, что деньги предназначались для покупки копченой рыбы, то есть, тех самых «излишков, полученных в результате экономии сырья» у Олега Копылова. Ведь бригадир коптильно-маринадного цеха работал только за наличные. Наверное, язвенник был и спиртного не употреблял. Свои действия, кстати, он объяснял тяжелым материальным положением, сложившимся в цехе по его, Копылова, вине. И вот решил ответственный бригадир поправить дела своего цеха за счет продажи этих самых «излишков экономии сырья». Дело, конечно, благородное. Но смягчающим обстоятельством быть никак не могло и во внимание принято не было.

Сама Нина Степановна, кстати, водку тоже не пила. С некоторыми покупателями, которые приходили в ее кабинет за копченым балыком, по показаниям свидетелей, она порой распивала коньяк. И бдительные сотрудники высказывали предположение, что таким образом она искала дополнительные пути реализации дефицитной копченой рыбки, устраивая при этом еще и дегустацию.

Доказательств этому найдено не было, хотя несколько человек, которые купили рыбу непосредственно в кабинете директора, показания дали, но исключительно о приобретении.

Гениально продуманная преступная схема была разрушена. А ведь совсем недолго оставалось до того времени, когда такие люди, как Нина Степановна, стали всеми уважаемыми бизнесменами и смогли заработать многомиллионные состояния. Думается, что и она сама, понеся заслуженное наказание и возместив ущерб государству, смогла применить свои способности и не потеряться в бушующем море капитализма. Ведь в наши дни за подобные действия ей бы уже ничего не грозило. В отличие от бригадиров рыбхоза, которые все же являлись лицами наемными, материально ответственными. И если за кражу госимущества им полагался срок, то за воровство у хозяина в лихие 90-е можно было поплатиться не только временем, проведенным за решеткой…

Ольга ДАБУЛЬ