Рассказ

Рассказ

Окончание. Начало в № 40

Тяжело стало фельдшерице одной с двумя мальчишками справляться. Но против судьбы не попрешь. Да и самостоятельные они были, не чета городским неженкам. По хозяйству помогали, мать пятерками-четверками радовали. Один учился охотно, другой — из-под палки. Так и росли, ботаником и непоседой. Мать в них души не чаяла, только и думала, как образование детям получше дать да в жизни помочь. Появлялись у неё время от времени ухажеры разные, но всем она от ворот поворот давала. Не до шашней было. Да и мужа забыть не могла…

Так прошло ещё три года. Приближался день рождения близнецов. Им исполнялось 13 лет. Мальчишки вытянулись, глазастые стали, кучерявые. Смотрела на них фельдшерица и в каждом видела мужа погибшего. Думала долго, что подарить им, да все в голову ничего не шло. Мальчишки просили мотороллер или мопед, но в то время и то и другое было слишком дорого. Тем более, для вдовы. За полгода начала она откладывать пенсию, которую получала на сирот, но все равно этого было недостаточно. Поехав в город на выходных, она зашла в большой спортивный магазин, где поняла, что собранных денег ей едва хватает на велосипед…

Председатель, за годы изучивший её решительный характер, дал машину, ни слова не говоря. И ровно через неделю новенький «Рамбинас» уже поблескивал во дворе их дома. Близнецы были в восторге и вырывали велик друг у друга из рук. Со всей деревни набежала детвора, наполнив двор звонким гомоном. Счастливая мама наблюдала за ними с террасы и не могла нарадоваться.

А всего через три дня случилась беда.

Самый неугомонный из близнецов поспорил со школьными приятелями о том, что проскочит на своем «Рамбинасе» через перекресток на дороге перед едущими машинами. Ни увещевания брата, ни то, что на этом перекрест-ке погиб их отец, его не остановило. Кто и зачем устроил этот спор, неизвестно, однако то, что идея рисковая, было ясно с самого начала.

У мальчишки выпрыгивало сердце, когда на пригорке показался большой грузовик. Он уже был наготове. Двое пацанов приподняли заднюю часть его велика за сиденье, и он начал накручивать педали. Все случилось за секунды. Когда спиц в колесе не стало видно, он скомандовал: «Отпускай!» Мальчишки отпустили «Рамбинас», и он выскочил на проезжую часть. Грузовик был уже совсем близко. То ли от волнения, то ли от адреналина, близнец слишком резко потянул на себя руль, и велик встал «на дыбы» — переднее колесо оторвалось от асфальта, и он оказался посередине дороги на одном заднем колесе. Инерция движения ещё тянула его вперед, и он почти проскочил дорогу перед мордой несущегося КамАЗа. Почти…

Что случилось в последний миг, не понял никто. То ли из-за шероховатости дороги, то ли под весом мальчика, но летящий на заднем колесе велосипед стал заваливаться назад. Бешено сигналящий КамАЗ задел его углом кабины и этого оказалось достаточно, чтобы превратить рисковую выходку в трагедию. Не хватило лишь сотой доли секунды, чтобы оказаться на другой стороне дороги…

…Казалось, она сойдет с ума. Хоронить подростка пришла вся деревня. Люди были потрясены произошедшим и боялись поднять глаза на убитую горем мать. Она была явно не в себе. Когда на свежей могилке поставили деревянный крест, её пронзило словно током. Она вдруг вспомнила черные цыганские глаза и сказанные в сердцах слова: «будет тебе три креста!»

— Это все он! Он! Сволочь! Гадина! Цыган проклятый! За что? За что? Будь ты проклят!.. — она билась в истерике и кричала так, что у людей стыла кровь в жилах. Какие-то женщины, видимо, коллеги, обнимали её, пытаясь успокоить. Оставшийся один близнец угрюмо смотрел в землю.

Я тогда был совсем крохой. И эту историю услышал много позже, в один из своих приездов «на лето в деревню». Уже тогда там было всего семь или восемь жилых дворов — остальные были заколочены досками и брошены. Первой из деревни уехала фельдшерица с сыном. Уехала неизвестно куда, оставив и свой фельдшерский пост, и родительский дом. За ней потянулись и другие. Кого-то прельстила сияющая огнями Тверь, кого-то взяли к себе выросшие дети. Оставшись без медицинской помощи — а к фельдшерице бегала вся деревня, кто давление померить, кто за таблеткой анальгина — старики уже не так крепко держались за старые углы…

В детстве я считал эту историю выдумкой. Страшилкой, деревенской легендой из серии тех, что охотно рассказывают приезжим в любом мало-мальски отдаленном от цивилизации уголке. Но этой осенью мне довелось снова побывать в тех краях. Деревня опустела совсем. Ни в одном окне не горит по вечерам свет, ни в одном дворе не квохчут куры. Не звучат голоса, не смеются дети… Зайдя на кладбище проведать родных, я вдруг наткнулся на три серых деревянных креста. Из надписей было ясно, что здесь похоронены отец, сын и бабушка. На ухоженных могилках лежали чуть подвявшие свежие цветы…

История из детства вдруг вспомнилась живо и в красках. Так живо, что я не удержался и тайком перекрестился, пожелав этим троим Царства небесного. А всем оставшимся в живых — чтобы их «аллюр три креста» навсегда остался в прошлом.

Михаил БУРЛЯШ