КВАРТИРА В ДВУХЭТАЖКЕ

Вот уже больше семидесяти лет наша семья живет в поселке мебельного комбината. Дедушка, Николай Колесников, в 1949 году воротился из Башкирии, где не было ни жилья, ни работы, а здесь восстанавливали промышленность и давали жилье. Пошел работать на лесозавод. Сначала семья снимала комнату в частном доме в деревне Шопорово. У дедушки уже было двое детей — Валя и Неля.

Скоро им дали комнату по в доме № 4 по ул. Центральная, что строили пленные немцы. Потом семья переехала в комнату в соседнем подъезде, где и прошли несколько лет моего детства, а бабушка жила там до 1988 года.

На лесозавод люди шли работать, лишь бы дали хоть какое-то жилье: сначала жили в бараках, потом их ставили в очередь на получение квартиры. Так в их двухкомнатной квартире, где еще была большая комната под кухню в девять метров (и там тоже были спальные места), по словам тети Ларисы, как-то жили одиннадцать человек, три семьи. Люди были рады и этому, лишь бы крыша была над головой.

В этих двухкомнатных квартирах была еще кладовка. В ней у каждой семьи стояло по помойному ведру, закрытому фанеркой, в них ходили по нужде. Умывальники — в каждой комнате.

Постепенно жилья становилось больше, и уже двухкомнатную квартиру занимала только семья дедушки из пяти человек. Первой мягкой мебелью  стала оттоманка — диван с тремя подушками и двумя валиками по бокам. Ее тоже делали на заводе. А остальную мебель практически всю дедушка смастерил сам: платяной шкаф и фанерный шифоньер, кухонный стол и обеденный на резных ножках, табуретки. Буфет сделал брат бабушки Тимофей Волков.

Дедушку как-то от комбината отправили на курсы по деревообработке, там он и научился столярному делу. Одно время даже преподавал его в школе и вел кружок в Доме пионеров. У деда зимой прямо на кухне, а летом в сарае была маленькая мастерская с инструментами, он делал гардеробы на заказ. А табуретки они вместе с женой носили продавать на базар на улице Партизанская. Свяжут по паре, повесят на шею и несут через весь город: сам — четыре, жена — две. Это было подспорье для семьи; на заводе ему давали дешевые пиломатериалы или отходы производства. Бабушка Нюра с этими табуретками и спустя двадцать лет после смерти мужа расставаться не хотела, все говорила, глядя на них — «дедова память».

Соседка на первом этаже работала воспитателем, а позже — заведующей детским садом, и у нее откуда-то были кроватки для маленьких кукол. Сестры Колесниковы ходили к ним «играться» и на этих кукол в одеялах насмотреться не могли… У соседей на Новый год была красивая елка со свечами, которая крутилась. Но их не зажигали — боялись пожара.

Восемь семей в поселке держали коров, в том числе и моя бабушка Нюра. Нанимали пастуха, но корову утром нужно было самим свести на пастбище. Тропинка шла вдоль железнодорожной насыпи, по которой возили к заводу бревна, потом шли через пути, спускались вниз к мосту. Этот путь туда и обратно женщинам, держащим коров, нужно было проделать три раза в день. А в обед ходили «на полдня» — доить корову, и обратно несли подойники с молоком.

Молоко нужно было процедить и поставить в холодную воду, ведь холодильников не было. Корова у бабушки Нюры была дойная, давала до 25 литров молока, и его почти все за день продавали.

Моя родная тетя Лариса Колесникова вспоминала: «Гонялся скот по нашей дороге, шопоровский и колхозный, а мы смотрели из окна и гадали: если рыжая корова пойдет, то будет солнечный день, если белая — то холодный. Асфальтовой дороги еще не было, она появилась позже. В стороне кирпичного завода была глушь, и стояло там дома четыре деревянных. Вокруг было просторно, и прямо перед домом, за дорогой, что стала позже улицей Центральная, было засеянное ржаное поле, возле него стоял их стог сена для коровы. У каждого был свой стог. До поля росла трава, и так как ценился любой клочок для покоса, то обкашивали все вокруг. Мы детьми ходили в это поле с васильками, срывали колосья и ели».

Бабушка держала корову, и поэтому давали участок для косьбы за городом. Это сено привозили, сметывали на ночь в стог, а сестры и братья забирались в него и там спали. Идут утром родители на работу, заглянут в стог: «Ага, вы на месте!» Когда сено подсыхало, подростки помогали его складывать на чердак сарая: взрослые им подавали сено на вилах, а они принимали. И потом очень любили спать в душистом сене прямо в сарае.

Всюду гуляли куры, кто загонял их, а кто — нет. Держали дедушка с бабушкой и кроликов, а дети каждый день должны были нарвать клевера им на еду. Была еще собака в будке у сарая, кошка.

Бабушка долгое время держала и поросят, покупала обычно двух маленьких. В холода им на кухне отгораживался  небольшой загон с опилками.  Весной поросят переносили в сарай, в «загородку», своего рода хлев, где они были отделены от коровы. Поросят кормили два раза в день вареной картошкой, отходами со стола, хлебом или комбикормом. Резали одного обычно к Октябрьской, и всю зиму было мясо-солонина, излишек продавали. Второго резали чуть позже. Иногда вес поросенка был шесть, а то и семь пудов. Вечером в холода бабушка ходила кормить их и брала кого-то из детей, и нужно было стучать палкой по стене, отпугивать крыс, чтобы не мешали наесться поросятам.

Около восьмиквартирных двухэтажек, если позволяло место, как правило, располагался палисадник. Он был огорожен невысоким деревянным забором, в нем сажали цветы и сирень, а по забору — клен, акацию, черемуху, иргу, иву. Традиция разбивать клумбы в палисаднике была еще с 50-х годов, когда дедушка Николай каждой из трех дочек сделал свою клумбу и купил детскую леечку. В палисаднике был стол и даже навес к нему. Детям можно было поиграть, а взрослым — посидеть и отдохнуть. Эти места были одними из любимых у детворы. Возле домов, по улицам деревья сажали школьники и заводчане, особенно активно — в 60-70-е годы.

Много было посажено и тополей. Их никто никогда не подрезал, лишь в тех случаях, когда старое дерево грозило обрушиться на дом или упасть на электропровода. А еще — ягодных кустарников и яблонь. Постепенно некоторые садовые участки забрасывались, и порой вся округа подростков ходила за вкусными яблоками к заветному, заросшему кустарниками дереву. Можно было найти и малину, на поле — землянику.

Планы, или участки для картошки и грядок, были у всех по ближним окраинам поселка: сначала на так называемом «аэродроме», что за цехами кирпичного завода, потом в Шопорово, у «Склада-40», на поле близ новой школы. У нашей семьи в разное время были участки в семи местах. Площадь или попадала под застройку (и тогда говорили, что «полоса отошла», реже от нее отказывались из-за маленьких урожаев. На новом месте приходилось копать целину, переворачивали, разбивая, комья с зеленой травой. Урожай картошки возили в мешках на велосипеде.

В девяностые боялись сажать картошку без пригляда, потому что воровали урожай целыми бороздами. Весной распахивали лошадью или перекапывали вручную. Посадка, прополка, окучивание и копка картофельных полей было коллективным семейным занятием многие годы. Каждому члену семьи давали по десять, пятнадцать, двадцать боровков — по силам. Трудней всего было в жару полоть, окучивать или собирать грозди колорадских жуков. Бывали годы, что посадят два мешка картошки, а соберут три (то зальет полосу, то высушит, то жуки уничтожат). Только после 2000-х годов этот тяжелый труд борьбы за урожай стал сходить на нет.

Тогда стали раскапывать землю в палисадниках около своих домов и сажать там клубнику, огурцы, зелень, кустарники и, конечно, цветы — у кого что было: золотые шары, георгины, дельфиниум. После 91-го снова пошла мода на живность: стали держать и разводить кур, гусей, уток.

ОТ БУДНЕЙ — К ПРАЗДНИКАМ

Культурный досуг на мебельном, наверное, начался с мая 1902 года, когда рабочие города впервые провели на территории Ермоловского леса маевку.

Чем и как жил поселок до революции и до войны — неизвестно. После войны первые гуляния проходили на пруду в Шопорово. Играла гармонь, пели песни, любили ходить на природу в Верхний Бор и на Волгу. Девушки гуляли по щебёнчатым улицам поселка парами или по трое-четверо и пели песни. На большие праздники школьники делали искусственные цветы из бумаги — на демонстрацию. Собирались три сестры Колесниковы обычно вместе с отцом, сначала ехали в открытой машине вместе со всеми заводскими, а потом, после прохождения колонны по Советской площади, уже шли гулять, и тогда отец покупал им шоколадки.

Всем культурным и спортивным досугом в поселке занимался профком, или, как здесь говорили, завком. Он организовывал работу клуба, проводил массовые гуляния и праздники, создавал спортивные команды. Футбольная команда в первенстве города занимала призовые места, выступала в области. Была и своя хоккейная дружина. В 1978 году она заняла третье место на городском первенстве. Еще мебельщики занимались в секциях бокса, легкой атлетики, баскетбольной, волейбольной, лыжной. С заводской секции самбо, которую вел А. Образцов, началась история ржевской школы олимпийского резерва самбо и дзюдо. Его воспитанники становились чемпионами России и СССР, а сам он стал заслуженным тренером РФ.

Когда тете Ларисе было шестнадцать, ей запомнилось, как к 20-летию Победы открыли новый клуб. Он был построен на месте прежнего, маленького. В старом клубе касса в кино и очередь в нее на индийские фильмы были прямо на улице со стороны проходной завода. Когда показывали кино и лента обрывалась, зрители начинали кричать, свистеть, топать ногами. Там еще были скамейки и стулья, а в новом клубе уже ряды деревянных кресел.

В клубе всегда были своя самодеятельность и кружки. Там с середины шестидесятых проходили заводские концерты по праздникам и чествования трудящихся. В клубе был свой хор, свои заводилы и запевалы. Как-то раз пели на четыре голоса «Полонез Огинского».

В клубе всегда было интересно. Это был действительно очаг культуры, в котором всегда горел огонь. В заводоуправлении потом открыли для праздников и собраний конференц-зал, но большей частью для конторских и партийных, а для народа на первом месте по-прежнему оставался клуб.

Было время, когда он даже использовался как зал для прощания с умершими заводчанами: в маленьком помещении ставили гроб и венки и провожали в последний путь, особенно партийных, как правило, с оркестром под скорбную тему на низких нотах.

Виктория КУЗНЕЦОВА

Продолжение следует