Максим Эдуардович Булискерия,

преподаватель по классу скрипки, рок-скрипки, гитары

и электрогитары ДШИ N№ 3 имени Т.И. и А.Я. Волосковых:

— Максим Эдуардович, позволю себе сравнить Вас с героем комиксов: днём Вы — учитель, вечером — один из самых известных рок-музыкантов Ржева. Сегодня хотелось бы поговорить о том, как начиналась Ваша карьера, какие были препятствия и взлеты, и, конечно, спросить совета для начинающих музыкантов.

— Я готов, спрашивайте.

— Расскажите о переломном моменте, когда Вы поняли, что музыка — Ваш путь.

— Переломного момента, скорее всего, и не было. Я поступил в тверской колледж имени Мусоргского, учился по классу скрипки, из-за того, что с ранних лет занимался музыкой и больше меня никуда не тянуло. Во время учёбы я осознал и укрепился в убеждении, что музыкой продолжу заниматься всю жизнь. Огромный вклад в музыкальное становление внес мой первый преподаватель Тамара Юдина, которая поддерживала любые мои идеи и их осуществление. Тамара Петровна помогла мне полюбить классику. А через время я познакомился с уличными музыкантами, которые научили импровизации и рок-скрипке, так у меня появилась любовь к неформальной музыке. Так что, всё случилось поэтапно.

— Что играли уличные музыканты и что в их исполнении Вас зацепило?

— Они специализировались на кавер-версиях рок-песен: «Король и Шут», «Нирвана», «Металлика». Каждый музыкант вкладывал в исполнение свой смысл, что может соблюсти не каждый профессиональный музыкант. Тем более, у классических исполнителей существуют ограничения, догмы, чего нельзя сказать про уличных музыкантов. И самое главное, что меня в них привлекает, — что каждый музыкант дарит обычным прохожим открытые эмоции и настроение.

Уличные музыканты стоят в истоках всей музыки, и в итоге от них вышла вся классика, которую изучают в музыкальных колледжах и университетах. И, к сожалению, определился стереотип, что скрипка является только «грустным и мелодичным» инструментом, что в совокупности неверно. Я начал экспериментировать: добавлять ритм-имитации барабанов, введение скрипа-имитаций перегруза электрогитары, усиленных приёмов, чтобы скрипка умела не только «плакать». Так и возникло звучание, отличное от стандартного, которое фокусируется на рок-звучании — жёсткое и мощное. Такие приёмы были у именитых скрипачей: Дэвида Гарретта, Линдси Стирлинг, и именно они дали мне толчок к созданию своей рок-скрипки.

— Вы правы, по большому счету восприятие скрипки именно такое, как плакальщицы, здорово, что теперь мы можем услышать ее иной голос. А в Вашей музыкальной карьере какие планы на ближайшее будущее?

— Развитие моей рок-группы «D.F.M.I», улучшение качества музыки и направление её в массы: записи, репетиции, концерты. Это самое сложное: тяжёлая музыка всё-таки не для всех. Также задумываюсь о введении методических наблюдений. Поскольку после колледжа я выбрал стезю музыканта-преподавателя, то считаю своим долгом облегчить обучение детям, и, как следствие, разработать собственную методику обучения инструменту.

— Почему у группы такое название? Как и когда оно появилось?

— Название группы появилось ещё в 2018-м году. Изначально группа называлась в честь одной из песен — «Сны из памяти безумных». Мы сидели вместе с первым составом группы, перебирали названия, и тут один из нас предложил назвать группу в честь нашей первой совместной песни. Так и повелось. Под этим названием мы выступали около полугода. Время шло и нужны были перемены. После пришла идея перевести название на английский, и звучало как «Dreams From the Memory of Insane». Но в условиях быстрого информационного поля оно было слишком длинным и не запоминалось сразу, а мы же не пост-рок-группа. Так и сократили до «D.F.M.I». Название держится до сих пор.

— Насколько мне известно, нынешний состав — не первый. У вас уже случались распады…

— Да, распады случались, у каждого свои причины. Первый распад был в 2019-м году. Кто-то из коллектива не смог найти общий язык с другими и после того, как меня забрали в армию, ребята разошлись. Следующие разногласия возникли из-за того, что мы с парнями не могли найти компромисс в жанре, который собирались играть, и из-за личных недопониманий. Эти события помогли мне осознать: всё, что нас не убивает, делает сильнее. Сейчас в моих руках будущее нового состава, и я всеми силами постараюсь сделать его максимально светлым и продуктивным.

— Как Вы считаете, популярность сейчас — это упорный труд или же это простое везение?

— Во всем всегда и везде основа — труд. Везение часто бывает внезапным, да и вообще это субъективное явление. Упорный труд — обязательный фактор. Нужно стараться преодолевать все трудности, в том числе и плохое настроение, оно, как известно, у творческих натур довольно частое явление. А уже после усердных трудов и тщательной работы над собой имеет значение и «везение». Как говорят, бог — не Яшка, видит кому тяжко.

— Максим Эдуардович, что в профессии педагога Вас утомляет больше всего?

— Если человеку суждено стать преподавателем — его труд будет для него только в радость. Вот мне, видимо, суждено. Мне в радость учить своих детей, не утомляюсь ничуть. Иногда бывает, что они приходят без настроения, но пока идет урок, грусть рассеивается и ребёнок выходит из музыкальной школы счастливый. В такие моменты я могу себя похвалить, чувствую, что хорош в своём деле, раз могу преподнести музыку не как сложную науку, а как то, что приносит радость.

— Вы упомянули о собственной методике обучения инструменту — очень интересно, расскажите.

— Основная цель моей методики в упрощении освоения инструмента, и чтобы каждый ученик забыл слово «сложно», которое часто применяется к скрипке. Индивидуальный план и подход к каждому (физиология, склонности к музыке и исполнению), и самое главное, за счёт основ выйти на то, с чего начинается путь юного музыканта — желание играть свою музыку и даже свои первые каверы.

— По-Вашему, в чем главная сложность в обучении музыке?

— Стереотипы о том, что инструмент сложный, навязанные обществом и, увы, опытом преподавания тех, кто учит по методике «делай, как я». Я эту методику пресекаю, так как все люди разные и подстраивать всех под одну технику обучения нельзя.

— Сложность, наверное, еще и в том, что есть родители, которые отдают своего ребенка в музыкальную школу без его желания…

— Очень грустно осознавать, что данное явление довольно распространено. В основном так поступают родители для выгоды самим себе, полагая: «У нас в семье будет музыкант, ребенок занят делом, а мы будем заниматься своими заботами». Когда ко мне приходят такие дети, я стараюсь всё же привить им интерес к инструменту, ибо во всех детях есть творческий потенциал.

— Помимо музыки еще чем-то увлекаетесь?

— С детства любил рисовать, сам учился, фантазировал. Увлекался анимацией, мультипликацией, перебрал многое. Сейчас рисую в жанре сюрреализма.

Второе увлечение — изучение анатомии во всех деталях. Наука, изучающая строение тела не только внешнее, но и внутреннюю форму и структуру, пригождается во многом, даже в тематике для песен. Кстати, если бы не заладилось с музыкой — сто процентов пошёл бы учиться на врача.

— Какой специализации?

— Патологоанатом. Эта профессия была мне интересна продолжительное время, в основном из-за того, что связана с расследованиями. А кому не хотелось участвовать в расследованиях?

— Еще как. Думаю, даже, если кто-то скажет, что не хотелось, слукавит. Что на данный момент является для Вас самой большой гордостью?

— Любовь моих родных к музыке и творчеству. Вся моя семья связана с этой средой: бабушка и сестра играли на скрипке, родители чудесно пели. Также я горжусь успехами моих учеников и близких мне людей.

— Возникало ли у Вас желание начать все с чистого листа?

— Возникало. Был период на четвертом курсе колледжа, когда презирал свой инструмент, не желая его видеть и играть. Была постоянная нервная обстановка, я ненавидел всё и думал о том, как бы всё перезапустить. Но, благодаря этому периоду, состоялись новые знакомства и создание моей первой рок-группы, которая давала мне силы на движение вперед, самосовершенствование.

— В чем находите вдохновение?

— В своём окружении, дорогих мне людях, творчестве других. Вдохновение — штука неоднозначная. Я считаю, что, говоря «отсутствие вдохновения», — люди находят удобный повод отложить дела на потом. Я привык называть состояние гармонии не вдохновением, а источником энергии.

— Как Вы считаете, учиться нужно у себя или у других?

— Это смотря чему учиться. В каждом деле есть профессионалы, от которых можно получить много ценной информации, а учиться у себя можно только на ошибках. Недавно, посмотрев назад, я осознал, что упустил много времени и возможностей.

— Вы интересно одеваетесь. Над имиджем работаете сам?

— И над своим имиджем, и над имиджем группы, в основном, сам. Конечно же, есть влияние людей и событий.

— «Булискерия» — Вы что-то знаете о происхождении своей фамилии?

— Да, но это секрет.

— Хорошо, пусть им и останется. Ваши профессиональные пожелания юным музыкантам, Максим Эдуардович.

— В первую очередь — терпения. Музыканты относятся к тем людям, чей результат владения инструментом приобретается только временем и терпением в работе над самим собой.

Беседовала Вера КОЛЕСНИК