Окончание. Начало № 29, 30

Покинув свою родину через Крым весной 1919 года, Мария Тенишева, Екатерина Святополк-Четвертинская, Василий Лидин и Елизавета Грабкина уехали с первой эвакуацией на Лемнос, откуда отправились во Францию. Детали их путешествия неизвестны, но из письма Тенишевой Николаю Рериху узнаём, что в Париж они прибыли 25 июля 1919 года и поселились в мастерской Тенишевой на авеню Докен, 48, где жили последующие пять лет. Дочь Тенишевой Мария Рафаиловна и внучка Ольга Ивановна покинули Крым позже и приехали в Париж отдельно.

Период жизни Марии Тенишевой во Франции в основном прослеживается из обширной переписки её и Святополк-Четвертинской с друзьями и знакомыми. Особенно много писем сохранилось от семьи Рерихов: Николая Константиновича, его супруги Елены Ивановны и младшего сына Юрия Николаевича, причём Николай и Юрий приезжали во Францию.

Из письма Тенишевой Николаю Рериху от 11 мая 1920 года видно, как тяжело переживала она произошедшие события: война, революция, эмиграция: «Все мои планы на будущее, надежды и начертания деятельности, к которой я готовилась после войны, канули в вечность, и передо мной лишь осталась зияющая пропасть. И вот нашей разрухой всё это сметено, включительно до моих книжек с рецептами эмали, которые хранились в банке и пропали вместе с остальным… Так жгучий вопрос терзает душу: где жить, чем жить, для чего работать?! Пусто, пусто на душе и холодно». Но уже в письме от 25 июля читаем: «Про себя могу сказать, что только теперь я пришла к более или менее нормальному равновесию души после длительной болезни, вызванной пережитыми событиями и неумолимыми ударами судьбы. Меня, наконец, покинуло мучительное чувство ожидания — чуда, как будто должно было сразу, по волшебству, прекратиться убиение несчастной России! Не дождавшись этого чуда, осилив свою внутреннюю боль, во мне настала реакция, знаете, что и к горю люди привыкают, и меня потянуло к творчеству и работе. Но слово «потянуло» не надо брать в смысле отвлечённой душевной потребности, я и раньше прекрасно сознавала, что только труд, единственно упорный труд остался лишь в удел тем, кто хочет из нас, русских, ещё дышать и иметь право на жизнь…»

М. Тенишева позирует скульптору Т. Трубецкому, 1898 год

Летом 1921 года Мария Тенишева возобновила свою работу над эмалями, так как стала появляться необходимость заработать на жизнь. Об этом она пишет в том же письме Рериху: «Пока я была в своём деле только любительницей, производя предметы по нашей фантазии и не заботясь о том, останутся ли они у меня на руках или нет, в то время я была обеспеченным человеком, теперь же дело приняло совершенно другой оборот. С каждой вещью, которую я предпринимаю, меня не должно уже больше покидать сознание, что это делается за счёт насущного куска хлеба».

Жизнь в большом городе при возрастающей дороговизне, преодолении еже-дневных бытовых трудностей, заботе о пропитании утомляла Марию Тенишеву, ведь ей шёл седьмой десяток лет. Душевное и физическое состояние Тенишевой беспокоило близких. Её здоровье было неважным. Поэтому по совету врачей было принято решение уехать из Парижа в провинцию. Новым местом жительства стало местечко Ле Сель-Сен-Клу, расположенное в двадцати километрах от Парижа. На огороженном участке имелся небольшой дом с мастерской на втором этаже, вокруг был сад и огород. Освободившаяся мастерская в Париже на какое-то время стала приютом для семьи пасынка Марии Тенишевой Вячеслава Тенишева.

Глубокая увлечённость художествами Тенишеву никогда не покидала. Если здоровье позволяло, она занималась своим любимым эмалевым делом и, принимая у себя гостей, рассказывала и размышляла о прошлом и ушедшем. Художник Иван Билибин вспоминал: «Когда я увидел её после долгой разлуки осенью 1925 года, я был глубоко поражён, какую печать наложил на неё тяжёлый недуг. Но не мог осилить этот недуг её духа, её любовь к России и ко всему русскому; и когда временами Мария Клавдиевна чувствовала себя лучше, то она вся оживала, вспоминая прошлое, говорила о своём детище, о созданном ею Талашкине с его художественно-прикладными мастерскими, показывала фотографии со своих богатейших и неоценимых коллекций по русскому народному творчеству в музее её имени в Смоленске, строила планы на будущее и всё время не покладая рук работала. В эти мгновения она так преображалась и так заряжала своим неугасимым огнём, что впрямь казалось, что долго ещё будет среди нас наша дорогая княгиня Тенишева, и ещё долго мы будем черпать силу из неиссякаемого источника её любви к родному искусству».

Осенью 1927 года Мария Клавдиевна написала свою последнюю волю, по которой она завещала всё своё имущество Екатерине Святополк-Четвертинской.

Последние месяцы жизни своего друга Екатерина Святополк-Четвертинская описала в адресованном Николаю Рериху письме: «Когда от неё осталась одна лишь тень, не жалуясь на свои недуги, она всё же без устали работала, собирала материал, записывала, читала, рисовала. Скончалась она на своём диванчике Ракамье, на котором она спала последние полтора года, изгнав из своей комнаты удобную кровать. Потом она, как всегда исповедовалась и причащалась вместе с Лизой дома у отца Георгия, с которым она любила беседовать, и после этого она как-то
окрепла и повеселела, все говорили, что она выглядит очень хорошо, и вдруг, не-долго после этого, она почувствовала какую-то необычную боль в сердце и слегла.

Конечно, доктор сейчас же прибыл из Парижа, но боль не унималась, и на третий день она ослабела, а когда я осталась одна с нею в комнате, она спокойно сказала мне: «Китуша, я умираю». Силы её оставили, и так она ушла. Василий Александрович, Лиза и я, мы ночь и день чередовались, исполняя все указания доктора Лапера, которого вы знаете, но больше жить она не могла. Земной путь Марии Клавдиевны оборвался в субботу, 14 апреля 1928 года. Святополк-Четвертинская далее писала: «Её похоронили на мирном кладбище… Там, на этом кладбище, мирно и спокойно; старые деревья покрыты только что распустившейся весенней листвой; чирикают птицы, а в дали синеют уходящие дали. Отдых от горя, разочарований, от всех лишений, которые ей пришлось перенести, под сенью всегда обновляющейся весны».

Увековечить память ушедшей княгини и приложить все усилия, чтобы её начинания, достижения и успехи не были забыты, стало смыслом жизни Екатерины Константиновны. Разбирая оставленные Тенишевой рукописи, записки и материалы, она решила опубликовать литературное наследие Марии Клавдиевны. И в 1933 году было издано воспоминание Тенишевой «Впечатления моей жизни». А в 1938 году был выпущен небольшой альбом «Храм Святого Духа».

Следующей после княгини Тенишевой из её ближайшего окружения ушла из жизни 8 февраля 1936 года Елизавета Грабкина, уроженка Углича, на протяжении десятков лет верно служившая Марии Клавдиевне.

Дверь-портал с выемчатой эмалью М. Тенишевой «Святой Георгий Победоносец» в усадьбе Талашкино

Подруга и соратница Тенишевой Екатерина Святополк-Четвертинская покинула земной мир на 85-м году жизни 7 апреля 1942 года. Единственным наследником стал Василий Александрович Лидин, помогавший пережить трудности обеим княгиням. Однако он вскоре умер 1 декабря 1942 года в возрасте 74 лет, оставив наследство своей родственнице. О судьбе картин, эмалей, альбомов, фотографий и других личных вещей Марии Тенишевой известно совсем мало, ведь шла Вторая мировая война. В основном они оказались в частных коллекциях.

Мария Клавдиевна прожила яркую, наполненную событиями жизнь. Став женой богатого человека, князя Вячеслава Тенишева, по современным меркам — олигарха, она использовала финансовые возможности не на богемную, праздную жизнь: балы, наряды, драгоценности, а на развитие в России образования, культуры, на изучение и сохранение российской истории, при этом сама всё время училась и самосовершенствовалась. Она изучила и возродила технологию искусства древне-византийской выемчатой эмали, путём практических опытов добилась изготовления множества цветов и оттенков эмалей, защитила диссертацию на тему «Эмаль и инкрустация». В настоящее время эмалевые изделия Тенишевой высоко котируются в среде музеев и коллекционеров.

Интерес к деятельности Марии Тенишевой, к изделиям, выпущенным в её Талашкинских мастерских, и к произведениям искусства, изготовленным самой Тенишевой, не уменьшается в России и  за рубежом.

Виктор МОРОЗОВ

Фото из открытых источников