Город Ржев.
Июнь-июль 1941 г.

Война началась для нас, как и для многих простых людей, неожиданно, хотя говорилось о ней довольно часто. В то воскресное утро мать взяла меня с собой на рынок, который находился на высоком левом берегу Волги, около универмага. Он размещался тогда в бывшем здании городского собора с круглым куполом без креста. Идти было довольно далеко, так как жили мы у самого вокзала станции Ржев-2. Дом наш был деревянный, одноэтажный. Обыкновенный железнодорожный барак, в каких жили многие семьи железнодорожников. Справа от вокзала вдоль железнодорожной станции стояло три таких дома. Четвёртый дом располагался перпендикулярно первым трём в конце посада. Перед домами тянулись деревянные мостки. Тротуар. Напротив каждого дома стояли дровяные сараи, уборные и мусорные ящики-помойки. Между сараями располагался бетонный погреб, в котором когда-то хранились запасы керосина для станционных фонарей. Эти погреба служили прекрасными горками для катания на лыжах и санках. За сараями и погребами находилась широкая канава, заросшая кустами барбариса, бузины и лопухами. В конце канавы был тир в виде невысокого земляного вала.

В ржевской типографии вышел 4 том материалов межрегиональной научно-практической конференции, которая уже традиционно проводится с 2013 года в формате историко-краеведческих мероприятий и праздничных церемоний Дня города Ржева, Города воинской славы, древнейшего городского центра в Тверском Верхневолжье. Сборник содержит авторские статьи документальных материалов по проблеме «Ржев в истории и современности России», значительное большинство которых было озвучено на конференции 2017 года.

Окончание.

Начало в N№ 28

Исключительно добрые отношения и сотрудничество в песенном жанре сложились у Дементьева с Владимиром Мигулей. Совместно написанные песни «Признание», «Каскадёры» запели «Земляне». Потом были «Созвездие любви», «Мелодия надежды» и другие. Но танго «Признание» стало их самой известной песней. Иосиф Кобзон открыл эту песню для слушателей и лучше его пока ещё никто не исполняет.

К своему шестидесятилетию Андрей Дмитриевич подошёл уже довольно известным поэтом, литератором, общественным деятелем. Его приглашали на телевидение в разные программы. Приглашала в гости заграница.

Окончание.
Начало в N№ 24
Проснулся он, когда в открытое окно лились потоки солнечного света и на кухне слышались шаги, голоса и звон посуды. К Власу заглянул отец. Он щурился от солнца.
— Ну, как, выспался? Уже полдень. Хочешь, одевайся. Едем в сады. А хочешь, отдыхай дома. Не неволю. — Он ушел в прихожую и стал набивать сумку пустыми банками и продуктами.
Через час они ехали в автобусе на окраину города и вышли там, где начинаются Барабинские степи. До садов они шли километра три по тропинке и огибали болотистые места. Перед ними расстилалась равнина без единого холма и оврага. Вдали группами маячили деревья.
Наконец они увидели сибирские сады. Отец не без гордости показывал ему свои владения. Затем привел в домик дачного типа и показал на стены. Все они были облеплены репродукциями с картин художников прошлого. Влас смотрел внимательно и удивлялся.

СИТЬ
Продолжение.
Начало в N№ 12, 14
Сить изгибалась своим течением, опоясывала поле, уходя все дальше и дальше, встречая по дороге деревеньки и хутора. Леша остановился на крутом берегу, под которым темнел небольшой тихий омут. Течение здесь было слабым, и на глубине наверняка водилась рыба. Ходила легенда, что когда-то очень давно здесь утонула старшая сестра Леньки Минина, взрослого уже парня. И с той поры люди робели вблизи этого места. Желькин крестный был не робкого десятка и уже уверенно ломал ствол небольшого деревца, чтобы сделать девчонке удочку. У него-то уже было длинное удилище с собой, которое валялось еще с прошлого лета на чердаке.
— Кока, наверное, очень удивится, если мы наловим много рыбы и засушим ее на чердаке, а потом будем есть все вместе, — сказал весело Леша.