Окончание. Начало в № 48

Зеркало отразило во многих плоскостях трех школьных подружек, вместе не собиравшихся перед ним больше двадцати лет. Скажи им такое в школе — не поверили бы, потому что не умели еще думать подобными отрезками времени и не могли вообразить, что их жизни потекут не вместе, сплетенные в косу, а по отдельности.

Марина была толстая, неопрятная. Волосы пересушены и клочками торчат в разные стороны. Макияж размазался по набухшим векам, старя округлое полное лицо. Юбка до колен не скрывает опухших, варикозных ног.

Берта — сухая, маленькая. Короткая стрижка, волосы окрашены в белый цвет, лицо дочерна загорелое, по нему вычерчены возрастные морщинки-заломы. Груди как не было, так и нет, равно как и бедер. Вся фигура — одна подтянутая талия…

Алина — немного раздалась, но стильная, гармоничная, красивая женщина с уставшим и безрадостным лицом. Практичное каре без челки — чтобы можно было и в хвост собрать, и распустить по плечам.

— Кажется — подвела итог Берта, — все мы выглядим на свои тридцать восемь, и не минуткой меньше.

— Я бы хотела жить, как ты, Берт, — задумчиво сказала Алина. — Но отказаться от детей, когда они уже есть?..

— А я бы хотела как Маринка, — отозвалась Берта. — Один ребенок, любимый, а насчет мужчин — свобода выбора. Если бы я догадалась родить в институте! Папа и мама помогли бы, а фотографом я все равно бы стала…

— А я бы хотела как Алинка, — подала свою реплику Марина. — Да муж пусть хоть вазоном считает, хоть кухонным комбайном, лишь бы относился как твой к тебе. Раз в неделю в центр красоты!.. И детей трое… И сам ночами под боком…

Зеркало засияло стеклянными крыльями. По комнате поплыли блики и отсветы, как будто стремительно вертелось колесо времени, затикали громко старинные часы на стене. От левого до правого зеркала перекинулась радуга, а за окном хлынул яркий, весенний, многоцветный дождь, выбивая из асфальта и бетона мелодию жизни и красоты.

— Мы же уже не маленькие, — тихо сказала Берта. — Может, загадать что-то настоящее? Что-то, что вот теперь, от сего момента, можно исполнить? Что-то, что уже выстрадалось и придумалось?.. Может, мы просто неправильно хотим?

Подруги перевели взгляд на фото на стене.

Там бабе Даше было лет тридцать. В платье с заниженной линией талии, в смешной круглой шляпке с пером, с сильно подведенными глазами, молодая и смелая баба Даша дерзко глядела в объектив.

«А что, я счастливая была… и сейчас счастливая, — зазвучал в памяти скрипучий голосок. — Муж любимый, один. Поклонников два, как на подбор. Всю жизнь мне писали, потом в гости ездили, когда страсти поулеглись. Уж со своими семьями, а и то иногда поглядят… особенно. Родила сына, твоего, Оленька, дедушку, вырастила его крепеньким и здоровым. Закрыла ему глаза, когда уж он сам дедушкой был, когда ты народилась. И мужа своего похоронила, за всю жизнь он слова дурного мне не сказал, и на другую не глянул. Сколько надо, отработала, сколько могла, поразвлекалась. Теперь вот ты у меня есть, да и вы, девочки. Дом теплый, еда есть, что еще надо? Все мы по одной дорожке идем — кто ближе к обочине, кто ближе к середке. А так — в одну сторону. Но если каждый день делать маленький шаг к своей мечте, то непременно дойдешь… А потом и минуешь…»

Берта поднялась, поискала в серванте и поставила на столешницу трюмо старую пыльную свечку, чиркнула спичкой.

Зажгла.

За окном шелестел дождь.

Подруги долго молчали. Стеарин тек на подсвечник и застывал причудливыми букляшками.

Первая решилась Алина. Прокашлялась. Неуверенно начала:

— Хочу поставить спираль, хотя Андрей против. Не хочу больше рожать и вообще беременеть. Хочу, чтобы сил хватало на троих детей, и чтобы они не ссорились. Хочу подрастить Васю и отдать в детский сад, и потом.. потом… путешествовать два раза в год, хоть с семьей, хоть одна. Куда угодно. И еще хочу написать фантастический роман. Баб Даша, так хочу! Пусть на все это уйдет время… Но оно пока есть ведь… Еще есть…

— А я хочу понять, люблю я Виктора или нет, — задумчиво сказала Берта. — Я хочу узнать, что такое жена и мама. Хочу продолжить твой род, и при этом остаться фотографом и фотохудожником!

— А я хочу, — сказала Маринка… — Хочу чувствовать себя женщиной. Хочу встретить мужчину и опереться на него. Хочу, чтобы жизнь хоть иногда улыбалась. Чтобы эта усталость постоянная куда-то ушла. И еще… похудеть хочу!

Подруги невольно синхронно улыбнулись.

— Я все думала, скажешь или нет, — лукаво произнесла Берта.

— Ну как не сказать, — Марина тоже улыбнулась.

— Девочки, — задумчиво сказала Алина, — какие мы, все-таки, все счастливые… просто не умеем этого увидеть. Устали, что ли?.. И какие мы молодые! Нам еще все-все по плечу. Все. Что захотим, то будет на нашей дороге. Видите, мы и мечтать не разучились. А я еще хочу, — Алина снова посмотрела в зеркало, — жизнь прожить, как баба Даша. И уйти так же и тогда же.

Марина и Берта притихли.

Это да.

Баба Даша улыбнулась с фотографии, окантованной черной рамкой.

Это, мои дорогие, и дар, и искусство.

А ну как получится?

Наталья НЕСТЕРОВА